Стоянка поезда – двадцать минут. Роман

– «Самсунг».

– Ага. Слово-то непонятное.

– Японский телевизор, по-японски, поди, так называется.

– Не говори, Дуся, язык сломаешь.

– Молодые-то пишут?

– Пишут.

– Прибавления не обещают?

– Молчат покудова. Это дело нехитрое.

– Давно что-то не проведывали вас.

– Как же давно? А вот на прошлую пасху приезжали!

– Так-то недалеко живут. В одной области. Можно и почаще навещать. Хотя, конечно, у зятя служба, особо не разбежишься.

– Да, дело подчинённое, не гражданская жизнь, – поддакнула Анна, зная, что зять с военной службы ушёл, потому и прошлую пасху приезжали вместе с Юлькой. Но не рассказывать же всё Дусе, и так больно любопытная стала в последнее время. Хотя и раньше такое за ней наблюдалось, но всё равно, любопытства только прибавилось.

– Твой-то чем занимается?

– Кино смотрит про войну.

– Телевизор так и показывает?

– Выбросить бы к шутам…

– А ремонтировать не пробовали?

– Как же? Сколько раз уж мастер смотрел. Знакомый один из райцентра приезжал. Я же тебе, Дуся, рассказывала.

– Ой, вспомнила, Анна. Менял ещё лампы и что-то там паял.

– Меняй-не меняй, своё отработал. Чего уж там мечтать, что после новых ламп будет лучше показывать…

– Новый вам надо бы купить. Они теперь без всяких ламп выпускаются. И срок гарантии магазин даёт.

– Понятное дело, что новый ловчее, так ведь дорогущий…

– У Юльки-то с зятем и попросили бы? – по простоте души посоветовала Дуся.

– Неудобно как-то. Молодые. Самим копейка нужна в городе, – Анна почувствовала, что пора закругляться с разговорами. – Ладно, Дуся, дед, поди, потерял, пойду я…

…Чёрно-белый телевизор «Изумруд» опять забарахлил на самом интересном месте. На экране зарябило. Пропал звук. Василий поднялся со стула, держась за бок, подошёл, слегка постучал ладонью по верхней крышке телевизора. Изображение восстановилось.

К юбилею Сталинградской битвы показывали художественный фильм. Нервировала бесконечная реклама. Кино обрывалось, и с телевизионного экрана суперизвестный телеведущий приглашал россиян хорошо отдохнуть на круизном многозвёздочном теплоходе. Закончив говорить, суперпопулярный телеведущий чмокал в нос холёную псину, которая внимала речь любимца миллионов в течение короткого, но уже осточертевшего до тошноты рекламного ролика. По фильму о Сталинграде у Василия возникло двоякое чувство. Вроде, и так всё было на самом деле, как показывают в кино, но оставалось ощущение какой-то недосказанности… Василий понимал, что любой художественный фильм сочинён его создателями – сценаристами и режиссёрами. И никто из них, конечно, на фронте не воевал. А если и воевал, то, наверное, таких совсем немного. Да и как всю правду показать-изобразить на экране? Слишком страшно станет зрителю. И кто такое пропустит? У киношников тоже сверху начальство есть…

– Опять портачит? – в комнату заглянула с кухонным полотенцем в руках баба Анна.

– Опять!

– Может, антенну ветром покосило?

– Это нашу промышленность демократией покосило… В последнее время многие люди жалуются на ламповые телевизоры…

– Купить бы новый да цветной, – вздохнула она. – Вон у Дуси куда с добром! Андрейка подарил… А как в сериалах всё красиво! Какие костюмы! Природа! – с восторгом отзывалась Анна о преимуществах цветного телевизора перед чёрно-белым. – А цветные телевизоры тоже ламповые?

– Ты, мать, совсем от жизни отстала. Цветные телевизоры теперь все без ламп работают…

– У Дуси Андрейка и антенну новую установил…

– Андрейка, Андрейка, – ворчливо отозвался Василий, осторожно опять постучав сверху по «Изумруду». Изображение на минуту-две прояснилось, и снова экран зарябило… – Не купили раньше новый да ещё цветной, теперь уже не купить. Накрылись денежки на сберкнижке. Едрит их в корень, этих реформаторов… Попробуй теперь на пенсию накопить на телевизор…

– Юлька обещала как-то, когда приезжали со Славиком. Мол, папке на день рождения привезём.

– Юлька, Юлька, – в том же тоне, как только что отозвался об Андрейке, повторил Василий, но тему дальше решил не продолжать, чтобы лишний раз не расстраивать жену. Про себя же подумал о том, что дочери с зятем – едрит её в корень, их коммерсантскую работу – теперь не до покупок цветных телевизоров. У самих проблем выше крыши с денежной реформой. Складывали-складывали трудовые копейка к копейке на сберегательных книжках. Всё потеряли…

Баба Анна вернулась на кухню домывать после ужина посуду. Василий лёг. Долго не мог заснуть. Смотрел в тёмный потолок. Кино разбередило душу. Полвека прошло, а будто вчера всё было.

…В один из июльских дней 1942 года была проведена разведка в тыл противника: полковая, дивизионная и армейская. Установили, что немцы на этих участках не могут вести наступление. Они основательно «врылись» в землю, построили доты и дзоты, которые с трудом можно разрушить даже прямым попаданием бомбы.

Показания «языков» подтвердили, что на наших участках все боевые части заменены на те, которые были в срочном порядке присланы из Германии, Италии, Румынии, Венгрии, даже из Франции.

В конце августа 1942 года на участке Василия измотанные боями подразделения вывели в тыл на формировку и пополнение. Орудия, пулемёты, установленные на переднем крае, оставили для новой части, которая всё это вооружение приняла в ночное время. Бойцы – сослуживцы Василия – этому обрадовались, оживились скорой передышке. Всех завезли в лес. Там была организована санобработка, баня, замена белья, обмундирования и обуви. Офицеры скидывали гимнастёрки в горячую воду. Мгновенно всплывали вши. Два дня отпущено на отдых. Командир полка построил личный состав и проверил наличие бойцов и командиров. На другой день он собрал всех офицеров на совещание и сообщил о приказе сформировать дивизию из опытных «стреляных» бойцов и командиров. Надо немедленно выступить на помощь Сталинграду. Там идут тяжёлые бои. На всё про всё десять суток…

Дивизия была сформирована за неделю. Офицеры валились с ног, но делали своё дело. Всем подразделениям дали новое вооружение: орудия, миномёты, пулемёты, огнемёты и автоматы! Три ночи продолжалась погрузка всей боевой техники. Получили новые 57-мм орудия. Поставлена задача подобрать в каждый расчёт хороших наводчиков, опробовать новое прицельное приспособление. Обучение было недолгим. Основное назначение – стрельба прямой наводкой. Эти новые орудия отличались тем, что у них прямой выстрел был до 400—600 метров, тогда как у 45-мм пушек всего лишь 200—300 метров.