Последний алхимик

– А ты бы в Разбойный приказ побежал? – прищурился Антип.

– Ни в коем случае. Руку, которая кормит, не кусают.

– Хм, верно.

– Предложение сделать хочу.

– Говори! – навострил уши Антип.

– Можно повысить выход серебра из породы и даже попробовать добыть золото.

– Шутишь?

– Ртуть или киноварь есть?

– Найду. У иконописцев в монастыре куплю.

– Тогда и попробуем.

– Хм, занятно. Я сам голову ломал, а похоже, тебя сам Господь послал, дошли до него мои молитвы.

– Насколько я знаю, Всевышний к молитвам об обогащении глух.

– Мил-человек! Я, конечно, сидеть за столом с коркой хлеба и кружкой воды не хочу. Но не о богатстве мечтаю. Если золото смогу получить, стало быть, к философскому камню близко подойду.

– Зачем он тебе?

– Больно шустёр ты. Едва знакомы, а всё тебе поведай. Я на исповеди у батюшки всю душу не открываю, только о грехах глаголю.

– Опасаешься?

– Не любят у нас на Руси алхимиков. Думают, волхвы али чернокнижники. А я и близко к ним не стоял.

– Не в обиду сказано – тёмен ты для меня, Антип.

– Как и ты. Появился ниоткуда в запертом подвале в одежде иноземной, да умён и учён. В Твери таких нет. Я, грешным делом, поперва прибить тебя хотел. Сам знаешь, сера у меня в подвале есть. Вдруг порождение дьявола? Но я же в душу к тебе не лезу и тебе не советую.

– Ну вот и определились.

– Ладно, спать-почивать пора. Я с утра в монастырь, дверь в подвал отопру, а ты приготовь, что надобно.

– Сделаю.

Антип ушёл, Никита задумался. Весь ли процесс он помнит? Вроде дело не хитрое, но упустишь мелочь и не получится ничего, только осрамишься. Спалось хорошо, спокойно. Заброшен во времени, оказалось, в конец XVI века, но есть крыша над головой, еда и даже новая одежда, стало быть, можно жить.

С утра в подвал спустился, лучиной дрова в печи разжёг, потом угля подкинул. Два ведра породы водой залил. Теперь остаётся ждать, когда Антип киноварь принесёт. На Руси ртуть встречается чаще всего в месторождениях именно в виде киновари, материале красного цвета. Если его истолочь да маслом развести, то получается натуральная краска, которую художники и монахи используют для написания картин или икон. А если киноварь нагреть, она разлагается с образованием ртути и выделением водорода. Водород взрывоопасен, если рядом открытое пламя есть, а пары ртути ядовиты. Конечно, не так, как мышьяк, который на Руси знатные господа применяли для отравлений, причём не менее часто, чем в Европе. Сколько князей, царских жён умерли в полном расцвете сил и внезапно?

Чтобы время в ожидании прошло быстрее, Никита стал обследовать подвал. Каменный, с толстенными стенами, он служил фундаментом для деревянной избы, был обширен. Все углы исследовал, в оба сундука забрался, изучил хранящиеся там в склянках и горшках химикаты. Запаслив Антип! И где только берёт? Кислоты в Европе делают, на Руси ещё не освоили, стало быть – заказывает купцам, которые в чужие земли вояжи совершают.

Случайно на камни стены опёрся. Раздался щелчок, часть камней в виде дверцы выдвинулась вперёд. От неожиданности Никита в сторону отскочил. Из образовавшейся щели потянуло током воздуха. Стало быть, рассуждая логически, есть другой выход. Любопытство разбирало. Никита снял с держателя на стене факел, потянул дверцу на себя. Открылся невысокий, метра полтора, ход. Никита факел в проём сунул. От силы видно метров на пять-семь. Ход далеко уходил, тяга воздуха сильная, пламя факела отклонялось в сторону хода. Не прост Антип! Запасной выход приготовил. Никита дверь прикрыл, щёлкнул замок. Стена выглядела цельной, никаких щелей, указывавших на ход, не было. Строители потрудились на славу. Никита факел на место вернул, а с лестницы уже шаги Антипа слышны. Как вовремя Никита дверцу тайную прикрыл! Иначе Антип мог подумать, что Никита специально всё обнюхивал, выведывал.

Антип прижимал к груди объёмистый свёрток, лицо довольное. А глаза его сразу к левому от входа углу подвала метнулись. Никита это заметил. Странно. Дверца к потайному ходу была в правом дальнем углу. Стало быть, есть ещё нечто интересное, что Антип скрывает. Непоняток Никита не любил. Надо будет угол этот досконально изучить, когда он останется в одиночестве, как сегодня.

Киноварь была большим куском. Её рубили молотком, мелкие куски в глиняную чашу поместили и на огонь. Обожжённая глина или керамика выдерживала большую температуру, но боялась ударов или резких перепадов температуры, трескалась.

Киноварь медленно плавиться начала, на поверхности коричнево-красной массы периодически вспыхивали огоньки, это горел водород. Никита мехами воздуха в горн поддал. Киноварь цвет начала менять, запузырилась.

– Хватит! – Никита вытащил чашу щипцами из горнила.

Слил осторожно те примеси, что сверху были. Заблестел жидкий металл.

– Ртуть! – изрёк Никита.

– Знакомое дело. Ко мне иной раз подходят те, кто колодцами занимается.

– Не понял, поясни.

– А вот пересыхает колодец, воду не накапливает. Можно глубже рыть или новый рядом копать. Но есть способ проще. В колодец льют ртуть, она находит дорогу к водоносным слоям. Седмицу подождать, и снова в колодце вода.

– Не знал.

– Выходит, и учёные люди не всё знают.

– Всё знать невозможно, даже если ты в своём деле мастак.

Антип за действиями Никиты наблюдал внимательно, не отвлекался. Никита в большой котёл породу с водой в виде жидкой грязи вывалил, потом ртути добавил и на огонь поставил. Котёл нагрелся, пар повалил. Через полчаса содержимое котла сухим стало, даже дымок пошёл. Это выгорали органические соединения.

– Пожалуй, хватит, – решил Никита.

Снял котёл с треноги в горне, отставил.

– Антип, ложку дай и чашку.

Ложкой медной сухую породу убрал, кидал на пол. Под породой ртуть блестит, с розовым отливом. Снова котёл на огонь поставил. Три раза его снимал, осторожно ртуть в чашу сливал. Золото и серебро имеют относительно ртути высокую температуру плавления. Вначале ртуть при нагреве соединяется с крупицами золота и серебра, покидая породу. А потом драгоценные металлы надо от ртути отделить.

Когда Никита закончил, на дне котла остался небольшой, неправильной формы комочек.

– Это что? – прошептал Антип.

От волнения у него перехватило горло.

– Электрон. Сплав серебра и золота. Ещё древние римляне и византийцы о сём сплаве знали, делали из него монеты.

– Ты в Византии был? – изумился Антип.

– Окстись! Византия два века как пала. Константинополь под османами.

Сплав ртути и золота с серебром называется амальгамой, в хорошей золота ровно половина. В домашних условиях разогретую амальгаму можно продавить через замшу. Ртуть продавится, на замше останется золото. Однако резиновых перчаток нет. Да и амальгамы нет, остаётся электрон. Никита знал точно, что серебро имеет температуру плавления на сто градусов ниже – 960 по Цельсию, а золото – 1064. Если нагревать, то так, чтобы серебро из электрона выплавилось. Без градусника электронного или дистанционного плохо. Но Никита в лаборатории зачастую температуру по цвету пламени определял, чай русский человек. И сейчас чашку с электроном в горнило поставил, к Антипу повернулся.