Серебристое облако

– Там глыбко! – возразил Шурик.

Ира, более длинноногая, чем он, в платьице, едва прикрывавшем белые трусики, подошла к корзине и стала ее тянуть в глубокое место. Тут Миха, из чувства противоречия или из озорства, дернул корзину. Он был довольно плотный, сильный мальчуган, Ира от его толчка поскользнулась в иле и ушла под воду с головой. Она тут же бросила корзину, и, отплевываясь, выбралась из воды.

– Дурак! – закричала она.

– Я при чем? – оправдывался Миха.

– Ты нарочно! – обвиняла Ира.

– Не нарочно, – возразил Миха.

– Я все брату расскажу, он тебе врежет, – предупредила Ира.

– Да? А я отцу скажу, – парировал Миха. Это был серьезный аргумент.

– Ира, пошли, – предложила испуганная Наташа.

– Меня мамка убьет, если я приду мокрая, – сказала Ира. Она решительно стянула мокрое платьице, и они стали его выжимать. Потом аккуратно расстелили платье сушиться на траве. Ира села рядом на корточки, вся дрожа.

– Дай куртку! – потребовала она у Горки. Он тут же снял и дал ей свою щегольскую синюю курточку. Она накрылась ею и постепенно согрелась.

– Тут ветер, – сказала Ира. – Когда ветер – рыба вглубь уходит, на дно ложится.

Вся компания потянулась дальше, еще выше по течению. Только Миха потерял интерес к рыбалке:

– Я домой пойду, – сказал он.

– Ну, ты чего? – сказал Шурик. – Ни одной рыбки не поймали.

– Мне мамка велела пораньше прийти, – оправдывался Миха. Он натянул на влажные ноги носки, надел и, сопя, застегнул сандалии, а затем, ни на кого не оглядываясь, решительно пошел по узкому овражку, примыкавшему к большому оврагу вверх.

– Ты куда? – позвал его Горка, – не в ту сторону!

– Он напрямки, – пояснил Шурик, – через поле ему ближе.

– Я тоже пойду, – робко предложил Горка, – мне тоже мамка велела пораньше…

– Ты предатель, – ответил Шурик резко.

– А Миха, что, не предатель? – недоуменно возразил Горка, больше всего ценивший справедливость. Он сам того не сознавая был прирожденный дипломат, готовый посмотреть на вопрос как с одной, так и с другой стороны.

– Ну, давай, хоть одну рыбку поймаем, – смягчился Шурик, – держи корзину.

Горка в своих колготках не мог зайти в воду и держал корзину с берега. А снимать колготы – это была целая история. Но удержаться на суше было трудно. Сандалики скользили к воде, намокали и, наконец, намокли совсем. Но старанья были не напрасны, в корзинку попал маленький окунек с красными плавниками. Ира наполнила бидон водой и окунька пустили туда. Что и говорить, грусть и радость, как всегда, жили совсем рядом, заменяя одна другую с неуловимой быстротой.

– Потом отдашь, – сказал Шурик.

– Отдам, не бойся, – обещала Ира. Они прошли еще вверх по течению, тут в речку впадал другой ручей.

– Мы очень далеко зашли, – сказала Наташа. – Давайте дальше не пойдем.

– Дальше не надо, – сказал Толик. – Дальше Ведьмино место.

– Какое еще Ведьмино? – заинтересовался любознательный Горка.

– Вон там, на иве ведьма повесилась, – сказала Ира авторитетно. Все посмотрели в ту сторону.

– А что, разве бывают ведьмы? – спросил Горка, у которого папа был партийный, и носивший шляпу, пиджак и галстук, в отличие от других отцов, предпочитающих кепки и клетчатые рубахи.

– Раньше были, – пояснил Толик, – до революции.

– Спорим, я туда сбегаю, и мне ничего не будет, – предложил Шурик. Не дожидаясь ответа, и не надевая сандалий, он босиком побежал к ивам. Все смотрели ему вслед. Добежав, он стал прыгать под деревьями. Горка тоже бросился за ним. Бежать по траве было весело. Под ивами, он увидел, что там трава там меньше и реже, чем на склонах оврагов. Они посмотрели назад, Ира с Наташей о чем-то говорили. Наташа явно хотела уйти, но Ира трогала свое мокрое платьице. Они все трое не спеша пошли к ивам.

– Повесь свое платье на ветку, ветерок его обдует, оно быстро высохнет, – сказал Толик, когда они подошли. Ира, изловчившись, закинула мокрое платье на одном из корявых сучьев.

– Ну и где тут ведьма повесилась? – спросил Горка. Толик повертел головой, пожал плечами. Он сел, прислонившись спиной к иве, сорвал травинку и стал ее жевать. В этом месте речка протекала в низинке, в своеобразной траншее, глубиной метра два. Шурик отошел к склону, отвернулся, чуть приспустил спереди штаны и выпустил большую, дугообразную струю, блеснувшую на солнце. Девочки захихикали. Горка тоже встал на склон и попытался повторить подвиг Шурика, но такой большой мощной струи ему сделать не удалось.

Потом Шурик с Горкой тоже уселись у крайней ивы. Горке все время казалось, что на них кто-то внимательно смотрит. Он вертел головой, но кроме их детской компании никого вокруг не обнаружил.

У него были мокрые сандалики и колготки, когда он минуты три посидел на солнце, то увидел, как от его ног шел пар. Наблюдая за этим парам, он пошевелил ногами, свешенными над глинистым склоном, и его пятка наткнулась на что-то твердое под тоненьким крошащимся слоем глины. Он непроизвольно еще подвигал парящей ногой и расчистил что-то серое, округлое. Так он сидел и чистил пяткой выступающий предмет до тех пор, пока из-под земли не проступила его форма:

– Тут… черепушка, – предположил мальчик.

– Чего? Где? – Толик подошел, посмотрел, склонился и попробовал расчистить проступивший из сухой глины предмет рукой. Глина была довольно-таки твердая. Толик осмотревшись, схватил веточку, попробовал ковырять ею, но она тут же сломалась. Он поковырял другими ветками, которых много лежало на земле, поколотил землю пяткой.

– Это камень, – возразила Ира.

– Сама ты камень, – сказал Толик, – слышишь, какой звук. Он пустой.

Всем стало ясно, что из-под земли на них глядит мертвая голова. Ира решительно взяла свое немного подсохшее платьице, надела его на себя:

– Пошли, Наташа, – сказала она, – наверное, дождь будет.

Горка посмотрел на небо. Из-под нависших над ними длинных ивовых ветвей небеса действительно казались словно бы темными.

– Надо его вытащить, – сказал упорный Шурик.

– Не надо ничего вытаскивать, – возразила Ира. – Мы пошли.

Толик с сожалением посмотрел на торчащий из земли предмет и сказал:

– Мне тоже надо к папке в «Сельхозтехнику».

Они все вместе пошли к оставленным на месте последней рыбалке вещам, к бидону с рыбкой, корзине и сандаликам Шурика. Горке по-прежнему казалось, что от ив кто-то смотрит ему в спину.

– На, возьми свой улов, – сказала Наташа, подойдя к бидону. Шурик засунул руку и взял засыпающую рыбку.

Они повернулись и пошли прочь. У того места, где в речку втекал ручей, дети разошлись: Толик с девочками пошли направо, а Горка с Шуриком – прямо.