50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.

В апреле 1881 г. Бенц заключил договор с коммерсантом Отто Шмуком, согласно которому Карл Бенц, «настоящий владелец завода газовых двигателей в Мангейме» (на самом деле завода еще не было), предоставлял партнеру полные права в расчете на то, что их предприятие будет быстро и успешно развиваться. И оно не только заработало, но и принесло быстрый успех. Уже в начале следующего года, благодаря значительному расширению производства, в заводской кассе было 30 тыс. марок. Банк убедил Бенца в необходимости создания акционерного общества, которое и было учреждено в октябре 1882 г. Капитал девяти акционеров составлял 100 тыс. марок, а дело, которое до этого вел Карл, было оценено в 45 тыс. марок.

Однако вскоре между компаньонами начались трения. Толчком к этому послужила постоянная опека одного из членов наблюдательного совета, который «как специалист» стал вмешиваться в незначительные технические вопросы. Бенц не был готов к бесконечным выяснениям отношений, поэтому спустя три месяца после основания акционерного общества «Завода газовых двигателей в Мангейме» он потребовал разорвать условия договора. Выйдя из общества, Карл понес большие убытки, лишившись оборудования своей мастерской. Он не мог распоряжаться и самой мастерской, так как по договору с прежними партнерами она перешла чугунолитейному заводу. Но доверия в деловых кругах Бенц не лишился, неизменной осталась и его вера в дело всей жизни.

К этому времени у супругов Бенц было уже четверо детей – Ойген, Рихард, Клара и Тильде. Позже – 16 марта 1890 г. – родилась дочь Элен. Но, несмотря на все заботы, семья всегда была для Карла источником новых сил. Да и фрау Берта прекрасно понимала и во всем поддерживала мужа. Вскоре Бенц познакомился с коммерсантом Максом Розе и инженером Фридрихом Эслингером. Оба предпринимателя, узнав о трудностях своего нового товарища и имея достаточный опыт в коммерческой деятельности, увидели для себя возможность совместной с Бенцем работы в области моторостроения.

Осенью 1883 г. партнеры основали торговое общество открытого типа «Бенц и К°, Рейнский завод газовых двигателей в Мангейме». В учредительном договоре была названа цель основания общества: «Производство двигателей внутреннего сгорания по планам Карла Бенца». Эслингер должен был предоставить необходимые средства для организации производства, в обязанности Розе вменялось обеспечение сбыта продукции.

Первым делом были получены авторские свидетельства во Франции и США на двигатель Бенца. Уже в 1884 г. стали поступать первые благодарственные письма покупателей, которые убедили компаньонов в правильности избранного пути. Вскоре мастерские достигли предела своих возможностей. Поэтому в невероятно короткий срок был построен новый завод, на котором работало около 40 сотрудников.

Успехи в моторостроении все больше убеждали Карла в том, что уже настало время заняться производством автомобилей, хотя он все еще не мог заинтересовать этим своих компаньонов. Однако в 1886 г. королевское патентное бюро в Берлине выдало мангеймскому фабриканту Карлу Бенцу «свидетельство о рождении» первого в мире автомобиля, трехколесного, скорее напоминающего коляску. Патент имел обычный пятизначный регистрационный номер 37435. В то время никто не мог представить, что это начало новой эры – эры автомобилестроения.

В сентябре 1888 г. на выставке в Мюнхене была представлена вторая самоходная коляска Бенца, которая привлекла внимание широкой общественности. Ее стоимость, составлявшая всего 2 тыс. марок, была сознательно занижена. Это обстоятельство свидетельствовало о стремлении Бенца добиться успеха в сбыте своих изделий. Был выпущен и первый рекламный проспект автомобиля. В нем обыгрывались преимущества машин с запатентованными двигателями. Машина подавалась как удобное средство передвижения, способное преодолевать небольшие подъемы и развивать скорость 16 км/час. Учитывались и расходы на использование машины – 30 пфеннигов в час. То обстоятельство, что не нашлось ни одного покупателя даже после такой рекламы, очень сильно разочаровало Бенца, но все же он не пал духом.

После выставки уверенность Розе и Эслингера в правильности выбранного пути уступила место сомнениям. Старший сын Бенца Ойген рассказывал, что Розе заявил однажды: «Господин Бенц, мы заработали достаточно денег, но теперь забудьте о своих автомобилях, иначе вы снова потеряете все». Но чем больше росла неуверенность относительно будущего развития фирмы у Розе и Эслингера, тем меньше сомнений оставалось у Карла. Так и не придя к единому мнению, компаньоны расстались.

В мае 1890 г. их место заняли коммерсанты Фридрих фон Фишер и Юлиус Ганс. У обоих был большой опыт работы за рубежом: Фишер работал в Японии, Ганс во Франции. Поскольку новые партнеры взяли на себя коммерческую организацию и сбыт, Бенц мог все свое внимание уделять машине. Наряду с этим значительно расширилась программа выпуска двигателей. К газовым моторам прибавились новые типы бензиновых двигателей.

С весны 1891 г. начались первые испытания четырехколесного автомобиля, а зимой работа уже была закончена. В феврале 1893 г. Бенц получил патент на управление машиной с цепной передачей, установленной касательно колесам. Тем самым был сделан еще один шаг к совершенно новой форме автомобиля. Новое изобретение получило название «Виктория» – от чувства радости по поводу одержанной победы.

В то время как в США братья Дюре только собирались создать свой первый автомобиль, а Генри Форд начал работу над своим первым образцом, Бенц уже организовал в Мангейме выпуск первой серии автомобилей.

Помощник Бенца, а затем и коммерческий директор, Йозеф Брехт, советовал строить по возможности дешевые и легкие автомобили. В апреле 1894 г. завод начал поставки модели «Вело», упрощенной конструкции «Виктории». Таким образом, Бенц нашел удобный и экономически выгодный способ перейти от одного типа машин к другому. К тому же «Вело» стал первым автомобилем постоянного серийного производства. Уже в следующем году на суд потребителей были представлены модели «Визави», «Фаэтон», «Брик». Среди них был и восьмиместный «Ландо» – прообраз первого автобуса. В 1895 г. два «Ландо» открыли первую линию автобусного сообщения между городами Зиген, Нетфен и Дойц.

В том же году 49 автомобилей и 19 двигателей Бенца были проданы в Париже. Спустя много лет предприниматель заметил, что первоначально его «дитя» на родине нашло лишь непонимание, тогда как французская чужбина превратилась для него в отчизну с плодотворной почвой. Бизнес постоянно расширялся. Если в 1895 г. поставки за рубеж составили 135 машин, то в 1898 г. их стало уже 434. Поставки во Францию достигли в 1898 г. своего наивысшего показателя, но затем стали заметно снижаться, поскольку существенно вырос сбыт в Германии и в других зарубежных странах. Торговые организации, руководимые Гансом, уже располагали широкой торговой сетью и представительствами в Берлине, Крефельде, Дрездене, Вене, Базеле, Нюмвегене, Брюсселе, Милане, Париже, Лондоне, Петербурге, Москве, Буэнос-Айресе, Сингапуре, Мехико и Капштадте.

К уже зарекомендовавшим себя типам машин в 1897 г. присоединились новые: «Дас-Э-Дас», «Милорд», «Дак», «Идеал», «Спиди». К концу 1899 г. Бенц выпустил двухтысячный автомобиль. Он достиг самых высоких производственных показателей – 572 единицы в год – и занял первое место в мире среди автопроизводителей.

В 1899 г. серьезно заболел Фридрих фон Фишер, которому фирма многим была обязана. Он предложил своим партнерам превратить предприятие в акционерное общество, чтобы сделать его независимым от деятельности одного лица. Предложение было принято. После реорганизации фирма стала называться «Бенц и К°», а среди ее основателей вновь появился Макс Розе. Акционерный капитал составил 3 млн марок. Членами правления были избраны Карл Бенц и Юлиус Ганс.

В это время в Европе возрос интерес к скоростным автогонкам. Бенц не сразу стал принимать в них участие, но хорошо понимал, что именно такие соревнования могут стать необходимым испытанием надежности и экономичности созданных машин. Автоспорт привлекал к себе все большее число поклонников. Мощность и скорость стали основными показателями марки автомобиля. По прошествии нескольких лет участие машин Бенца на всех турнирах вошло в традицию, а его достижения получили широкое признание.

Тем временем в автомобилестроении назревал производственный кризис. Годовой выпуск заводов Бенца, достигший в 1900 г. шестисот автомобилей, резко сократился, в 1901 г. их было построено в два раза меньше. После нескольких тяжелых лет снова начался подъем производства, а вместе с ним вернулось и прежнее ведущее положение фирмы Бенца. Появились новые типы легковых автомобилей, автобусов, гоночных машин. Успешно развивалось производство грузовых автомобилей и фургонов.

Сам же хозяин фирмы в апреле 1903 г. удалился на заслуженный отдых. Правда, долго усидеть без дела Карл не смог. Уже в следующем году он вошел в наблюдательный совет фирмы «Бенц и К°» и включился в производственный процесс. За время его отсутствия в фирме произошли большие изменения, связанные не только с техническим развитием, но и с экономическим ростом. Убедившись, что компания, которой он отдал лучшие годы своей жизни, прочно стоит на ногах, бизнесмен мог позволить себе чаще бывать с семьей.

Знаменитый изобретатель стал уделять гораздо больше внимания сыновьям, которые в течение многих лет были ему верными помощниками: Ойген руководил моторостроением на заводе в Мангейме, а Рихард занимался конструированием автомобилей. После некоторых колебаний было решено открыть новое предприятие «К. Бенц и сыновья, Ладенбург», на котором уже с лета 1906 г. приступили к выпуску моторов и автомобилей. Само собой разумеется, речь не шла о конкуренции новой фирмы с заводом в Мангейме. Благодаря доброму имени и первоклассному качеству работы продукция компании стала вскоре пользоваться всеобщим признанием. Но после потрясений военного и послевоенного времени завод так сильно пострадал, что должен был перепрофилироваться лишь на выпуск запасных частей для автомобилей.

Самым волнующим и самым значительным событием в жизни Карла Бенца было слияние его фирмы с компанией Готлиба Даймлера. Концерн, объединивший «Бенц и К°» с обществом двигателей Даймлера, был создан в 1924 г. Через два года произошло преобразование новой фирмы в акционерное общество «Даймлер-Бенц».

Сразу после слияния акционерное общество «Даймлер-Бенц» предложило к продаже два новых автомобиля среднего класса с бескомпрессорными 6-цилиндровыми двигателями. Они получили типовое обозначение «Штутгарт» и «Мангейм». Наряду с этими моделями малой грузоподъемности был продемонстрирован лимузин повышенной комфортности: тип «Нюрнберг».

С 1926 г. все автомобили этой компании носят двойное название «Мерседес-Бенц», которое является торговой маркой для всех ее изделий. История возникновения легендарного имени такова. Весной 1899 г. торговый агент Эмиль Йеллинек на автомобиле фирмы Даймлера, оборудованном мощным 4-цилиндровым двигателем, выиграл гонку Ницца – Магаженон – Ницца. Так как в те времена было особенно модно участвовать в соревнованиях под псевдонимом, он записался в стартовом листе под именем своей девятилетней дочери Мерседес.

В следующем году фирма «Даймлер-моторен» улучшила концепцию автомобиля-победителя – мощность двигателя и расстояние между колесами увеличили, а центр тяжести опустили ниже. Йеллинек был в восторге от этой новой конструкции и заказал фирме 36 автомобилей на общую сумму 550 тыс. золотых марок. Вместе с тем, торговый агент оговорил такой большой заказ двумя условиями. Он вытребовал себе права монопольной продажи этой модели в Австрии, Венгрии, Франции и Америке. А также добился того, что автомобиль стал называться по имени его дочери: «Мерседес». Обозначение прижилось, и вскоре «Даймлер-моторен» дало его всем своим автомобилям. В 1902 г. это название было юридически защищено и началась эра «Мерседес».

Спустя 9 лет популярная торговая марка для продукции Общества «Даймлер-моторен» получила дополнение в виде трехконечной звезды. Затем сохранившаяся до сегодняшнего дня звезда была скомбинирована с именем нового партнера – концерна «Бенц» – и дополнена окантовкой из лавра.

В ноябре 1924 г. Карлу Бенцу исполнилось 80 лет. Несмотря на возраст, юбиляр чувствовал себя прекрасно. Чуть позже в своем дневнике он написал: «Да, в такие дни воспоминания звонят во все колокола… Борясь против устаревших предрассудков, я слишком долго стоял на передовой линии огня, чтобы обращать внимание на внешние почести и знаки отличия. Кто, как и я, шел своим путем, несмотря на бури и непогоду, кто начинал службу с низших должностей, тот по-настоящему понимает радости и горести рабочих, совсем не так, как те, кто о нищете и заботах бедных слоев населения знает только понаслышке. Верность за верность – один из самых важных моих принципов…»

Зима 1929 г. в Германии была исключительно суровой и принесла людям немало хлопот. Весной Карл Бенц заболел тяжелой формой бронхита и поэтому не смог участвовать в празднествах, посвященных своему 85-летию. В это время Рейнский автоклуб Мангейма, один из старейших клубов страны, объявил о специальном марше в честь патриарха автомобилестроения. Под лозунгом «Чтите своих Мастеров» по улицам торжественным строем проследовал нескончаемый ряд машин, из окон домов их радостно приветствовали жители города. Тяжело больному супругу фрау Берта передала лавровый венок, которым устроители мероприятия отметили заслуги мэтра.

Спустя несколько дней, 4 апреля 1929 г., Карл Бенц умер. Его бывший дом в Ладенбурге превратился в музей. Там же до сих пор находится офис учрежденного им акционерного общества «Даймлер-Бенц».

Сегодня концерн «Даймлер-Бенц АГ» – не только крупнейшее предприятие Германии, но и одна из наиболее известных международных фирм. Со времени своего основания сфера деятельности компании расширилась, в его состав вошли новые участники, а заводы и филиалы теперь разбросаны по всему земному шару. Эмблема концерна – трехлучевая звезда – известна на всех континентах. Ее впервые изобразил еще в 1880 г. на стене своего дома Готлиб Даймлер. Изначально она символизировала применение его двигателей на суше, воде и в воздухе. Автор звезды сопроводил рисунок пророческой фразой: «Звезда взойдет над этим местом и, надеюсь, благословит всех нас и детей наших».

Брокар Андрей Афанасьевич

Настоящее имя – Генрих Брокар (род. в 1836 г. – ум. в 1900 г.)

Российский парфюмерный магнат французского происхождения. Основоположник традиций русской парфюмерной школы. Основатель «Товарищества парфюмерного производства в Москве “Брокар и К°”» (ныне фабрика «Новая Заря»).

Французский подданный Генрих Брокар был разносторонним человеком, сочетавшим в себе и удачливого бизнесмена, и великолепного химика, и даже знатока антиквариата. Однажды он подарил великой княгине Марии Александровне надушенный букет из восковых цветов, которые благодаря удачно подобранным ароматам едва можно было отличить от настоящих. В другой раз на промышленной выставке на удивление всем собравшимся он устроил грандиозный фонтан из цветочного одеколона. Предприниматель основал библиографическое общество в Москве, а также собрал уникальную коллекцию старинной мебели, бронзы и картин. К тому же этот неутомимый француз создал фабрику, которая производила великолепное мыло и духи. С тех пор прошло много лет. Россия пережила революцию, две мировые войны, стала называться Советским Союзом, потом опять Россией. А фабрика Брокара, хоть и менялась вместе со страной, однако выстояла во всех катаклизмах и процветает по сей день, правда, под другим названием – «Новая Заря».

«Некоронованный король русской парфюмерии», Генрих Брокар, появился на свет 1 августа 1836 г. в семье парижского мыловара. Атанас Брокар поначалу был виноделом, как и все его предки, но затем занялся парфюмерией, спрос на которую резко вырос в начале XIX столетия. В крохотной лавчонке на улице Шайо он производил помаду для волос, душистые масла и туалетные благовонные мыла, а также открыл секрет изготовления прозрачного и кокосового мыла.

Конкуренция в новом для него деле была настолько сильна, что Брокар-старший решил отправиться за океан, в неизбалованную хорошей парфюмерией Америку. В Филадельфии он открыл небольшую фирму, наладил бизнес, но, мучимый ностальгией, вернулся домой, оставив бизнес сыновьям – 16-летнему Александру и 14-летнему Генриху. Постепенно Генрих накопил деловой опыт и некоторое время даже руководил фирмой, поскольку старший брат скоропостижно скончался. Затем молодой предприниматель вернулся в Париж и, посоветовавшись с отцом, решил попытать счастья на необъятном рынке России, которая была значительно ближе к любимой Франции, чем далекая Америка.

Зимой 1859 г. он прибыл в Москву и устроился лаборантом на фабрику соотечественника-парфюмера Константина Гика. Поначалу Андрей Афанасьевич (так по-русски стали именовать приезжего инженера-технолога) получал гроши, зато в последующие три года хозяин не только платил ему ежегодно 2 тыс. рублей серебром, но и обеспечивал квартирой с отоплением и освещением.

В первое время Брокар не понимал ни слова по-русски и потому был рад знакомству с бельгийцем Равэ, владельцем магазина хирургических инструментов на Никитской улице. Еще больше он обрадовался, когда увидел дочь своего нового знакомого – очаровательную Шарлотту. Шарлотта Андреевна (вообще-то отца ее звали Томасом) родилась в России, воспитывалась в одном из лучших московских пансионов и считала себя русской. Внезапно вспыхнувший роман очень быстро закончился счастливым браком, и осенью 1860 г. 24-летний Андрей Афанасьевич был уже женатым человеком.

В это же время появилось на свет и первое изобретение Брокара. Талантливый химик разработал технологию изготовления концентрированных духов и продал ее за 25 тыс. франков фирме «Рур Бертран» из знаменитого Грасса – центра парфюмерной промышленности Франции. И хотя Генриху было предложено место директора во французской фирме «Легран», он решил остаться в Москве и вложить деньги в собственное дело.

Производство парфюмерии в России было тогда в зачаточном состоянии. До Брокара предметы личной гигиены считались роскошью и, как правило, ввозились из-за рубежа. Русским коммерсантам даже в голову не приходило, что духи или мыло могут стать массовой продукцией. Если привилегированное сословие познакомилось с мылом еще при Петре I, то простому народу импортный продукт был не по карману – обходились щелоком. Щелоком мылились, стирали белье, чистили котлы и полы. Со своими задачами он справлялся, но драл кожу и немало ей вредил. Брокар решил предложить замену дорогому мылу и щелоку, ориентируясь на «бедного» покупателя – крестьян и мастеровых. По совету жены он начал с детей, кожа которых наиболее чувствительна к едкой золе. Молодой предприниматель придумал состав, не раздражающий, а смягчающий кожу ребенка, и запустил его в производство.

В возглавляемой французом лаборатории «Брокар и К°», в которую в мае 1864 г. была переоборудована одна из конюшен Теплого переулка (ныне ул. Тимура Фрунзе), работало всего три человека: мастер Алексей Бурдаков (будущий главный технолог фирмы), дворовый мужик Герасим и сам хозяин. В трех огромных кастрюлях они варили мыло, которого получалось в день до сотни кусков, а затем сами развозили его по близлежащим лавкам.

В результате на свет появилось познавательное «Детское» мыло, на каждом бруске которого была оттиснута какая-нибудь буква русского алфавита, «Медовое», «Янтарное», мыло в форме шара, очень нравившееся москвичам, зеленое в пупырышках в виде огурца… И наконец, чрезвычайно дешевое «Народное» по копейке за кусок. Оно продавалось по всей России, на небольших ярмарках. Современники утверждали, что до появления брокаровского «Народного» русская деревня мыла почти не знала.

Производитель ширпотреба должен быть близок своим потенциальным покупателям. Удивительно, но Брокар этому требованию совершенно не соответствовал, во всем полагаясь на способности жены. Он плохо говорил по-русски и даже не пытался ассимилироваться. В отличие от мужа Шарлотта Андреевна прекрасно знала русский язык и умела вести переговоры с купцами. К тому же она имела обширные связи в среде московских торговцев, знала жизнь русской провинции и хорошо разбиралась в нуждах и потребностях простых людей. Знание российских реалий помогло ей при разработке дизайна фирменных упаковок и сочинении названий для мыла и одеколона. Таким образом, Шарлотту Брокар с полным основанием можно считать первой в России женщиной-менеджером.

Из дома Фаворской в Теплом переулке фабрика Брокара через несколько месяцев работы была переведена на Зубовский бульвар в дом Клярк, а спустя два года переехала в дом Соколова на Пресне, где трудились уже 30 работников и была установлена паровая машина. Бизнес шел успешно, и в 1869 г. Андрей Афанасьевич обзавелся собственным особняком на Мытной улице, а фабрику перевел за Серпуховскую заставу, где она потом раскинулась на весь квартал и сохранилась до сегодняшнего дня.

Через восемь лет после дебюта с «конюшенным» мылом Брокар открыл Торговый дом в Китай-городе на Никольской площади и отправился в Европу изучать новинки парфюмерной промышленности. Из Парижа он написал жене: «Выезжая из России за границу, переживаешь ощущение, будто снял с себя грязную сорочку и надел чистую… Вообще сравнение условий жизни в России с условиями жизни во Франции говорит в пользу последней…Париж, как всегда, очень оживлен, и вообще при сравнении с Россией получается впечатление, будто мы в России все спим. Однако жизнь здесь чрезвычайно дорога, квартиры вздорожали вдвое, и вообще здесь работать было бы гораздо труднее, чем в России».

Из поездки Андрей Афанасьевич привез домой огромную коллекцию новых парфюмерных препаратов и… популярного мастера, француза Шевалье, который стал первым и далеко не последним иностранным специалистом на его предприятиях. Секрет успеха «короля российской парфюмерии» заключался не только в его огромном трудолюбии. Как отмечал биограф, «будучи всесторонне осведомленным человеком, посещая самые крупные центры Западной Европы и Нового Света и бесконечно любя все отрасли изящных искусств, Генрих Брокар относил парфюмерное дело всецело к области эстетических искусств, вводя в производство духов чисто художественное творчество и комбинируя самые редкие и древние благовония со всевозможными цветочными эссенциями». Большую часть своего времени он посвящал исканиям «новых и новых красот в парфюмерной отрасли», бесконечно изобретая и экспериментируя в области технологии и маркетинга. Так появилось на свет «Греческое мыло» из лучшего орехового масла. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он стал выпускать мыло «Военное», «Национальное», а также помаду «Букет Плевны». Для дачников Брокар придумал особый набор, состоявший из 15 «парфюмерных предметов», в который входили флаконы одеколона, духов («запах по выбору»), туалетного уксуса и зубного эликсира, разные сорта мыла: глицеринового, сливочного, плавающего и пр.

Особое внимание на предприятиях Брокара уделялось яркой и оригинальной упаковке продукции. Этикетки заказывались знаменитым художникам, мастера конструировали оригинальные подарочные коробки и коробочки, а завод братьев Грибовых выпускал изящные флаконы и другие стеклянные емкости для кремов и помад. Со временем фирма «Брокар и К°» организовала свое стеклянное производство, ориентированное на выпуск эксклюзивных изделий.

Дело расширялось, при этом Андрей Афанасьевич никогда не доверял своим помощникам разработку рецептов и технологии изготовления новой продукции. На поток ставилось только то, что было лично придумано хозяином, соединявшим в одном лице изобретателя и бизнесмена. Брокар-технолог сделал множество открытий, чему немало способствовали его постоянные европейские поездки и знакомство с передовыми технологическими новинками. Именно он впервые стал использовать для окраски мыла экологически чистые вещества растительного происхождения. А Шарлотта Андреевна, в свою очередь, тщательно следила за тем, чтобы дизайн этикеток и название продукции соответствовали духу времени.

На парижской выставке 1878 г. ревнивые земляки Брокара сделали все, чтобы выше третьего места московский парфюмер не поднялся. Но даже это было оглушительным успехом, в результате которого оборот фабрики увеличился в 40 раз. В том же году Андрей Афанасьевич открыл фирменную торговлю на Биржевой площади и приурочил к этому событию блестящий рекламный ход. В газеты было дано объявление, что в продажу поступят красочные сувенирные коробки с уменьшенными образцами всего, что выпускала фирма (те самые «пробники», которые в XX в. примут на вооружение парфюмеры всего мира). Комплект из десяти предметов стоил всего 1 рубль. Эффект этой акции превзошел все ожидания: в первый же день прилавки штурмовала многотысячная толпа. Газеты писали: «Публика так навалила к магазину, что полиция к трем часам дня приказала прекратить торговлю и начала наводить порядок». Позже брокаровские торговые точки появились на Кузнецком мосту и Тверской, в Верхних Торговых рядах, в пассаже Солодовникова, а также в Петербурге на Невском проспекте.

Нестандартно подходил предприниматель и к организации труда на своей фабрике. На территории предприятия были специально оборудованы пруды, в которых плавали лебеди. Обычный рабочий у Брокара получал огромную по тем временам зарплату – около 15 рублей в месяц, причем расчет производился еженедельно. В качестве бесплатного приложения каждый сотрудник фабрики получал на каждого члена своей семьи набор гигиенических средств, взятых со склада готовой продукции. Старейший советский «парфюмер № 1» Павел Васильевич Иванов, работавший в свое время у Брокара, вспоминал: «Генрих Афанасьевич вставал раньше всех, с шести утра он трудился в лаборатории. Человек был сухой, зато справедливый, и к нам, работникам, относился хорошо. На фабрике было полно разных спиртов, но никто даже лизнуть не смел. В этом деле хозяин был строг: чуть заметит кого с похмелья, сразу выставляет за ворота фабрики… Сам труженик великий, он терпеть не мог всяких лентяев, лодырей тоже выпроваживал на улицу».

Андрей Афанасьевич всерьез пытался догнать и перегнать Европу по части производства парфюмерии. Во время одной из заграничных поездок он писал жене: «Что касается сортов хороших мыл и их качества, то здесь (в Германии и во Франции) все сорта мыл находятся на весьма невысоком уровне, и у нас вырабатываются гораздо лучшие сорта мыла. Вот видишь, каким гордым я стал». Действительно, темпы развития его производства были очень высокими. Если в начале деятельности годовой оборот фирмы едва превышал 12 тыс. рублей, то к концу 1880-х гг. он достиг полумиллиона, а через 10 лет – увеличился в пять раз.

Посетив некоторых европейских коллег и обеспечив поставки цветочных эссенций, Брокар приступил к выпуску одеколона «Цветочный», премьера которого сопровождалась очередной эффектной рекламной акцией. В 1882 г. на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Москве, где «Цветочный» получил Большую золотую медаль, был сооружен фонтан, из которого вместо воды бил одеколон. Газеты взахлеб описывали ажиотаж, вызванный этим событием, и рассказывали, как посетители подставляли под одеколонные струи различные предметы туалета и верхней одежды, а потом долго благоухали, как клумбы. Рекламная акция сделала свое дело, и вскоре производством нового одеколона занимался целый корпус фабрики за