В шаге

Она только открыла ротик, но послушно захлопнула, в нашу сторону уже идёт по тротуару нечто подобное статуе командора в его металлическо-хромовом исполнении.

Марат от шеи и подошв нагло сверкает металлом, как будто совсем киборг, хотя полностью заменил только руки и ноги, а всё остальное пока своё, пусть внутренности и отпечатанные на принтере, но все из собственных стволовых клеток, только грудь для пижонства укрыл, как римский легионер, стальным панцирем с затейливым гербом собственной выдумки.

Прохожие откровенно таращатся, одни с осуждением, другие с одобрением и даже завистью, это не пирсинг вколоть или тату бросить по всему телу, это уже высший класс и вызов старому миру!

Я распахнул дверцу заднего сиденья.

– Садись, расскажу по дороге. Ты чего такой довольный? Печёнку сменил?

Он ловко забрался на заднее сиденье, ответил густым красивым голосом оперного певца:

– Это у вас печёнки, а у меня печень. А сменил дважды, знаете…

– Нет, – пояснил я, – на железку.

Он развёл руками.

– Прототип ещё не запустили в серию. А как только, то сразу. Хайтек не женщина, меня ещё ни разу не подвёл.

Ежевика обиженно нявкнула:

– Харасменист!

– Факты, – потребовал Марат.

– Этика выше законов, – сказала она гордо. – Потому факты не играют роли. Я тебя по судам затаскаю!..

– Куплю мороженое, – предложил Марат.

– Два, – выпалила она победно. – Шоколадное с крошками!

– По рукам, – сказал он с тяжёлым вздохом. – Вот так и проигрываем в титанической битве полов.

Автомобиль терпеливо выждал, пока такое медлительное по нормам электронного мира существо вдвинется в салон и очень неспешно, будто играет замороженного, опустится на заднее сиденье.

Нас вжало в спинки кресла, по обе стороны стремительно понеслись навстречу, тут же пропадая за спиной, деревья и здания, автомобиль педантично старается уложиться в указанное для встречи время.

Я поглядывал в зеркало на уютно устроившегося сзади Марата. Совсем недавно, я уже оканчивал школу, такие, как он, были обречены умереть во младенчестве или в лучшем случае подростками.

Но медицина идёт даже не широкими шагами, а скачками. Какие-то болезни излечили, какие-то пока остановили, а там, где пока медики разводят руками, неожиданно помогла робототехника.

Источенные остеопорозом кости ног и рук заменили настолько совершенными протезами, что Марат всерьёз ощутил превосходство над остальными людишками, которым такое счастье только предстоит. Приземлённой науке, работающей на сегодняшний день, проще выращивать из стволовых, чем разработать механическую.

Он перехватил мой оценивающий взгляд, понял ход мыслей, сказал весело:

– Шеф, прогресс не остановить, сами знаете. Присматриваюсь к желудку, уже тестируют синтетические!

– Да зачем тебе? – сказал я с неудовольствием. – Свой пока справляется?

Он широко и победно заулыбался. Мало ли что совсем недавно был обречён с букетом болячек, зато сейчас поглядывает на дураков с тем же превосходством и жалостью, с каким те смотрят на него.

– Шеф, скажи лучше, куда едем?

Ежевика помалкивает, мордочку сделала таинственной и загадочной, я проговорил с небрежностью:

– Договорился о встрече с Джином.

Он охнул, сказал жарко мне в затылок:

– Самим Фраерманом?

– Ого!.. Я всегда мечтал с ним познакомиться. Его работы просто взрыв мозга!

– Есть шанс, – сказал я. – Пообщаемся в кафешке, это рядом с их небоскрёбом. Давно подбиваю клинья, надо бы сманить к нам.

Он присвистнул.

– Хорошо бы. Понятно, зачем здесь я.

Я улыбнулся.

– Ты ему точно больше понравишься.

Он сказал деловито:

– Мы вдвоём, да?.. Но это не сугубо деловая встреча, всё-таки в грёбаный выходной обязаны отдыхать после трудовой недели, иначе штраф и понижение репутации. Потому для отмазки эта самочка? А это весьма кстати.

Ежевика обиженно взвизгнула, я воззрился на него в изумлении.

– Ты чего?

Он бесстыдно ухмыльнулся.

– Фраерман не весь железный. Я про него кое-что знаю, да он и не скрывает. Напротив, хвастает.

– Хвастает? – переспросила Ежевика. – Тогда он ещё человек.

Вспыхнул экран на лобовом стекле, там полупрозрачный Фауст вгляделся в нас троих с изумлением на лице.

– Шеф, я думал застать вас в каком-то кабаке… Или вы втроём туда как раз и прёте?

– Только четвёртого подхватим, – сообщил я. – Фраермана. Слыхал о таком?

Он охнул.

– Намечается групповуха?.. А я хотел спросить насчёт искусственных аксонов… Ладно, Фраерман так Фраерман. А что он фамилию на ник не сменит?.. Мы с детства называли выпендрёжников фраерами, а тут не просто не скрывает, а выпячивает вместо имени!.. Фраерман, надо же!

Я кивнул, всё верно, сам он для всех нас давно Фауст, каким однажды появился на форуме трансгуманистов, а не какой-то… как его фамилия?.. в прошлой детской жизни. Фраерман мог бы выбрать что-то более… хотя «Фраерман», надо признать, звучит лихо и вызывающе, даже соответствует его драчливой репутации нападателя на основы современной науки.