Из истории Покровской и Нижне-Нейской волости Макарьевского уезда. Записки сельского учителя

Вид на с.Покровское и реку Нею 1972 год    фото Ю.В.Новиков

Потомку большой семьи Костромских священнослужителей несладко приходилось в поисках нужного материала (брат его отца, родной дядя, священник Сергей Новиков в 1937 году был расстрелян в Горьком, и шлейф «врагов народа» тянулся за семьёй Новиковых долгое время). В этом исследовательско-просветительском повествовании есть много полезных ссылок. Исследование материала поражает глубиной охвата и вдумчивостью автора. Неспроста в написании работы Юрий Владимирович прибегал к помощи своих учеников: через письмо и прочтение изучаемого материала приходит осмысление действительности, проводятся простые житейские параллели, успешно закрепляется подаваемый материал. Юрий Владимирович при жизни ни в коей мере не хотел своими изысканиями на почве истории поставить под сомнение уже написанные работы краеведов, а хотел лишь ненавязчиво и не однобоко подойти к размышлениям о характерах, обычаях, привычках и традиционных занятиях населения родного края. Стоит заметить, что в своей работе он умышленно не затрагивает творчество известного краеведа Д. Ф. Белорукова. Дело в том, что фамилия Белоруковы тесно связана с фамилией Новиковы: его дед, священник Александр Новиков был женат на Александре, урожденной Белоруковой из того же рода. В своей любви к родному Нейскому краю, в дотошности изучения материала, в непримиримом отношении к вольности интерпретации прошлого Юрий Владимирович и Дмитрий Фёдорович очень схожи. Мне хотелось, чтобы читатель был не слишком строг к излагаемому материалу: почерк в рукописях ввиду длительного и не всегда подобающего хранения местами стал весьма неразборчив. Поэтому заранее прошу извинения за некое косноязычие: писали всё-таки ученики со слов учителя, а мне очень хотелось передать тот слог и ту стилистику. Ведь написано сие было с 1952 по 1972 год. Давайте сделаем скидку на время. А впереди ещё будет много рассказов с уникальными фотографиями о благословенной Костромской земле, записанные мною со слов моих родных. Приятного прочтения! С уважением Н. Ю. Новиков.

«Юг и Север» И. Никитин

«Есть сторона, где все благоухает;

Где ночь, как день безоблачный, сияет

Над зыбью вод, и моря вечный шум

Таинственно оковывает ум;

Где на коврах долины живописной

Ложится тень от рощи кипарисной;

Где все быстрей и зреет, и цветет;

Где жизнь беспечная идет.

Но мне милей роскошной жизни Юга

Седой зимы полуночная вьюга,

Мороз и ветр, и грозный шум лесов

Дремучий бор по скату берегов,

Простор степей и небо над степями

С громадой туч и яркими звездами.

Глядишь кругом, все сердцу говорит:

И деревень однообразный вид,

И городов обширные картины,

И снежные безлюдные равнины,

И удали размашистый разгул,

И русский дух, и русской песни гул.

То глубоко беспечной, то унылой,

Проникнутой невыразимой силой.

И с радостью внимаю звуку слов:

«Я – Руси сын! Здесь край моих отцов!»

Финны-первые жители нашего края. Приход славян

Первоначальная история Нижней Неи, расположенной на 15—20 км. вдоль по правобережью р. Неи, имеющей общую протяженность в 170 км., тесно слита с развитием края. Данные археологии свидетельствуют, что наша местность заселена давно- еще в каменном веке. Во время Киевской Руси, и позднее, здесь существовало довольно развитое хозяйство. Об этом говорят остатки стекольного завода в Юровской волости, в 5 верстах от дер. Большие Рымы, обследованные учеными в прошлом веке. Как полагают ученые, этот завод существовал примерно 1000 лет назад. В Кадые прежде были соляные варницы, близ Малого Архангела или Старого Кологрива велась добыча и обработка железной руды.

Древнейшее население края- финно-угорское или что-то же угро-финское. Угорское- от Карпатских гор, за которые в IX в. перекочевали из Поволжья т. к. угры чёрные, образовавшие Угорское (или мадьярское, венгерское) государство. В древности финские племена занимали обширные пространства на севере и северо-востоке- от Балтийского моря (на севере и до сред.) на Западе и до сибирских самоедов на Востоке, от Белого моря на Севере и до средней Волги на Юге. Они имели общую религию, общий язык, одинаковые обычаи и нравы, хотя в разных частях этого огромного пространства носили различные названия, распадаясь на племена. Мы узнаем об их жизни.

1. По финским, венгерским и скандинавским источникам / их эпос, мифология, язык/.

2. По этнографическим и языковым данным от племён, оставшихся на этих территориях и не смешавшихся со славянами /таковы сейчас эстонцы, коми, карелы, марийцы, мордва и др./

3. По русским летописям и финским заимствованиям в русском языке, из данных исторической географии и топономики. Вопрос это имеет обширную, трудно-исчерпаемую литературу. Мне удалось воспользоваться лишь некоторыми, правда, весьма ценными работами. Даже по ним можно было бы представить объемистый очерк вопроса, но я ограничусь лишь самым необходимым.

4. Венске М. П. «Славяно-финские культурные отношения по данным языка.» Казань 1890. Автор – преподаватель финских наречий в Казанском университете приводит объяснения многим географическим названиям нечерноземной и северной России, оставшимся от финских времен.

5. Барсков Н. П. «Очерки русской исторической географии.» Варшава 1885 г.

6. Самарянов В. А. «Следы поселений мери, чуди, черемис, ели и др. инородцев в пределах Костромской губернии.» / В трудах Московского археологического общества под ред. В. Е. Румянцева, т. VI. Вып. I. М.1875 г., стр. 47—67/. Приводит данные историко-этнографические.

7. Материал из финского и др. словарей любезно выбранный для меня доцентом Горьковского университета Н. Д. Русиновым.

8. Хорошим источником может служить финский эпос «Kalevala». Он, вместе с русскими былинами, с полным основанием может быть назван эпосом нашего края и воспроизводит картину жизни наших далёких финских прародителей.

К сожалению, я мало воспользовался им.

Финнов надо считать первоначальными обитателями северно-русской равнины. У Геродота есть упоминания о племенах, -я пользуюсь далее данными Л. Нидерле, -которые надо считать финскими. Первым приводит наименование «Fenni» /отсюда и финны /. Тацит /Jerne ….46/, а за ним Птолемей /Ш, 5,8/.

В IV веке н. э. Иордан среди племен, покоренных готским королём Германарихом, упоминает народы, очевидно финской принадлежности. Под наименованием «Vasinabronkas» следует понимать «Весь», а, вероятно, и «Пермь»; под именем «Merens», «Mordens» – Мерю, Мордву. Сюда относится же «Thiudas» -готское имя, из которого возникло славянское собирательное название для финнов-чудь.

Важнейшие сообщения о соседстве финнов со славянами, относящиеся к IX—X в.в. имеются в Киевской летописи. Упоминаются племена у Балтийского моря /чудь, лив/, волжские племена «емь» или «ямь», на севере «за волоками» – «заволоческая чудь», «пермь», «югра», «угра», «печёра» и «самоядь». Из русских летописей можно заключить, что обширные пространства севера далеко на восток от Новгорода Ильменского занимала «емь», эта же территория по скандинавским источникам именуется «Biarmaland» /Бьярмаланд/. Посмотрим, какие данные содержатся об этой стране в скандинавских и русских источниках. Этот вопрос тщательно изучал академик А. Шегрен в начале прошлого века. Он совершил много поездок по русскому Северу и Поволжью, собрал драгоценный этнографический материал в дополнение к финско-скандинавским печатным источникам. В марте 1829 года он проехал «через Ветлугу, Унжу, Парфеньев в старинный Галич», где задержался весь апрель, дожидаясь денег от академии на дорожные расходы. В первый раз «емъ» упоминается в летописи под в 550/1042/ годом. Когда Новгородский князь Владимир Ярославич пошёл на «емь», то потерпел неудачу по причине эпидемии среди лошадей.

В дальнейшем о походах на «емь» упоминается довольно часто, так что север России, на большое пространство, был занят новгородцами и обложенными данью. Но скоро «емь» соединилась со шведами и стала наносить новгородцам чувствительные поражения. Последние упоминания о «еми» в русских летописях относятся к XII веку, т.е., она занимает на страницах летописи примерно 200 лет. Потом «емь» смешалась с новгородскими славянами, шедшими сюда из бассейна реки Оки.

Название «еми» сохранилось в Финляндии, где потомки их племя Тавастов, живущих к западу линии Выборг-север Ботнического залива и сейчас их именуют «H?m», «H?m?laiset» – «седы еми». (Здесь и далее «?» в их транскрипции читается среднее между [я] и [а], [я] в некоторых словах.) Следы «еми» обнаруживаются и в географических именах севера России. (Так есть село Емское в Тотемском уезде на реке Кеми, притоке реки Унжи.)

На Нижней Нее «емьского» происхождения название деревни Булино и, очевидно, Мулино.

Предположительно эти финские слова значат: 1-ый вариант- Булино – «vno + linna» = поток+ крепость, замок- «укрепление при потоке».

2- ой вариант- «vno + lainen» = поток+ заложенный, живущий- «сельское поселение при потоке, заложенное при потоке».

Мулино – «m?a» (земля, страна) + «lainen» – (заложенный, живущий) – «родная земля, крестьянин, сельское поселение, или что-то подобное».

Очевидно, намного более узким территориальным понятием, чем «емь» надо считать финское племя «меря» – часть «еми», хотя могло быть и какое-либо маленькое племя, называемое тоже «емь». «Меря» селилась возле Галича /Галивона Мерьского/. Восточной её границей считаются реки Мёжа и Унжа. Следы её по реке Унже очевидны. Был Мерьский стан в Унженском уезде на границе с Кологривским. В I половине XV века в этом стане было 4 церкви: Онуфриевская- 8 верст от г. Унжи, Георгиевская -32 версты от г. Унжи, Зосимо-Савватиевская-49 верст от г. Унжи, Преображенская- 73 версты от г. Унжи.

Можно бы назвать кроме «мери», и упомянутых выше, много других мелких дроблений и племён —«панноны» /ср. старинное название Венгрии-Паннония/; «водяки, вотяки» – прозванные так за лоцманские занятия на Волге; «коряки», «тороки» и прочие, -но мне приходится ограничиться общей характеристикой финских племен севера под именем «еми».