Убийцы Сталина. Главная тайна XX века

Г.К. Жуков в своих мемуарах «Воспоминания и размышления», которые для точности следовало бы назвать «Сказки дедушки Жоры, потерявшего совесть», привычно врет, что, дескать, 29 июля 1941 г. он предложил отвести войска Юго-Западного фронта на восток и оставить Киев, а Сталин, дескать, его за это гениальное предложение выгнал с должности начальника Генштаба

. Жуков, по обыкновению, украл эту историю у другого военачальника, поскольку произошла похожая история спустя полтора месяца после заявленной Жуковым даты.

Началось это трагическое событие в ночь на 11 сентября. Маршал Баграмян, на тот момент генерал-майор и начальник оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта, восстановил его по копиям телеграмм и собственным воспоминаниям. Штаб Юго-Западного фронта и его командующий генерал-полковник М.П. Кирпонос к этому моменту поняли, что ни Юго-Западный фронт на тех позициях, на которых он находился, ни Брянский фронт не остановят немцев от выхода в тыл Юго-Западного фронта.

Кирпонос обратился к начальнику Генерального штаба маршалу Шапошникову с предложением оставить Киевский УР и Киев и отвести все войска за 250 км на восток от Киева на рубеж реки Псел. Но маршал Шапошников от имени Ставки категорически запретил это делать: «Ставка Верховного Главнокомандования считает, что необходимо продолжать драться на тех позициях, которые занимают части Юго-Западного фронта, как это предусмотрено нашими уставами»

, – ответил он.

Тогда Кирпонос обратился к командующему Юго-Западным направлением, включавшим Южный и Юго-Западный фронты, маршалу Буденному. И тот дал телеграмму Сталину: «Военный совет Юго-Западного фронта считает, что в создавшейся обстановке необходимо разрешить общий отход фронта на тыловой рубеж…» (Далее идет оценка обстановки Буденным и такие выводы: «Промедление с отходом Юго-Западного фронта может повлечь к потере войск и огромного количества материальной части. В крайнем случае, если вопрос с отходом не может быть пересмотрен, прошу разрешения вывести хотя бы войска и богатую технику из Киевского УР, эти силы и средства, безусловно, помогут Юго-Западному фронту противодействовать окружению»

.)

Сталин был в очень трудном положении. Как глава страны, он должен был согласовать оставление врагу столицы уже шестой союзной республики и огромного количества населения. Генштаб против отвода войск. Что делать? Сталин принимает собственное решение, и это решение военного вождя – он ставит Юго-Западному фронту задачу на спасение войск, на спасение не бегством, а боем. Вечером 11 сентября он связывается по телеграфу с Кирпоносом и, оценив обстановку, заканчивает анализ своим решением:

«Первое. Немедленно перегруппировать силы хотя бы за счет Киевского укрепрайона и других войск и повести отчаянные атаки на конотопскую группу противника[3 - На прорывающиеся в тыл Юго-Западного фронта войска Гудериана.]во взаимодействии с Еременко, сосредоточив в этом районе девять десятых авиации. Еременко уже даны соответствующие указания. Авиационную же группу Петрова мы сегодня специальным приказом передислоцируем на Харьков и подчиним Юго-Западному направлению.

Второе. Немедленно организовать оборонительный рубеж на реке Псел или где-либо по этой линии, выставив большую артиллерийскую группу фронтом на север и на запад[4 - Против войск Гудериана.] и отведя 5–6 дивизий на этот рубеж.

Третье. По исполнении этих двух пунктов, и только после исполнения этих двух пунктов, т. е. после создания кулака против конотопской группы и после создания оборонительного рубежа на реке Псел, словом, после всего этого начать эвакуацию Киева. Подготовить тщательно взрыв мостов. Никаких плавсредств на Днепре не оставлять, а разрушить их и после эвакуации Киева закрепиться на восточном берегу Днепра, не давая противнику прорваться на восточный берег.

Перестать, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути для сопротивления»

.

Надо пояснить, чего боялся Сталин. Когда 30 июня 1941 г. Ставка разрешила Юго-Западному фронту отвести войска от новой границы к укрепрайонам на старой границе, то фронт этот маневр произвести не смог. Отвод всех войск сразу привел к тому, что немцы опередили колонны наших отступающих войск и едва не ворвались в Киев. Закрепиться на УРах старой границы не удалось, пришлось отступать дальше – до Днепра.

Поэтому Сталин, поддержав в целом предложение Буденного, расширил его и разбил на этапы: сначала нужно было войска с правого берега Днепра (Западного), с Киевского УРа немедленно перебросить навстречу Гудериану и не дать тому замкнуть окружение; одновременно отвести часть войск на Псел и начать готовить оборонительные позиции, а затем на эти позиции отводить и весь фронт. Сам маршал Баграмян это решение Сталина откомментировал так: «Своей железной логикой Верховный главнокомандующий мог обезоружить кого угодно»

.

Но дальше случилось невероятное, вернее, то, чего ни Баграмян, ни другие оставшиеся в живых свидетели объяснить не могли, случилось то, отчего «Тупиков, слушая Кирпоноса, схватился за голову»

. (Генерал-майор В.И. Тупиков – начальник штаба Юго-Западного фронта, погиб при выходе из окружения.) Кирпонос и член Военного совета фронта Бурмистренко (тоже погибли при выходе из окружения) оттелеграфировали Сталину: «У нас и мысли об отводе войск не было до получения предложения дать соображения об отводе войск на восток с указанием рубежей, а была лишь просьба в связи с расширившимся фронтом до 800 с лишним километров усилить наш фронт резервами…»

Сталин не понял. Он передал Кирпоносу текст телеграммы, которую получил от Буденного. Телеграфный аппарат долго молчал, видимо, растерянный Сталин не знал, что решить, ведь оказалось, что и Генштаб, и командующий Юго-Западным фронтом против отвода фронта с занимаемых позиций. Затем последовал приказ: «Киева не оставлять и мостов не взрывать без особого разрешения Ставки»

.

Кирпонос и Бурмистренко, между прочим, довольно подло «подставили» маршала Буденного. Он в глазах Ставки оказался не только паникером, ни с того ни с сего начавшим кричать об отводе войск, но еще и негодяем, который к своей панике присоединил Кирпоноса и Бурмистренко, которые, «оказывается», ни сном ни духом не собирались отводить войска и оставлять Киев. На следующий день Ставка сняла Буденного с должности и назначила на его место Тимошенко

. Но это мелочь по сравнению с тем, что произошло дальше.

Через 6 дней немцы замкнули окружение Юго-Западного фронта, и напрасно Тимошенко требовал от Кирпоноса немедленно начать отвод войск, Кирпонос ждал письменного приказа от Ставки, который попал к нему только 19 сентября. Своим диким решением Кирпонос погубил сотни тысяч советских солдат. Такова была стоимость первого урока, который дали Сталину на посту Верховного Главнокомандующего его маршалы и генералы с их авторитетом «профессионалов».

ХАРЬКОВ

Последний раз, когда Сталин прислушался к «профессионалам» в стратегических вопросах, был, по моему мнению, план кампании на 1942 г. Эта кампания началась попыткой советских Юго-Западного и Южного фронтов окружить немцев под Харьковом. Причем этой майской операции придавалось вспомогательное значение, но поскольку немцы основной удар на лето 1942 г. запланировали именно здесь, то закончилась эта операция трагически – не мы окружили немцев, а они нас, после чего немцы в открытую брешь двинулись на Кавказ и к Волге. Как я уже написал выше, в этом сражении все решила выдержка Гитлера, поскольку преимущество немцев было небольшим и командовавший здесь немецкими войсками фельдмаршал Бок чуть было не отказался от окружения наших войск. То есть если бы у нас в этом месте были хоть какие-нибудь резервы, то победу одержали бы мы, а не немцы, но для вспомогательной операции резервов не предусмотрели. Об этом пишет даже Жуков: «Если бы на оперативных боевых рубежах юго-западного направления стояло несколько резервных армий Ставки, тогда бы не случилось катастрофы с войсками юго-западного направления летом 1942 г.»

.

Возникает вопрос – а почему же этих армий там не «стояло»? Почему из 6 резервных армий 5 было в центре, в районе Москвы, а шестая формировалась в глубоком тылу – в Сталинграде? Сам Жуков дает на это и ответ: «На совещании, которое состоялось в ГКО в конце марта, присутствовали К.Е. Ворошилов, C.K. Тимошенко, Б.М. Шапошников, A.M. Василевский, И.Х. Баграмян и я.

Б.М. Шапошников сделал очень обстоятельный доклад, который в основном соответствовал прогнозам И.В. Сталина. Но, учитывая численное превосходство противника и отсутствие второго фронта в Европе, на ближайшее время Б.М. Шапошников предложил ограничиться активной обороной. Основные стратегические резервы, не вводя в дело, сосредоточить на центральном направлении и частично в районе Воронежа, где, по мнению Генштаба, летом 1942 г. могут разыграться главные события»

.

То есть Генштаб Красной армии опять кардинально ошибся с оценкой ситуации. Маршалы и генералы на совещании поддержали выводы Генштаба, который ожидал наступление немцев на Москву, и Сталин окружил ее резервами, разрешив Тимошенко начать отвлекающее наступление на Харьков именно потому, что «профессионалы» были уверены, что там немцы не имеют больших сил. Думаю, что это была последняя капля, переполнившая чашу недоверия Сталина к «профессионалам».

КАК ДЕДЫ УЧИЛИ

Я так думаю вот почему. Немцы в своих работах отмечают, что после поражения Красной армии под Харьковом характер последующих боев резко изменился, а ни один наш военачальник в своих мемуарах этого не отмечает! То есть изменение характера войны не только не от них зависело, но они его и не заметили! Не заметили того, что отметили и Гальдер, и Кейтель. Последний писал: «Боевые действия русских во время крупного наступления на Юге приобрели новый характер; число захваченных военнопленных, в сравнении с прежними битвами на окружение, стало незначительным. Противник своевременно избегал грозящих охватов и в своей стратегической обороне использовал большой территориальный простор, уклоняясь от задуманных нами ударов на уничтожение. Именно в Сталинграде и в прилегающем к нему районе, а также на горных перевалах он оказывал упорное сопротивление, ибо больше не боялся оперативных охватов и обходов»

.

Иными словами, с начала лета 1942 г. немцев начали заманивать в глубину России! Заманивать, воспользовавшись стремлением Гитлера соединиться с турками. Но поскольку никто из наших историков и военачальников об этом не пишет (Тимошенко не оставил мемуаров), то, значит, весь этот план был задуман и оставался в голове только у Сталина.

О том, что отступление советских войск на Волгу и Кавказ было осмысленным, а не вынужденным, свидетельствует много косвенных фактов.

Первое. Укрепления в районе Сталинграда и Волги в виде четырех рубежей обороны начали строиться мирными жителями в июне – задолго до появления там немцев, и было построено 3860 км оборонительных рубежей, 5250 дотов, 13 500 железобетонных и стальных огневых точек

.

Второе. То, что Гитлер под Москвой дал своим войскам приказ «Ни шагу назад!», все у нас хорошо знали, но Сталин свой приказ «Ни шагу назад!» дал не сразу после поражения под Харьковом в мае 1942 г., а только 28 июля – тогда, когда это потребовалось, когда советские войска уже отошли к Волге и предгорьям Кавказа, где им полагалось остановиться.

Третье. Нарком нефтяной промышленности Байбаков получил команду забить скважины нефтяных источников Краснодарской области и Северного Кавказа перед занятием их немцами, задолго до этого события. Он связался с англичанами, узнал, как они забивали свои нефтескважины, узнал, что немцы легко раскупоривали работу англичан, разработал свою технологию, и такую, что немцам она оказалась не по зубам и северокавказской нефтью они воспользоваться не успели. То есть с самого начала немецкого наступления предполагалось, что нефтескважины попадут к ним в руки. (Кстати, наши потом вскрыли их достаточно легко остроумным способом

.)

Четвертое. С учетом этого Берия отрыл котлованы-хранилища нефти на Урале и в других местах, и эти хранилища были заполнены нефтью до того, как нефтеисточники Северного Кавказа временно захватили немцы

.

Пятое. Берия снял железнодорожное полотно со строящейся тогда Байкало-Амурской магистрали и построил рокадную (идущую вдоль фронта) железную дорогу Кизляр – Астрахань – Саратов. А это позволило к началу контрнаступления под Сталинградом подать на Сталинградский и Юго-восточный фронты 100 тыс. вагонов груза

.

Шестое. Имея многочисленные резервы, Сталин не использовал их, чтобы остановить немцев до Волги или до Кавказа. Он отдал их Жукову. И в то время, когда немцы наступали на Волгу и Кавказ, советские войска в июле 1942 г. наступали в неудачной 1-й Ржевско-Сычевской операции. Но и это не все. Резервов было столько, что, когда в ноябре 1942 г. под Сталинградом проводилась известная операция по окружению 6-й немецкой армии, под кодовым названием «Уран», Жуков проводил операцию «Марс» – 2-ю Ржевско-Сычевскую. Причем войск у Жукова было больше, чем под Сталинградом. Под Сталинградом Ставка сосредоточила 1,1 млн. человек, 15,5 тыс. орудий, 1,5 тыс. танков и 1,3 тыс. самолетов, а Жукову выделила 1,9 млн. человек, 24 тыс. орудий, 3,3 тыс. танков и 1,1 тыс. самолетов. (Но так как Жуков даже с такими силами никакого успеха не добился, потеряв полмиллиона человек и все танки, то советская история об операции «Марс» забыла

.)

Седьмое. Черчилль вспоминает о своей встрече со Сталиным 13 августа 1942 г.:

«Наконец я задал вопрос по поводу Кавказа. Намерен ли он защищать горную цепь и каким количеством дивизий? При обсуждении этого вопроса он послал за макетом хребта и совершенно откровенно и с явным знанием дела разъяснил прочность этого барьера, для защиты которого, по его словам, имеется 25 дивизий. Он указал на различные горные проходы и сказал, что они будут обороняться. Я спросил, укреплены ли они, и он ответил: «Да, конечно». Линия фронта русских, до которой враг еще не дошел, находилась севернее основного хребта. Он сказал, что им придется держаться в течение двух месяцев, когда снег сделает горы непроходимыми. Он заявил, что вполне уверен в том, что они смогут это сделать…»

То есть задолго до подхода немцев к Кавказу там было давно все готово к тому, чтобы остановить их на самом выгодном рубеже, а до него немцам позволяли наступать: все глубже и глубже втягиваться в западню.

И наконец. Не мог Сталин, культурнейший русский человек, не использовать чисто русскую традиционную стратегию. В 1941 г. ее технически невозможно было использовать – Гитлер вел войска по густозаселенным территориям СССР с хорошо развитой дорожной сетью. А тут он полез на Кавказ, выйдя на достаточно пустынные территории России.