В шаге

В шаге
Юрий Александрович Никитин

Никитин
Знаменитый Юрий Никитин, о близком будущем и пугающих перспективах технологического прогресса.

Один из самых популярных российских фантастов. Автор прославленного славянского фэнтези "Трое из Леса".

Работал литейщиком и геологоразведчиком на Крайнем Севере. Окончил Высшие Литературные курсы "Московского Литературного института". С 1976 года написал 157 официально изданных романов. Много работать, быстро писать новые книги и удивлять читателей неожиданными идеями – необходимо и естественно для Юрия Никитина.

Юрий Александрович Никитин

В шаге

© Никитин Ю.А. текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Часть I

Глава 1

Человека вычленила из животного только ложь. Животные не лгут, как не лгал и человек, пока был животным. Он стал человеком, когда впервые солгал, за что и выперли из райского сада.

Солгал и его первенец, сказал, что он не сторож брату своему, и дальше ложь стала тем цементом, что позволяла уживаться в стае, а когда стая разрослась в общество, лгать пришлось на каждом шагу.

Человек – это не то, что видим, а нечто эфемерное, созданное запретами, правилами, законами и моралью, что есть хрупкая надстройка, отделяющая нас от мохнатых и кровожадных зверей, коими являемся на самом деле и сейчас.

И эту причудливую, но устойчивую надстройку вот-вот сломаем нашим нейролинком?

Плечи мои зябко передёрнулись, я цапнул со столика фужер с шампанским и, прислонившись к стене, надел на лицо улыбку всем довольного человека, какими нас желает видеть правительство.

Ещё и проверил, хорошо ли сидит, народ здесь внимательный, всё замечают и схватывают на лету. Вот такой весь из себя правильный и законопослушный, заставил себя наблюдать за вечеринкой, стараясь убежать от мысли, что своей работой приближаем мировую катастрофу.

Вообще-то даже не вечеринка, а вроде бы так полагается отметить удачное и чуточку досрочное завершение предыдущей ступени нашего амбициозного проекта.

Запрещающих законов всё больше, я бы давно в них запутался, но ассистент в ухе следит, что делаю и что собираюсь делать, и постоянно напоминает, что можно, а что низзя, дескать, вчера порицалось, а сегодня уже запрещено.

Нарушение чревато потерей части рейтинга, потому я на всякий случай смотрел на всех равнодушно, чтобы даже по мимике не определили, что мне нравится, а что нет.

Ходят слухи, что и это скоро будут отслеживать, вернее, уже отслеживают, но вот-вот тоже введут штрафные санкции за неподобающий образ мыслей.

Пора менять правительство, мелькнула мысль. Слишком уж увлеклись, занесло их не по-детски. Человек должен идти к свободе, хотя как это проделать при полном контроле, пока не соображаю.

Отмечаем в большом зале нашего научно-исследовательского центра, где на стенах рабочие экраны от пола и до потолка, на столах еда, вино и пиво из ближайшего кафе, оттуда же с полдюжины лёгких столиков.

Зашёл на пару минут поздравить даже Бронник, директор института, моложавый, спортивный и по-военному подтянутый, таких называют вневозрастными, но «молнии» на куртках называет «змейками», что яснее ясного говорит об эпохе, из которой вышел, но частично и принёс с собой.

Коротко поздравил, осушил бокал вина и ушёл, туманно пообещав скорые и хорошие перемены. После его ухода притихшее было веселье закипело с новой мощью.

Я, как самый главный, всё-таки заведующий лабораторий нейроформатики, с фужером лёгкого вина в ладони, внешне раскованный, с лёгкой улыбкой, отечески поглядываю на веселящихся сотрудников, больше половины которых старше меня.

Правда, не потому что старики, это я достаточно молод, а зав потому, что дальше всех продвинулся в разработке софта для нейролинка, должен быть на острие, а остальных вести, как коз на верёвочке.

Музыку врубили не оглушающую, как у тех, у кого с ай-кью напряжёнка, разговаривать можно без крика, и вообще здорово, когда в коллективе все такие, такие…

Я запнулся, подбирая слово, перфекционизм всё чаще подводит, требуя формулировки построже. В неокортексе сейчас рождаются сотни ярких и точных определений, которые трудно выразить скудным языком первобытного охотника и собирателя, как его не расширяй за счёт перекомбинации звуков, а вот наш нейролинк всё выразит точнее…

Стоп-стоп, сказал внутренний голос, хоть сейчас не о работе, хорошо? Смотри, у тебя прекрасная команда. Двенадцать человек. Хотя женщин маловато, всего трое. Надо бы ещё добавить, а то по судам затаскают за мужской шовинизм, сейчас эти перегибы с демократией, но и нельзя брать недостаточно компетентных, такое развалит коллектив и вообще удар по работе.

Сперва были только две, Виолетта и Наташа, но месяц тому директор привёл ещё одну, Ежевику, отрекомендовал, как очень способного нейро-интуитивиста, предложил включить в группу разработчиков.

Я тогда только плечами пожал, дескать, слово директора, да ещё с военным прошлым – закон, но эта Ежевика, что за имечко, в самом деле оказалась очень способным работником, исполнительным и аккуратным. Фауст, которому её поручил, хвалил, и я успокоился, перестав обращать на неё внимание.

Через пару недель блеснула на приёме в институте, когда прибыла команда разработчиков из арабской страны, что-то хотели вызнать, кого-то сманить к себе, а эта Ежевика, оказывается, владеет арабским, сумела оказаться полезной.

В другое время я и не заметил бы, на работе она, как серая мышь, хоть и быстрая, но внимание не привлекающая, но сейчас на вечеринке блистает как яркая тропическая бабочка, сыплет шуточками, острит умело и задорно.

Парни уже начали группироваться возле неё, с темы нейроформатики незаметно перешли на так называемые общечеловеческие, мол, и нам ничто человеческое не чуждо, и я снова ощутил диссонанс перфекциониста. Почему, когда говорят о человеческом, имеют в виду чисто животные качества, а не, скажем, квантовую физику, разработку ИИ, или хотя бы простую математику, что в самом деле присуще только человеку?

Однако наблюдал с удовольствием, приятно, когда коллектив из одних интеллектуалов. Реплики отточенные, с двойным дном, нет обычной житейской грубости и пошлости, на столе в большинстве лёгкие закуски и пирожные, из вина – лёгкие натуральные, никто не упьётся, как бывало на студенческих вечеринках, когда по дурости и бахвальству мы старались перепить один другого.

Виолетта и Наташа тоже цветут и пахнут, весёлые и раскрасневшиеся, хотя больше хихикают и строят глазки, но Ежевика в общении как-то ярче. Выглядит моложе обеих, но сейчас и шестидесятилетние умеют смотреться, как девочки, тем легче с её небольшим ростом и таким же весом, жизнерадостная, смешливая, хотя на работе злая и сосредоточенная, умеет огрызнуться, когда отрывают от дела.

То ли заметила мой взгляд, то ли что-то задумала, подошла лёгкой танцующей походкой с двумя полными фужерами, один сунула мне в ладонь, другой приподняла на уровень глаз, глядя весело и задорно.

– С праздником, шеф!.. Работу закончили на двое суток раньше!.. Заказчик обалдеет!

Голос её звучал легко и радостно, я отставил свой пустой фужер на подоконник, ответил мирно:

– Мы сами и заказчики. А работы непочатый край. Это что, вино?.. Мой организм уже получил дозу этого яда.

– Насчёт яда Авиценна бы поспорил, – ответила она. – К тому же в этот состав добавлены какие-то полезности. В рамках борьбы за здоровье нации. Минздрав рекомендует.

– Ну, – пробормотал я, – если сам Минздрав…

Она проследила, как я сделал глоток из принесённого ею бокала, сказала весело:

– Ну вот, а то уже подумала, что у нас шеф совсем девственник.

Я ответил в духе светского разговора:

– Ну, не весь, не весь.

Она уточнила беспечно:

– Надеюсь. Святой не справится с таким коллективом. А под вашей дланью работа кипит!.. Говорят, у вас потрясающая интуиция. Раньше я думала, что она только у женщин, а у мужчин всего лишь острый, как бритва, интеллект…

Щебечет весело и как бы бездумно, но я чувствовал на себе взгляд её странно светлых, почти прозрачных глаз, смотрит испытующе, словно в самом деле чем-то заинтересовал. Даже, когда подносит к губам край фужера, и тогда поглядывает поверх него с неким вопросом в глазах, будто подозревает не то переодетого марсианина, не то мутанта.