Сочинения. 1912–1935: В 2 томах. Том 2

Проезжавший остановился и спросил:

– Что тут происходит?

Тогда хозяйка сжала клюв и бросилась распутывать меня, а проезжавший перескочил через ограду. Это был старший сын Пиуфта. Следом за ним появились восемь слуг.

Молодой человек, узнавши в чём дело, рассердился, похлопал глазами и сказал:

– Старуха, наш уважаемый и добродетельный отец – не только мудрый правитель и справедливый судья. Не велел ли он заботиться о приезжих людях с неоперёнными головами? И не запретил ли причинять им вред?»

Хозяйка кончила развязывать меня и я встал.

– Подобные поступки не должны более повторяться, – прибавил он, – теперь будь поприветливей с приезжим народом.

Старуха низко поклонилась ему, сказала, что станет ухаживать за мной как за родным сыном, и предложила мне прилечь. Я отказался. Тогда сын правителя пригласил меня с собой на ночное собрание к одному вельможе.

– Вы там развлечётесь, – заметил он. Но и от этого <я> отказался:

– Ночь такая ясная, и я не прочь побродить.

Потом я бросил хозяйке золотой, поблагодарил сына Пиуфта и пошёл к границе.

Перейдя границу, я сошёл с дороги, зарылся в траву и заснул.

Кугыкиада

Авантюры графа Кугыкова, им самим изложенные, с присовокуплением сведений от знатных иностранцев и граждан Быбрейских, а также некоего виноторговца Бубаки, касательно сего вельможи полученных

Сообщение I

(Изустное со слов знатного иноземца дон Педро де Мигуеля)

Осенью прошлого года мне довелось проезжать через Выбрей. Виноторговцы здешние имеют препакостный обычай сливать недопитое посетителями вино в особую бутыль, которую, наполнив, пускают вновь в обращение. Но вообще городок изрядный, и табак здесь стоит недорого. А народ Быбрейский люди живые и словоохотливые. Кругом всякие театры и учебные заведения. Увеселительные места чуть ли не на каждой улице. Хлеб очень дёшев, и в городе много университетов.

Так вот сеньор Спарафучиле, проживавший тогда на улице Трёх Александров, рассказал мне со слов одного из местных нотаблей следующую историю.

Оказывается, здесь была собака. Чёрная дворняжка, довольно паршивого образца и даже лохматая. Всё лежала против таверны Доброго Якова и грелась на солнышке. Никогда не лаяла, никого не трогала, никого не беспокоила. Вдруг достаёт где-то деньги, идёт к парикмахеру, бреет себе морду и передние лапы, отправляется к лучшему портному, заказывает себе платье необычайного вкуса и требует сейчас же. Перепуганный портной немедленно исполняет требование. Затем собака посещает один за другим целый ряд магазинов и на следующее утро появляется в канцелярии Университета. Подрыгивая ножкой, обутой в шёлковый чулок и лакированную туфлю, и покуривая сигару, пёс обращается к секретарю: «Государь мой, – говорит он, – не будете ли вы любезны сообщить мне, какие бумаги необходимо приложить к прошению о разрешении держать магистерские экзамены по такой-то и такой-то специальности, и не будете ли вы любезны снабдить меня соответствующей программой».

Тут всеобщее смятение. Один чиновник сходит с ума. Какая-то курсистка падает в обморок. Кто-то из бухгалтеров волнуется, становится религиозным и начинает проповедовать о конце мира. Находившийся случайно в университете офицер генерального штаба генерал Буйба пытается вывести пожарных или по крайней мере карету скорой помощи, но звонится в гинекологический институт. Все в ужасе. И в это время входит сам граф Кугыков. Он смотрит кругом, потом на собаку и, один среди суматохи и смятения сохраняя хладнокровие, с неподражаемым спокойствием спрашивает: «Что это такое?»

А собака нахально берёт свою шляпу, никому не кланяется и уходит, покуривая сигару.

Сообщение II

(Письменное Быбрейского Двора гофмейстера Людвига Сашки)

В доме № 7 по Муниципальному переулку у г-жи Пфиффель в верхнем коридоре проживая лично, графа видал и в изрядной близости. Сплетни, различными интриганами про сего достойного вельможу пускаемые, будто он пса дворового содержит и с оным по Академиям да по Университетам разговоры ведёт, суть досужего ума измышления, ибо и пса-то никакого не было. А был сапожник Собакин, у коего граф себе сапоги заказал и очень доволен остался, чему я свидетель. Лет же графу от роду 45. Волосом чёрен. На ноги крепок и до дамского полу весьма охоч. А видал я его на прошлой неделе. Из бани возвращаясь и голову тёплым платком укрыв, а на теле салоп, добросердечной хозяйкой моей любезно одолженный, накинув, домой во мраке шествовал.

Граф же, на меня в темноте набредши и за отсутствием лантерн не признав, в игривость чувств впал и силу оных, меня обняв, доказать пытался. По преклонности лет и здоровья слабости рот раскрыть опасаясь, в молчании тщился я от мощных его дланей освободиться. А оный проказник, меня сильно помяв и в заблуждении собственноручно убедившись, с досады за шиворот мне троекратно плевал и, так оставив, скрылся.

Сообщение III

(Главного секретаря Быбрейского для торговых операций Банка. Письменно)

Граф Кугыков весьма богатый человек. Живёт широко. Спортсмен. Любит музыку. Крайне религиозен и каждое воскресенье бывает в церкви. От природы необычайно настойчив. Не останавливается ни перед чем, раз ему что взбрело в голову. В декабре он заинтересовался самоедским языком, выписал все существующие исследования, изучил язык, пел самоедские песни и подражал их графике.

Прошлым летом он созвал членов магистрата на обед «Вокруг собора». К приходу гостей столы с особо прикреплёнными стульями были укреплены на длинных стержнях, расположенных радиусами вокруг шпица соборной кирки. 20 искусных акробатов втащили перепуганных гостей наверх и привязали к соответствующим стульям. А потом принялись обносить гостей яствами, двигаясь с поразительной ловкостью по натянутым меж стульями канатам. Граф поднялся сам и весь обед просидел, потчуя своих гостей и призывая их к веселью.

В заключение раздался звук охотничьего рога и все столы понеслись вокруг шпица наподобие карусели. После чего гости были сняты и отпущены на свободу. Эта затея обошлась графу в один миллион золотом. Граф весьма образованный человек. Говорит на многих языках. Лет ему 27–30. Несмотря на выдающиеся физические данные и редкую привлекательность, он избегает женского общества и ведёт крайне целомудренный образ жизни. Видеть не может собак.

Сообщение IV

(Из неопределённых источников)

Года два тому назад в одном из номеров газеты «Вольный Быбреец» появилось объявление, текст которого помещаем ниже:

В ТЕЧЕНИЕ ОДНОГО ЧАСА

научаю говорить на всех языках мира, включая воровские жаргоны крупнейших городов и эсперанто, с ручательством на пять <лет>.

Желающие в виде бесплатного приложения приобретают способность танцевать все известные и даже ещё не изобретённые характерные танцы.

Полный курс (1 час) обходится 3764 драхма ? сантима. Неуспевающих нет.

Обращаться к гр. К. Аллея Розовых венчиков, дворец № 1474

На следующий день палаццо был осаждён толпами желающих. Но все те счастливцы, которым удавалось добраться до входной двери и, протиснувшись сквозь, добраться до графа, быстро возвращались обратно. Они выходили бледные с трясущимися подбородками, комкая в холодных руках влажные носовые платки.

Они не отвечали на предлагаемые им вопросы или отвечали очень отрывисто «Нет, не надо». Граф шептал что-то на ухо каждому ученику, что-то такое ужасное, что каждый, дрожа, отступал и отказывался от намерения пройти чудесный курс. Лишь один Барбахан де Петрили, проведший все последние 40 лет в таверне Доброго Якова, покидая её лишь изредка на ночь, чтоб заявиться домой для благопристойности, бывший вахмистр 2-го эскадрона Желтопузых Гусаров, который был известен тем, что никогда никого не боялся, <у>платил гонорар и приступил к занят<иям>. Через час он послал домой записку, в которой требовал прислать карету, а окна чтоб были завешены чёрным. Карету подали тотчас же, но он вышел не раньше, чем стемнело, закутавшись в чёрный плащ, молча сел в неё и навсегда уехал из города. После этого за графом установилась репутация чернокнижника, и все горожане были убеждены, что он занимается колдовством.

Сообщение V

О том, как граф в сонном мечтании кота узрел и что от сего приключилось

Отслужив всенощную, я возвращался домой со о. Диаконом. Ночь была тихая, и звёзды мерцали, как лампады, вожжённые во славу Творца и Промыслителя мира. Горожане, покончив с делами житейскими, отдыхали в лоне семьи, а кто, быть может, в одиночестве, делая оное с душеспасительными сочинениями отцов церкви или же кого другого. Лишь немногие окна были освещены. Большинство населения опочило от трудов, чтобы, восстав до зари, встретить наступающий день славословием Господа. Остановившись сам и остановив о. Диакона, я воскликнул: «Что за ночь! Подлинно природа в торжественном спокойствии созерцает Вседержителя!» При этих моих словах, в подъезде дома, у коего мы остановились, показалась фигура высокая, дородная и в исподнем платье. В левой руке сей муж держал белую розу, десницей же обхватив изрядных размеров бутыль, потрясал оной над своею головой. При сём, невзирая на мороз, он был бос.

Встав на пути нашем, принялся он, понюхав розу, выкрикивать непристойные и недозволенные слова. Страшно подумать, какие он произносил богохульства и какие проклятия лились с его уст. «Безумец, – вскричал я, – остановись! Доколе будешь ты испытывать Господа. Брось сию мерзостную скляницу и возвратись в своё жилище».

А о. Диакон добавил:

«Гм!»

Но незнакомец не усмирился.

«Дурак! – ответствовал он. – Чёртов поп. Знай, что это не скляница, а подушка! Знай, что граф Кугыков спит лишь с бутылью под головой. А ты окури меня ладаном, ибо во сне мне кот привиделся». Произнеся всё это, он сел на сугроб и крикнул:

«Джок. Подай ведро виски и полпуда закуски». И так было по его слову. А оттуда нас не выпускал, доколе мы ведра не выкушали и закусок не усидели. А что дале было, не упомню.

Сообщение VI