Северный человек

– Тушёнку, мамину свиную, сочную тушёнку,– печально вздохнул он, рассматривая куски мяса за стеклом, – Тушёнку конечно отдам! Это же младшенький мой, любименький, почти как эта тушенка!

На следующее утро я сидел в плацкартном вагоне, мой поезд отправлялся в самостоятельную жизнь.

_______________

Тундра, тундра, одна сплошная тундра, ни одного деревца на огромной зелёной равнине. Вдалеке выглядывали холмы, пару раз проезжали какие-то небольшие реки, а в остальном пейзаж был скучный и неприглядный.  Вот был бы мой любимый магнитофон, который остался дома у родителей, я бы включил Yello или Depeche Mode и можно бесконечно смотреть на этот пейзаж и мечтать. Через час стали появляться одинокие берёзки и елки, их становилось всё больше, а через два часа за окном густыми рядами стояла непроходимая лесотундра. Вагон был практически пустой, он набивался пассажирами только к вечеру, когда поезд проходил крупный областной город. Это я услышал от проводницы, которую обхаживал громкий усатый мужик лет сорока, он всю дорогу оказывал ей знаки внимания, но она соблюдала дистанцию. До меня доносились обрывки историй, про разные страны, где он побывал, будучи моряком. Судя по ее ироническому хихиканью, они были не только забавными, но и неправдоподобными. Рассказчик много раз ходил курить в тамбур и каждый раз перед выходом он расплывался в улыбке, тонкие усики поднимались вверх, и он повторял одну и ту же фразу: «Милая, не скучай, я скоро буду!»

Я достал из рюкзака моего любимого Джека Лондона, это был последний том его рассказов, из собрания сочинений, которое я дочитывал. Волшебный мир приключений увлек меня, и я больше не замечал тонкоусого моряка, его реплик и хихиканья проводницы. Время за чтением пролетело незаметно, мне осталось две страницы до конца рассказа, когда я услышал громкое «Через пять минут Мынга».

Станция Мынга представляла собой деревянный барак, на котором белой краской было написано название, а за ним виднелся небольшой населённый пункт, состоящий из таких же деревянных строений. К моему удивлению, моряк тоже вышел со мной. Стоя на подножке, он что-то прошептал на ухо проводнице, быстро поцеловал её в щёку и спрыгнул на землю. Поезд тронулся, я взвалил рюкзак на плечи и пошёл к станции. В браке было два помещения: одно большое, в нем стояли две лавки для пассажиров и второе за обшарпанной дверью, на которой, той же белой краской было написано «начальник станции». За дверью был слышен шум разговора и хохот. Я постучался и открыл дверь, в прокуренной комнате сидела пухлая пожилая женщина и беззубый старичок, который дымил «Беломором» и хохотал, вытирая слёзы с небритой щеки.

– Максим Анохин? – спросила женщина, увидев меня. Я молча кивнул. – Посиди пока там, в зале, сейчас второго дождёмся и пойдём заселяться.

– А я уже здесь! – услышал я знакомый противный голос за спиной. – Сергей Бобров моя фамилия.

– Вот и полный комплект! Ну что Матвей Иванович, до скорого! Завтра буду этих гавриков отправлять-свидимся! – Катерина Ивановна попрощалась со старичком, а потом скомандовала нам, – Давай за мной хлопцы!

Пока мы шли к поселку, она нас инструктировала.

– Сейчас заселяемся в общежитии, получаем робу, обустраиваемся, а завтра в шесть утра подъём, едем на участок и начинаем работать. Рабочий день с семи утра до пяти вечера. В пять приезжает дрезина и отвозит вас обратно в поселок. Наша задача, сдать ветку точно в срок, тогда вся бригада получит сверху премию.

– А сколько людей в бригаде? Кто бригадир? Премия большая? Сколько в рублях? – сыпал вопросы тонкоусый.

– В бригаде вас будет пятеро. Бригадира назначу завтра. Рано на премию губу раскатал-сначала посмотрим, как кто работать будет.

Поселок состоял из нескольких десятков деревянных бараков, половина была двухэтажная, в центре посёлка большое каменное здание похожее на Дом культуры. Мы подошли к двухэтажному бараку, Катерина Ивановна достала из кармана куртки огромную связку ключей и открыла дверь. В длинном коридоре было шесть комнат и лестница на второй этаж. Мы прошли вдоль коридора к дальней двери, Катерина Ивановна открыла её и скомандовала: «Заселяйтесь!» В комнате стояли две кровати с матрасами, две тумбочки, стол и большой шкаф. Из окна была видна тундра. Мне все нравилось.

– Катерина Ивановна, у меня к вам огромная просьба, – услышал я за спиной вкрадчивый шёпот, – я мужчина взрослый, иногда хочется побыть одному, отдохнуть после тяжелой работы, можно я один поживу? Есть какая-то другая комната?

– Чтобы баб водить? -перебила его Катерина Ивановна, -Хватит мне заливать! Знаю зачем тебе отдельная комната. Значит так! Это общежитие для отдыха. Если здесь начнутся пьянки, гулянки и бабьи стоны выгоню из бригады. Мы здесь, чтобы деньги зарабатывать, а не развлекаться это понятно?

– Понятно! Так и я об этом! На работе нужно быть бодрым и выспавшимся! -не сдавался тонкоусый, – Я храплю громко, и не люблю, когда на меня по утрам косо смотрят. Мне на корабле каюту отдельную выделили, чтобы я храпом другим спать не мешал.

– Ладно, хрен с тобой! –сдалась Катерина Ивановна, – вон соседняя комната пустая, заселяйся!

Она открыла дверь соседней комнаты, сквозь проём двери я увидел, что там была точно такая же обстановка, только окно выходило на посёлок. Мы получили постельные принадлежности и робу : штаны, куртка, кирзовые сапоги, перчатки- приятно пахло новым, неношеным запахом.

В общем санузле я нашёл швабру, тряпку и ведро. Целый час я убирал и обустраивал свое новое жилище. Закончив уборку, я упал на жёсткую, скрипучую кровать и понял, как жутко проголодался. Разбирая запасы, собранные мне в дорогу, я вспомнил наставление Ирки купить хлеб здесь в магазине. Из столовых принадлежностей у меня шахтёрская железная литровая фляга и походный складной нож, в котором прятались нож, вилка и подобие ложки. На общей кухне было пусто, только чайник с отбитой эмалью и электроплита, на которой можно что-то приготовить. «Первое время жить придется в сухомятку» -подумал я и пошёл в разведку на поиски магазина. Магазин находился с обратной стороны каменного здания, Виктор Михайлович был прав, ассортимент был небогатый. Я купил конфет, хлеб, пачку чая и сахар. В рюкзаке три литровые банки тушёнки, кулёк с мясом от шпика, ещё какая-то снедь, которую Ирка засунула мне в рюкзак, так что на неделю едой я обеспечен.

Возвращаясь в общежитие я с удивлением для себя обнаружил, что Мынга это полноценное городское поселение, подтверждения в виде вывесок я встречал на серых бараках. Библиотека, ЖЭК, поликлиника в одноэтажном бараке, выкрашенном в свежую желтую краску, в красивом зелёном здании огороженным забором размещались школа и детский сад, а прямо перед общежитием, к своей радости, я обнаружил отделение почты- теперь можно посылать телеграммы, письма и даже заказать телефонный разговор с родителями. Весь оставшийся вечер я провёл в чтении. В общежитии не было ни души, только перед тем, как я собрался ложиться спать, услышал, как в комнату вернулся мой тонкоусый сосед.

_________________________

Утром, вместо будильника нас разбудила Катерина Ивановна. «Хлопцы! Подъём! – стучала она в двери- Полчаса на сборы! Ровно в семь, все должны быть на станции!». На станции я увидел небольшую компанию. Катерина Ивановна, которая весело переговаривалась с мужичком среднего роста лет пятидесяти, невдалеке от них дымил сухой, тощий сорокалетний мужчина, а возле дрезины, сидел на корточках мужчина, представитель какой-то северной народности, кажется коми. Я остановился в нескольких метрах от этой компании, рядом со мной поставил свой рюкзак мой тонкоусый сосед.

– Здорово! – протянул он руку, – Мы так и не познакомились с тобой по-человечески. Серёга Бобров!

– Максим! Максим Анохин, – пожал я его крепкую руку.

Катерина Ивановна услышала наши голоса, повернулась к нам и громко похвалила.

–Молодцы! Все пришли вовремя! Ну что хлопчики давайте познакомимся! Вот это Леонид Иванович! – она приобняла пятидесятилетнего улыбчивого собеседника, – с ним я работаю уже не первый год, он дело знает и сегодня вас проинструктирует чем нужно заниматься на объекте. Я ему передаю свои полномочия, он ваш бригадир, слушайте его как своего начальника.

Катерина Ивановна подошла к сорокалетнему.

– Вы Дмитрий Емец, правильно?

– Да, я от Виктора Михайловича, – подтвердил тощий и выкинул бычок.

– Прошу любить и жаловать Дмитрий и наше молодое пополнение, – железнодорожная сваха показала рукой в нашу строну, – Бобров Сергей и Максим Анохин. Так, а где Федя?

Северный человек встал с корточек, и Катерина нашла его взглядом.

– Вот он! Федя плохо говорит по-русски, но всё прекрасно понимает! Прошу его любить и не обижать! Ближе познакомитесь на работе, а теперь скажу самое главное! У нас с вами есть два месяца, чтобы восстановить ветку, ведущую к старой шахте. Если выполним всё качественно и в срок, хорошо заработаем и получим премию, поэтому советую не заниматься херней, не делить шкуру неубитого медведя, а работать. Если кто-то начнет халявить, надеяться, что его работу сделают другие, вылетит отсюда как пробка. Предупреждаю, за любое нарушение трудового процесса или правил общежития будет единственное предупреждение, а затем без обсуждений выгоняю из бригады, всем понятно? Ну и замечательно! Давайте грузитесь в дрезину.

До ветки мы ехали минут двадцать, дизельная дрезина тихо тарахтела и Леонид Иванович инструктировал нас громким голосом.

– Мужики план такой! Чтобы выполнить все в срок, в день нам нужно делать минимум двести пятьдесят метров, желательно триста, потому что участки разные, где-то шпалы сгнили, где-то насыпь просела метра на два. Завтра нам привезут рельсы и два вагона щебня, но выгрузят метров за пятьдесят до первого участка, где ветка просела, будем на дрезине все перевозить туда. Особое внимание, местность болотистая, в лес по нужде ходить аккуратно! Если зайдёте далеко и затянет в трясину- кричи-не-кричи вас не услышат. Обязательно предупреждайте!

Мы доехали до развилки и остановились, я встал на борт дрезины и увидел длинную, уходящую за горизонт раскуроченную железную дорогу, сплошь из черных провалов, в которых не было рельсов и шпал.

Не прошло и часа как вся романтика о Севере, которую я себе придумал, начитавшись Джека Лондона испарилась из моей головы. Мне казалось, что все сговорились участвовать в какой-то эстафете. Леонид Иванович раздавал указания, и мы как сумасшедшие неслись наперегонки его выполнять. Я только и слышал: «Максим, чего встал, неси лапу!», «Молодой, скажи бригадиру здесь сто сорок, расширять нужно!», «Макс, быстро принеси костыли!» Прошел час моих бестолковых метаний, Леонид Иванович плюнул, матюгнулся, взял меня «по-отечески» за шиворот, как щенка и потащил на ознакомительную экскурсию, под условным названием «что должен знать монтёр железнодорожного пути». Он показал, как правильно вытаскивать трухлявую шпалу из-под рельсов, как быстро засунуть туда новую, как выдергивать и забивать костыль и другим премудростям. В ходе экскурсии я «зарубил на носу», что лапа -это огромный лом, с двумя ушами похожими на гвоздодёр, им вытаскивают огромные гвозди –«костыли», которые крепят рельсы, между которыми должно быть ровно сто пятьдесят два сантиметра.