Бездна

Казуальник предложил:

– А давайте всё же воскресим Брюсова… нет, сперва подправим ему загубленную алкоголизмом печень, уберем мучающий его артрит, покажем, как жизнь…

Ламмер подсказал:

– И покажем, сколько вокруг доступных женщин…

– Да-да, – согласился Казуальник, – покажем, что все женщины доступны, что таких слов, как «разврат», «извращения» и всякие там девиации вообще не существует, так как всё можно, а потом спросим, дескать, хочет ли взад в могилку?

Ламмер запротестовал:

– Это нечестно!.. С другой стороны, если человек в полном уме и ясной памяти выразил свою волю…

– Насчет этого сомневаюсь, – отрубил Казуальник. – Он часто писал в пьяном виде.

– В пьяном виде мы тоже человеки, – заявил Ламмер гордо и вскинул голову, как коза под деревом с сочными листьями.

– А в трезвом? – спросил Казуальник ехидно.

Ламмер развел руками.

– В трезвом – то, чего желает от нас общество и общественность. И эти, как их… заповеди!.. Мы нечто искусственное, как все созданные законами люди!.. Шеф?

Я пробормотал:

– Естественна только природа. А мы… что мы, что-то вывихнутое. Человек же вычленился из природы…

– Выделился, – поправил Ламмер с неудовольствием. – какие-то слова гадкие подбираешь!.. Чему тебя улица учила?.. Шеф должон быть безукоризненным!

– Потому он чаще всего помалкивает, – сказал Казуальник уличающе. – Шеф, техника теперь умная, это мы со своим человеческим фактором… Мы же мудрые, да?.. Особенно Гавгамел, когда пьяный.

Гавгамел ответил с ленцой:

– Я всегда мудрый и красивый. А вы как были козлами соплеменными, так и остались, бараны тонкорунные. Я бы начал воскрешение со своих бабушки и дедушки.

Казуальник высоко вскинул брови, они для этого момента стали шире и гуще.

– Ты же их воскресил?

– Только отца и мать, – уточнил Гавгамел, – и не воскресил, а разморозил, это да. А бабушку и дедушку захоронили. Думаю, сохранилось и ДНК, и всё прочее. Жил у них в детстве, самое счастливое время… но лучше всего испробовать аппаратуру и методику на ком-то, кого не жалко. Потому предлагаю первым воскресить Пушкина!

Глава 9

Все умолкли на мгновение, я тоже молчал и поглядывал по сторонам, пусть народ выказывает инициативу, наконец Казуальник спросил с некоторой оторопью:

– Почему… Пушкина?

Южанин уточнил:

– Это тот негр, что нигде не работал, писал рэп и погиб в перестрелке?

– Тот, – ответил Гавгамел серьёзно, не реагируя на ерничество. – Потому что Пушкин – это наше всё, как сказано в программе.

– Программе КПСС?

– Нашей проге. Откуда мы её списали, не смотрел, больно красивая. Наверно, из Библии.

Казуальник сказал тем же наглым тоном:

– Пушкин и в квантовой физике разбирался лучше всех, если он наше всё? Но я предложение Гавгамела всё же поддерживаю. Гавгамел хоть и дуб, да ещё и зелёный, но угадал. О Пушкине слышали все. Даже те, кто не знает, человек это или лошадь. Начинать воскрешение нужно со знаковой фигни, т. е. фигуры. Тогда нашу работу увидят, оценят, получим поддержку, хоть на хрен она, но одобрение приятно даже таракану, пусть их не одобряет престарелая Грета.

– А она почему?

– Люди меняются. Только мы, как орлы соплеменные, всё те же, чем и горды, как арабские скакуны Фернанделя.

Ламмер протянул сладким и тягучим, как патока голосом:

– С Пушкина, так с Пушкина. Главное, наконец то, о чем мечтал ещё Всё Видавший. Он даже гадюку убил, чтобы проверить насчет воскрешения!

Гавгамел хмыкнул:

– Я бы гадюку и так просто за то, что гадюка, хоть это и расизм. Мы млекопитающие или нет?.. Командир, что спишь? Начинай голосуванье!

Я нехотя поднялся, что-то в последнее время совсем не тянет начальствовать, как в старые времена, спросил строго:

– На первое воскрешение выдвинута кандидатура Пушкина. Кто «за»? Кто «против»?

Руки начали подниматься медленно, с неохотой, у кого-то есть и другие кандидатуры, но предлагать не стали, совсем инертный народ, хотя вроде бы хорошо пообедали.

Я окинул взглядом зал, наша горстка на сцене смотрится совсем сиротливо.

– Большинством голосов, – сказал я, не поднимаясь с места, – утверждаем кандидатуру Пушкина!.. Прекрасно, голосование закончено… Завтра, надеюсь, вся инфрю… инфру… тьфу, всё необходимое будет готово. И наконец-то покажем предкам, что благодарны им за подаренную нам жизнь!.. И отвечаем той же монетой. На том наша… В общем, стояли и стоять будем, как наши пращуры на поле Куликовом!

Южанин молчком-молчком заставил стол закусками, совсем уж стал деревенщиком, кто же закусывает шампанское, да ещё из погреба самого Людовика Четырнадцатого, перед каждым на столешнице возник фужер из стекла тончайшей работы.

– За Пушкина, – предложил он. – За наше усё!

Казуальник сказал лихо:

– Да хоть и за Пушкина!.. В такой день грех не выпить!

Гавгамел проронил ехидно:

– У тебя все дни такие. Давайте всё-таки о деле. Сингуляры дают нам возможности, а как воспользуемся, это уже наше дело, деликатно не вмешиваются. То есть воскресить теперь можем любого.

Казуальник с сухим треском потёр ладони, костистые, как сучья омелы.

– Быстро работают!.. Неделю назад начали выводить из заморозки крионированных, три дня тому стало возможным оживлять недавно умерших и похороненных в могилах, лишь бы уцелела хотя бы косточка, а лучше кусок плоти, а сегодня уже и вообще любого?.. Даже Навуходоносора?