Курьёзы Комбинатора в тонких намёках на толстые обстоятельства

– Как ну и что? Теперь, его хотят превратить в офисно-коммерческий комплекс.

– Это, конечно, печально.

– Но ты не печалься, мил человек, ведь с этим роддомом связана необыкновенная история, – и немного помолчав, «господин хороший» продолжил, – представляешь, любезнейший, оставаясь на одном и том же месте, он менее чем за сто лет трижды менял адрес прописки.

– И что от этого?

– Так вот, касатик, кто родиться в «Грауэрмане» в советские времена считалось верным признаком коренного москвича. Ты не сможешь даже себе представляешь, мил человек, сколько здесь появилось на свет знаменитостей! Их фамилиями можно было бы покрыть весь фасад мемориальными досками. Вот я, к примеру, считаю, что эту мою идею необходимо, в ближайшее время, срочно воплотить в жизнь, ну… для истории! При этом я бы смог постоянно дополнять его, рассказами об этих великих собратьях, зарабатывая на пиво.

– Значит у тебя имеется свой коммерческий интерес и ты его пытаешься развивать в силу своих и общества потребностей. Да в тебе, служивый, ещё до семнадцатого года заложено коммерческое начало! – воскликнул Бендер.

Не обращая внимание на реплику, служивый продолжил: среди них сын Иосифа Сталина – Василий, Кир Булычев – писатель, артисты Михаил Державин, Александр Збруев, Андрей Миронов, Александр Ширвиндт, режиссер Марк Захаров, поэт, прозаик и бард Булат Окуджава и многие другие… Сам же Григорий Грауэрман родился в 1861 г. в Москве, но, как вы догадываетесь, в другом роддоме, а когда подрос, закончил Московский университет…

– После вашего сообщения, уважаемый, безусловно обязуюсь сразу догадываться.

– Вот так-то вот, любезный касатик. Вот видишь, как всё интересно, а ты сумлевался! – вокруг них уже собралась приличная толпа любопытных и каждый, слушая историю, добровольно возлагал свои скромные пожертвования к ногам рассказчика. – Хотя самого родильного дома уже не существует, но его адрес до сих пор известен многим.

Самопровозглашённый гид, обнаружив прилив творческих сил от финансовых вливаний в его «дело», решил приоткрыть всем глаза: «Представляешь, добрая душа, объясняя, как найти дома №7 и №5 по Новому Арбату, до сих пор обычно добавляют – там, где бывший роддом Грауэрмана». Вот она память народная! Не зарастает к ней тропа!..»

Рассказчик, немного отдышавшись и почмокав губами, продолжил вещать: «А вот само здание было построено по проекту известного архитектора эпохи модерн Николая Жерихова в 1913 году и значилось как дом № 5 на Большой Молчановке. После Первой мировой тут открылся роддом, а уже 1919 году к зданию роддома 7 присоединили расположенный по соседству особняк Эмилии Федотовой, спроектированный ее мужем – архитектором и гражданским инженером Сергеем Федотовым».

Кто-то к его ноге, которая придавливала носком ботинка взносы, положил достойную купюру и нога тут же автоматически сработала, опустившись всей ступнёй на денежный взнос, при этом рассказчик в знак благодарности дополнительно кивнул. По его поведению чувствовалось, что рассказ о роддоме нравился ему самому, и он, снова посмотрев на Бендера, радостно продолжил: «Маленькая клиника на Большой Молчановке быстро превратилась в элитное заведение в центре столицы. По советским временам здесь все было шикарно – современное медицинское оборудование, новые кровати, всегда чистое белье, а в палатах даже телефоны. Попасть же на роды к «Грауэрману» будущим мамам было практически невозможно, если они не проживали в районе Арбата или не занимали соответствующее положение в обществе!» – подвёл черту своей идеологии гражданин хороший.

– Вот так-то, дорогие мои. Это был один из самых знаменитых роддомов в Москве, – добавил самопровозглашённый гид и, нагнувшись, ловко собрал добровольные взносы, но положив их в карман, продолжил, – одним из первых рождельников в этих святых стенах стал Булат Окуджава. Вы не поверите, но об этом мне поведал сам историк Сигурд Шмидт – сын известного путешественника и академика Отто Шмидта. Прошу не путать с лейтенантом Шмидтом, – собравшаяся публика зааплодировала.

– Но были и своеобразные курьёзы. Вот мне запомнился случай, когда 7 марта 1941 года прямо со спектакля привезли актрису Марию Миронову, которая чуть не родила на сцене…

– Не родила, а зря, – бросил реплику кто-то из слушателей, – была бы гениальная сцена.

"Служивый" на реплику не обратил внимание: "Зато у неё на следующий день родился гениальный сын – артист Андрей. А 1973-м уже сам Андрей Миронов у дверей роддома встречал с букетом красных роз жену Екатерину Градову – радистку Кэт, из «Семнадцати мгновений весны», и новорожденную дочь Машу. Представляете как их встречали!"..

– Вы наверняка не в курсе, что писатели братья Вайнеры описали этот роддом в одном из эпизодов своего знаменитого романа «Эра милосердия», по которому снят сериал «Место встречи изменить нельзя». Именно сюда главный герой Володя Шарапов с девушкой Варей Синичкиной привозили оставленного матерью малыша. – Вот так-то вот, служивые…

– Правда, уже в 1968 году, через Арбат проложили правительственную трассу и Калининский проспект отнял в свою пользу часть улицы Большая Молчановка, а этот роддом поменял место прописки.

– Интересно, не только человеки, но и улицы научились отнимать, – подметил кто-то из слушавших.

– Да, уважаемые, я живой этому свидетель, – и живой свидетель, глубоко вздохнув, продолжил, – а его корпусам, расположенным теперь на оживленном Калининском проспекте, присвоили номера 15 и 17. При этом главное четырехэтажное здание надстроили еще двумя, на боковом же фасаде главного здания роддома, выходящего на Калининский проспект, в 1973 году был установлен первый в стране видеоэкран.

Рассказчик на мгновенье замолк, покрутил головой, но немного подумав, указал рукой, – вон там, – и заинтересованная публика повернулась вслед за рукой к огромному экрану.

– Так вот, после его запуска телевизионные знаменитости, появившиеся на свет в этом роддоме № 7, шутливо утверждают, что огромный экран – мемориальная доска в их честь.

– Я не исключаю, что и в мою честь, – произнёс господин-товарищ в адмиральской фуражке с шарфом, – поскольку я тоже на свет произведён в этих стенах!

– А как вас величают? – поинтересовался «искусствовед».

– Оскар Остапович Иванов-Бендер – сын турецкоподданного Остапа-Сулеймана-Берта-Мария- Бендер.

– Это что?! Сын того САМОГО? НЕВЕРОЯТНО! А я, Замудовский Ив. Ив., но скоро тоже буду знаменит как Циолковский! Обязательно вас запомню,– взял на себя повышенное обязательство «гражданин хороший», – Вы мне врезались в память, и ВЫ обязательно войдёте в историю! Вы, с вашим отцом, в народной памяти останетесь навечно и к ВАМ не зарастёт народная тропа! – собравшаяся публика поддержала его слова бурными аплодисментами и толкая друг друга ринулась к Оскару за автографами.

– Ну раз так, а бог любит троицу, – констатировал Иванов-Бендер, – то, за протаптывание народной тропы и за занимательно-поучительную историю, добавляю вам ещё на две кружечки! Да и ещё – в своём повествовании учти, служивый, что сына «лейтенанта Шмидта» я не планирую играть даже на сцене «Большого театра». Уяснил?

– Уяснил!

– Кстати, служивый, как только разбогатеешь, то не забудь нам с отцом памятник поставить.

– Это обязательно! Как только, так сразу! – получив обнадёживающий ответ, Иванов-Бендер, уже в хорошем настроении, продолжил путь к намеченной цели…

– Всё-таки у нас в стране, где иногда возникают «то понос, то золотуха», несмотря на трудности бренной жизни, живёт любознательная, отзывчивая и самая читающая публика в мире, – про себя отметил Бендер, направляясь к пивбару, со снисходительным любопытством взирая по сторонам и пытаясь обнаружить вывеску «Жигули»…

– Давно я не приносил своего «бренного тела» в эти исторические места. Насколько я помню, этот культурный центр «пивовливаня» должен находиться где-то в самом начале Нового Арбата. Ведь пивная «Жигули» считалась в Москве одной из крупнейших заведений такого рода. Да что там говорить – одно название, уже является залогом известности! Как сейчас помню, там продавали целых два вида настоящего пива… Но что же произошло, если я до сих пор не могу обнаружить заветную вывеску? Куда же она спряталась? Не могли же эту авторитетную пивнушку снести из-за моих «прогулов»? – так, шутя и рассуждая вслух, неожиданно блуждающий взор Бендера упёрся в длинную очередь к тройной вывеске: «Сукин-Сан», «Саке-Сан», «Баня- Сан», весящих друг под другом…

– Парень, ты что крутишь головой с блуждающим по сторонам взором? – поинтересовался вихрастый мужик.

– Да вот ищу заведение под названием «Жигули», которое было открыто где-то здесь горьким пропойцем аж в начале шестидесятых. А по соседству находились классные кондитерские: «МИНЯ ТОЖЕ С МАШЕЙ» и «МИНЯ ЭКЛЕР С САШЕЙ».

– Верно? – произнёс, стоящий за вихрастым, парень, – пристраивайся за мной.

– Откуда знаешь? – поинтересовался Бендер.

– Мои родственники там трудились в поте лица и регулярно освежались в этом баре. Так вот теперь «Жигули» без единого выстрела, «оккупировали» три японских брата: Сукин-Сан, Сакэ-Сан, Баня-Сан и сменили вывеску. Теперь здесь целых пять видов импортного пива. Пиво не балуют.

– И ещё продают «саке», что-то вроде «ослиной мочи», – выдал, стоящий впереди мужик с перегаром от вчерашнего, – что-то похожее на наш плохой разбавленный самогон, но этим почуют только в специальном помещении. Они заявили, что им удалось воссоздать атмосферу советской пивной, но судя по ценам, наше народное мнение с их мнением радикально расходятся…

– Но не скажи, – возразил парень в галстуке, – по антуражу, пожалуй, с натяжкой что-то принять можно, а ещё плюс то, что в рамках заведения есть и а-ля столовая. Там, цены немного, демократичнее, плюс баня, но не наша, а совсем другая, … какая-то Япона бань. Там надо свою одежду не на крючки вешать, а в плетёные корзинки складывать. Шайки деревянные… Маленький бассейн един для мужиков и дамс, разделён не полностью – сверху немного, одной доской, но пользуется большим успехом у публики, как пункт взаимного наблюдения! В общем, парень, поверь – ловить рядом больше нечего. Это заведение весьма авторитетное и постоянные очереди это подтверждают.

– Это факт! – подтвердил вихрастый, – по-другому у них не бывает.

– Я понял, – тихо произнёс Бендер отходя в сторону, – лучше длинная живая очередь, чем короткая автоматная.

Оскар достал из портфеля свой древний пропуск в Академку, в виде красных корочек с гербом СССР, приложил денежку и подняв руку вверх, уверенно двинулся на швейцара, произнося: «Свои из органов! Повторяю, из органов!» – швейцар, с удивлением посмотрел на герб, адмиральскую фуражку, быстро отдал честь и, приобщив к своему карману очередные «пожертвования», ключом отпер вторую дверь бара.

С внутренней стороны дверь была обклеена рекламными этикетками. Оскар, у неё немного притормозил, знакомясь с новинками, от которых веяло новым «демократическим ветром»:

«Гуляй рванина от рубля и выше!»

«Пейте пиво пенное – будет жизнь отменная!», а рядом – «Наше пиво не только хорошо входит, но и отлично выходит!».

Ниже:

Пиво отпускается всем, кроме членов профсоюза.

«Сегодня день В. Высоцкого. ПОПУРРИ только в его исполнении!»

Закончив ознакомление с этикетками и объявлением, Иванов-Бендер неспеша направился к барной стойке.

Пив-бар был наполнен табачным дымом, с привкусом спиртного, воблы с раками, оптимизмом людей с массивными пивными кружками, и разговорами, под попурри…