Камер-паж ее высочества. Книга 1. Часть 1

Резкий порыв ветра без труда разогнал тяжелую, обитую по краям тонкой металлической лентой воротину. А хорошо смазанные петли не издали ни единого скрипа, когда она прилетела мне точно в лоб.

От неожиданности я во второй раз за день приземлился на задницу. Ну замешался чуть-чуть, пытаясь расшевелить подмерзшую щеколду.

– Блин, ну как так – то? Сначала штаны порвал, теперь вот это…

Сидя на холодных досках, устилавших двор, я потрогал рукой быстро набухающую шишку. По размеру она уже была с перепелиное яйцо.

Нет, сегодня день явно не задался.

– Кха-хк-ха… – Крис, направившийся уже было в сторону задних ворот, ведущих в сад обернулся на мой возглас, и теперь старательно пытался давить в себе вырывающийся наружу смех. – Вольк, чего это ты тут расселся? Устал че ль?

А сам так ехидно улыбается, что аж злит меня…

В другой ситуации, я бы может тоже рассмеялся, но не сейчас. Как-то разом всплыли в памяти все неприятности, навалившиеся на меня сегодня. Начиная с того, что пришлось уйти с урока мастера Одрика, затем долго стоять и ждать, пока не появиться Крис, порванные штаны вообще были катастрофой, за которые мне еще предстоит выслушать нравоучения от мамы… Да еще и это…

Сильнее всего мне сейчас захотелось спрятаться в дальнем углу сада, там растет огромный дуб, в корнях которого есть пещерка, проточенная водой за долгие годы. Свернуться клубочком на соломенной подстилке и чтоб никто меня не трогал.

Так я делал в детстве. Если считал, что меня сильно обидели, то прятался внутри своеобразного домика, и представлял, как все расстроились, что вот я пропал. Мама с папой обычно делали вид, будто потеряли меня и какое-то время ходили по саду и громко звали по имени. Ну а потом, конечно, находили.

Отец сажал меня на плечи и вез через весь сад к дому… Сейчас точно так же делал Мика, но искали его уже не только мама с папой, но и мы с Нелией.

Обида на невозможность исполнить свое желание постепенно перерастала в непонятную злость.

– Ты чего ржешь, как лошадь! – я хлопнул ладонями по промерзшим доскам и резко подскочив, надвинулся на улыбающегося друга. – А если бы тебе так? А? Вот если бы тебе так прилетело? – я распалялся и начал повышать голос.

– Э-э… Вольк, ты чего взъелся то? – Крис растерянно смотрел на меня, нависающего глыбой над ним со сжатыми кулаками.

Глядя в его широко распахнутые недоумевающие глаза, я как-то начал сдуваться. Да и правда, при чем тут мой друг?

– Ну я ж не специально. Ты просто так смешно хлопал глазами, вот и не сдержался… – начал оправдываться друг.

Я почесал набухшую шишку и махнул рукой…

– Ладно, пошли уже. – увидев, что я успокоился, он развернулся и снова было двинулся в сторону сада. – Да куды ты, остолоп. В дом пошли. Найдем чего переодеться, не будешь же ты в моей куртке работать… Да и мама заругает если я прямо в одежке для учебы в лаборатории заявлюсь, да еще и в испорченной…

Обойдя конуру, в которой лениво лежал Джек, большой беспородный пес, с пестрой расцветкой и вечно слезливыми человеческими глазами.

Отец подобрал его как-то на улице ее щенком и принес домой. Ух сколько радости тогда у меня было! Ну как же! Моя первая собака!!!

Джек жил с нами уже почти десяток лет и понемногу старел… в шерсти уже виднелись седые волосы, зубы затупились. Но все равно, он был всеобщим любимчиком, и мы ни в коем случае не собирались от него избавляться, хотя собакевич уже был малопригоден к сторожевой службе.

На наши с Крисом кульбиты, Джек не обратил внимания. Мы с Крисом буквально росли вместе, поэтому пес на него даже не рычал, когда тот гостил у нас, а иногда даже подпускал погладить себя.

И само собой я не мог просто так пройти мимо старого друга по детским играм.

– Че, Жека, скучаешь? – я присел на одно колено и потрепал собаку по лохматой голове, со свисающими клоками выпадающей шерсти. – Небось Мика совсем замучил? – пес поднял на меня свои вечно печальные глаза, как бы подтверждая мою догадку. Я почесал ему за ушами.

Лениво поднявшись на ноги, пес скептически осмотрел меня с ног до головы, помотал своей башкой и лениво потянувшись лизнул меня в нос, шершавым бледно-розовым влажным языком.

– Тьфу, ты шо творишь, а? – я отодвинул его голову и вытер испачканный слюной нос рукавом одетого на меня полушубка Криса. – А миска то где твоя? Опять запульнул куда-то? Вот же негодник… – я взял Джека за вислые ухи двумя руками и заглянул в глаза. – Признавайся, опять с Микой вместо мяча играли играли?

Собакевич почти по-человечески пожал плечами.

– Ладно, щас найдем. – Я встал с колена и окинул взглядом двор, в поисках пропавшей миски для еды животного.

Дворик у нас небольшой, но зато закрытый. Даже в самые сильные ветра, северные бореи не могли попасть на пространство размерами двадцать на двадцать шагов. С правой стороны от уличных ворот расположился длинный навес с чуланом. Под навесом стоял небольшой верстак с прикрученными к ним столярными тисками.

Наша семя не была особо богатой, чтобы покупать новые вещи, как только они поломаются. Потому отец мелкие поломки чинил сам. Ну там, у стула ножку выточить или приклепать отлетевшие металлические пластинки наборного доспеха.

В чулане же отец хранил весь инструмент, с огромным трудом собранным нескольким поколениями нашей семьи. Мой дед был ремесленником, до того, как поступить на службу в армию. Он и отца обучал премудростям работы с разными материалами. Дерево там или кожи.

Напротив ворот ведущих на улицу находился выход в сад, отгороженный крепким тыном с узкой калиткой. Собственно говоря, сад был небольшой всего то шагов пятьдесят в длину, и около тридцати в ширину. Дальним концом он примыкал прямо к городской стене, служившей границей нашего надела.

Там же практически у самой крепостной стены был построен флигель, превращенный в алхимическую лабораторию. Именно там моя мама варила разные зелья, будь-то на продажу или для лечения членов семьи.

Ну а слева от ворот стоял, собственно говоря, наш особняк. Гордость семьи. Крепкий двухэтажный дом, сложенный из тесанного речного камня, с коричневой крышей, выложенной обожжёнными чешуйками черепицы. Он возвышался над окрестными постройками, как будто колос среди гномов. Каким образом дед умудрился заполучить его в свои владения? Ума не приложу.

– Ну и куда вы ее могли запулить, а? Эх, ты ладно Мика, он еще маленький, но ты то Жека, умный взрослый пес… – Не обнаружив искомого предмета поблизости, я кинул на собаку осуждающий взгляд. – Ну и как мне теперь тебя кормить? – я махнул рукой, – что с тебя взять то… не разумеешь ничего.

– Аф…гаав… – Джека гавкнул, как бы говоря: «не, ну я чего, я нечего», виновато опустил свою лобастую голову и замотал опущенным хвостом.

В горле неприятно запершило, я кашлянул, чтобы избавиться от этого ощущения.

– Вольк, я нашел! – неугомонный Крис не мог устоять на месте, пока я разглагольствовал перед псом. Он вообще боялся собак. В раннем детстве его довольно сильно покусал сорвавшийся с поводка сторожевой пес, даже шрам на ноге остался. Крис показывал.

И Джек несмотря на то, что привык к моему другу, видимо чувствовал его подспудный страх, нет-нет, да и рычал, если тот появлялся около него без меня.

– Хде? – я посмотрел на Криса, стоящего в углу, образованном домом и прилегающим к нему забором.

– Они ее в самый угол забросили… А снег посыпал, ну и замело наверно. – друг держал в руках собачью кормушку, выдолбленную из короткого обрубка бревна. – На держи, – Крис протянул мне миску.

– Вот Жека, видишь, я если б не Крис, то был бы ты голодным. – Я взял посудину и несильно, не дай боги треснет, постучал о край крыши конуры, вытряхивая налипший изнутри снег. – Погоди немного, принесу тебе еды. Или ты сытый? – пес посмотрел на меня умными все понимающими глазами, и свесив красный длинный язык улыбнулся своей собачьей улыбкой.

– Ладно, Джек, мы торопимся, сейчас вынесу тебе пожрать, утроба ты ненасытная. – я еще раз взлохматил псу шерсть на голове, и кивнув стоящему уже у крыльца, и кутающемуся в мою куртку задубевшему Крису, двинул в дом, не забыв прихватить миску.

– Апчхи, тьфу ты… – друг громко чихнул и видимо по привычке вытер лицо рукавом. – Пофли, скорее… я чего-то самарес. – по его виду было заметно, что он реально весь дрожит от холода.

Черт, у него же обувь, промокшая… И уже сопли висят сосульками…

– Тяни дверь, не видишь руки заняты, – блин, я чувствовал себя виноватым. Если друг заболеет, это станет для него серьезной проблемой. мысли о состоянии Криса выбили из головы даже тот факт, что он вытерся после чихания рукавом МОЕЙ куртки.

Внутрь дома нельзя было попасть сразу со двора. Сперва нужно было пройти через небольшие сени. Сделаны они были уже моим отцом из тонких бревен, такой небольшой пристрой, не дающий быстро выстывать дому в холодную погоду.

В столице с топливом были проблемы. Леса вокруг города считались королевскими, и даже набрать хворосту, без высочайшего позволения было категорически запрещено. Не говоря уже о том, чтобы рубить деревья.

Это считалось воровством у короля, и наказывалось очень строго. Вплоть до смертной казни.

Дома отапливались в основном кизяком, брикетами из прессованной соломы, перемешенные с навозом, в обилии поставляемые окрестными крестьянами.