Тайна Крылашкина двора

– Качан, нас пацан ослепил.

– Лохи! – поднялся главарь с асфальта, пострадавший меньше всех и сохранивший зрение. – С детсадом не справились! Недоделки! Хрущ, девчонку упустил!

– Мы ничего не видим.

– Залезайте Прыгайте в машину! Слепцы!

– Где она?

Чертыхаясь на всю улицу, главарь усадил подельников, сел за руль.

– Их – найти и вырубить! – приказал он.

– Может, ну её, эту монету?

– У них не только монета, но и ствол. Ты что, пушку бросил?! С тебя шкуру содрать мало! Криволапый!

– У него карманная сварка. Он меня резанул.

– Сейчас едем за ними!

– Нам их не взять. Они не просты.

– В полицию настучат – тогда всем кранты! А если номер машины запомнили?!

– Мы их не найдём.

– Спокойно! От меня не уйдут! Я слышал, они в Исакий собирались. Красотой полюбоваться. Там и возьмём их.

– У нас глаза.

– Хорош ныть! Капли в аптечке. Заливайте зенки. Да поживей!

– Качан, коробка пустая.

– Репа, я те что, блин, сестра милосердия?

– Мы ничего не видим.

– Ладно, заткнитесь! – смирился главарь. – У аптеки тормознём. Болезные, блин!

Бандитская машина тронулась с места.

В метро

Ребята дошли до «Техноложки». Находясь в Ультрамире, они запросто прошли через турникеты метро. Спустились на эскалаторе.

– Поезд подойдёт, – предупредил Ваня, – вернёмся в реальный мир.

– А что?

– Только двадцать одну минуту можно в Ультрамире находиться, а то потом в нём и останешься.

– Двадцать одну? Какое-то число неровное.

– А может, разработчики использовали семеричную систему, – в шутку предположил Ваня. – Тогда двадцать одна минута превращается в три.

– Если в три, то понятно: два раза прощается, на третий запрещается.

Подошёл поезд. И, взявшись за волшебный гаджет, они вышли в реал. Присоединились к пассажирам, зашли в вагон.

– А в Вагановке у вас мальчишки были? – поинтересовался Ваня.

– Нет, они отдельно учатся. А что спрашиваешь – поступить хочешь?

Ваня в ответ ухмыльнулся:

– А как их зовут – балеруны?

– Ха-ха! Этой шутке сто лет в обед, – поморщилась девочка. – Мог бы поумнее что спросить. Они – танцовщики.

– Можно было б и повеселей их назвать.

– Ну и как же?

– Например, балетмены. Почти Бэтмены.

– Ничего так. Бэтмен мне нравится: он супер – мир спасает.

– А кроме танцев какие уроки у вас были?

– Да всё как в обычной школе. Плюс культурология, петербурговедение. Ещё английского больше и уроков по изо.

– А зачем балеринам рисовать?

– Чтоб владеть телом лучше. Через рисунок пластику движений лучше можно понять. – Кристина, долго молчавшая про своё прошлое, разговорилась. – У нас все преподаватели хорошо рисовали. Мы и костюмы разных эпох изучали. По музеям ходили. Эрмитаж часто посещали. Вообще, по искусству нас многому учили. Устраивали встречи с известными артистами. Художники, писатели приходили.

– А кто у вас был?

– Однажды на изо пришёл архитектор, Яков Степыныч, забыла фамилию. Рассказал о городе и предложил нам набросать эскизы химер всяких.

– Это кто ещё?

– Это те, у кого разные части тела от разных животных. Ну и от человека тоже.

– Смесь бульдога с носорогом?

– В общем, да.