Последний алхимик

– Гляди внимательно. Нужное нам пламя синеватое, с жёлтыми языками.

– А зачем?

– Серебро раньше поплавится, его и сольём. Чашку приготовь.

На время добычи и выплавки драгоценных металлов хозяин и подмастерье поменялись местами. Антип смотрел, запоминал, выполнял все указания Никиты. В подвале были кусочки закопченного стекла. Никита взял один осколок, через него посмотрел в чашку. Металл уже плавился. Щипцами чашку взял, осторожно серебро в чашу слил. И так повторил трижды, пока золото не засверкало солнечными оттенками.

– Всё! – выдохнул Никита.

– Дай посмотреть! – заторопился Антип.

– Погоди, остынет, в руках подержишь! – Серебра вышло из породы вдвое больше, чем вчера, золота – с ноготь среднего пальца. Но это было начало, первая проба. Антип ухватился за ещё тёплый комочек, подкинул на ладони.

– По весу, как четыре-пять копеек будет.

А как копейка выглядит и сколько весит, Никита не знал. Тоже приблизительный вес прикинул – грамма три-четыре. Попробовал на зуб прикусить. На золотом комочке след остался. Это очень хорошо, мало примесей меди. Уж точно не 585-я проба, выше. Но он не ювелир, приборов не имеет.

Ошалевший от вида полученного золота Антип уселся в углу на лавку. Золото в сжатой кисти держал, глаза прикрыл. Явно оценивал возможности производства.

– Антип, ты не уснул? – спросил Никита.

– Счастлив я, не мешай. Сколько лет кислотой дышал, опыты ставил, а золото получить не мог. А тут появляешься ты и показываешь. Оказывается, просто.

– Просто для тех, кто знает. Пошли отсюда.

– Как пошли?

– Есть охота, не завтракали ещё, а уже и обеду быть пора. К тому же ртутные пары для здоровья плохо.

– Э, ерунда. Небольшой горн на заднем дворе поставить можно, все пары ветром унесёт. День сегодня у меня особенный, отметить надобно.

Поднялись из подвала, умылись у колодца и в избу.

– Заждалась я вас. Работнички! Обед давно готов, садитесь за стол, – встретила их супружница Антипа.

Антип не удержался, протянул ладонь с кусочком золота жене.

– Зри и любуйся!

– Это что?

– Эх, бабы! Золото это! Никиту благодарить надо, научил! Поставь-ка нам ради такого случая пиво или мёда стоялого, хмельного.

Как можно мужу перечить? Не по домострою. Да убоится жена мужа своего. Не в смысле страха писано, а подчиняться супруга мужу должна, он голова в доме.

– Откуда пиво? Ты его варил?

Хозяйка выставила кувшин сидра, местного яблочного вина. Выпили по кружке за успех, потом поели. Для Никиты распорядок непривычный. Утром надо завтракать. А сейчас получалось, и завтрак, и обед, и ужин вместе. После еды приняли ещё по кружке вина. Слабенькое, сладкое, оно пилось легко.

– Спать пора, – объявил Антип.

Как наступали сумерки, жизнь прекращалась во всём городе. По улицам ходили сторожа с трещотками, на перекрёстках стояли заставы из городской стражи как защита от татей. Но и просыпался город рано, с первыми лучами солнца.

– Никита, я снова в монастырь за киноварью, а ты в подвал.

– Надеюсь, ты отправишься в другой монастырь?

– Это почему ещё?

– Только вчера брал, по местным меркам много. Могут вопросы возникнуть – зачем? Что ответишь?

Антип в затылке почесал.

– Верно, пойду в Николаевский мужской монастырь. Немного дальше, но я там не был.

– Приготовь разумное объяснение, если спросят.

– Кому оно надо? Плати деньги и забирай.

Ох, беспечен Антип! Как бы боком не вышло. Среди монахов умных людей много, особенно среди настоятелей.

Антип ушёл, Никита в подвал спустился, запалил факелы, горн разжёг. Пока угли разгорались, он стал исследовать левый угол подвала. Не зря туда Антип смотрел, проверял – всё ли в порядке?

Никита каждый камень ощупал, даже простучал. И ничего подозрительного. Потом нажимать стал. Причём начал с верхних рядов. На четвёртом по порядку ряде щелчок. Но откинулась не дверца, а один камень. Никита факел поднёс. За камнем углубление в локоть, полотняные мешочки лежат. Никита вытащил один, горловину развязал. Блеснули серебряные монеты. На руке взвесил – килограмма полтора будет. Это сколько же в деньгах? Такой мешок час, а то и полтора пересчитывать надо. Пощупал другие мешочки. В трёх монеты, прощупывались хорошо. А в четвёртом склянка. Вытащил мешочек, склянку достал, притёртую пробку убрал, понюхал осторожно. Лёгкий приятный запах, не химии, скорее каких-то трав. От запаха слегка закружилась голова. Никита пробку на место вернул, склянку в мешочек. По памяти мешочки на место вернул. Тот, что со склянкой – поглубже, с деньгами поближе. У Антипа здесь нечто вроде тайника, сейфа. А и пусть хранит. Никита никогда чужого не брал, считал – непорядочно и постыдно. Но склянка его заинтересовала. Была бы какая-то кислота, Антип в тайнике её не прятал. Стало быть – секрет. А секретов в химии Никита не принимал.

Антип вернулся удрученный, вздохнул.

– Небольшой кусок киновари в монастыре купил. Иконописцы говорят, у самих мало осталось. И на торгу нет, заходил.

Киноварь добывали в рудниках Османской империи, Египте, на Балканах. На Руси залежей этого минерала полно, но все на Урале, и месторождения ещё не открыты. Ещё под посёлком Никитовка киноварь была, на нынешней Украине, под Горловкой.

– Хоть немного, да принёс, да ещё чуть вчерашней осталось, на одну плавку хватит.

Пока разогревался горн и мокла порода, отправились завтракать, потом снова в подвал. В перерыве между работой Никита спросил:

– А откуда породу берёшь?

Антип глянул хитро, промолчал, сделал вид, что не услышал. Опять секрет. Никита вопрос не повторил, настойчивое любопытство насторожит Антипа. Не засланный ли казачок?

К позднему обеду снова получили несколько граммов серебра и золота. Антип золото подбросил на ладони.

– Как говорится, мал золотник, да дорог.

И убрал в кожаный мешочек на груди. Присели на лавку дух перевести. Никита и спроси.

– Вот ты алхимиком назвался. А успехи есть? Ведь то, что мы делаем, не алхимия вовсе. Злато-серебро получили? Так из породы, не философским камнем.

– А с помощью меркурия! – Поднял палец Антип.