Невский пророк

– Всё, всё, уже ухожу. Не надо милиции, – послушно сдался Стрельцов и как можно скорее удалился прочь от места схватки с хулиганами.

Вот так всегда, подумал на бегу Максим: к тебе проявляют агрессию всякие уроды, ты даешь им справедливый отпор, а в глазах окружающих по итогу еще и сам останешься злодеем. А всё только потому, что людям навязаны неверные стереотипы. Общество, воспитанное на устоях коммунизма, увидит зло в любом, кто выглядит и ведёт себя не так, как все…

Именно это было одной из главных причин, почему Стрельцов ненавидел советский строй и искренне мечтал о его скором исчезновении. На первый взгляд могло показаться, что Максиму была до лампочки политика и нынешняя обстановка в стране, но это было не так…

Власть, под началом которой пришлось расти Максиму, не давала Стрельцову ничего полезного и нисколько не удовлетворяла его личные интересы. Жизнь в советском детдоме тоже была не сахар, любой подтвердит.

Максим чувствовал себя как бы отрезанным от всего прогрессивного мира. По его мнению, вся эта лицемерная цензура, железный занавес и бесконечные запреты на всё западное конкретно затормозили уровень культурного развития нации.

Пока совковая власть пыталась строить уже заведомо прогнивший социализм, устраивала никому ненужные партсобрания и парады, выстраивала бессмысленные армады танков у своих границ и целила на весь мир смертоносные ракеты, Запад вершил культурную революцию, где вместо постоянной боеготовности люди приобщались к рок-н-роллу, смотрели отличные голливудские фильмы и выбирали себе ту деятельность, которая им была по-настоящему интересна, а не ту, которую им навязывала власть и общество.

Поэтому Стрельцов был искренне рад тем глоткам свежего воздуха, которые наконец начали появляться с Горбачевской перестройкой. Это давало настоящую надежду, что для страны еще не всё потеряно и у неё есть реальный шанс приобщиться к современному миру. Особенно это было ощутимо в Ленинграде, где родился и вырос Максим.

На самом деле Стрельцов, несмотря на нелюбовь к Советскому Союзу в целом, очень ценил свой родной Питер. И, как говорится, здесь было с чем сравнивать. Немного побывав в других городах страны во время экскурсионных поездок от детдома и школы, Максим не чувствовал там ничего, кроме уныния и безысходности. А вот когда возвращался домой, то на душе сразу становилось немного спокойнее. Даже Москва с её столичным блеском и монументальным обликом не производила впечатления, от которого в это место хотелось возвращаться снова и снова.

В Петербурге же, несмотря на хмурый климат, был некий едва осязаемый дух свободы, а также атмосфера, мотивирующая на великие свершения. Настоящее окно в Европу и культурная столица, не утратившая со временем своего величия и обаяния. Из всех советских городов Ленинград был, по мнению Стрельцова, наиболее приближенным по духу и внешнему виду к самым передовым и изящным городам мира, которые Максим до этого всю жизнь видел лишь на фотографиях и по телевизору.

Глядя на сегодняшний СССР, Максим, с одной стороны, уже мог трубить победные фанфары: социализм загибался, железный занавес понемногу распахивался, цензура смягчалась, а людям становились доступны многие развлечения и продукты западного мира.

Но была здесь и обратная, весьма негативная сторона: пустые прилавки магазинов, повсеместные очереди, разруха, пьянство и, разумеется, преступность…

Помимо гласности и глотков свободы, перестройка пробудила в обществе и самые низменные человеческие пороки. Со всех щелей вдруг начали вылезать мерзкие паразиты, приносящие беды окружающим. Яркий тому пример – ублюдки, которым Максим только что навалял. Это были типичные представители современных «комсомольцев», которые по факту являлись никчемным биомусором и беспощадными вредителями, которых нужно было повсеместно истреблять.

С подобной картиной дальнейшие прогнозы сделать было очень трудно, и будущее для всей страны было покрыто глубокой пеленой тайны. Станет ли завтра для всех жизнь лучше, или же всё утонет в пучине хаоса? Вот что не давало покоя Стрельцову. Эх, вот мог бы он видеть будущее не на секунды вперед, а на целый год…

В любом случае, раз у него вдруг появился такой дар, нужно им воспользоваться и создать личный ковчег для спасения на случай потопа…

***

Спустя полтора часа Стрельцов уже сидел у себя в комнатушке в компании очаровательной гостьи по имени Таня – вчерашней жертвы, угодившей в сверхъестественные сети Макса.

– Тебе половинку, я понял, – предугадал её реплику Стрельцов и разлил портвейн по бокалам, при этом пожирая взглядом аппетитные формы Танюхи.

– Ага, только мне это… – начала говорить девушка, поглаживая коленку.

– Да, я понял. Родителям надо позвонить, – снова опередил её речь Максим. – Не вопрос, от тети Люды звякнешь.

– Офигеть! Как ты это делаешь? – кокетливо спросила Таня, взяв бокал. – Ты что, мысли умеешь читать?

– Ну, есть немного, – улыбчиво признался Макс. – Я это, на частные курсы к Аллану Чумаку хожу.

– Да ты чё? Серьёзно? – наивно поинтересовалась она.

– Конечно. Еще спрашиваешь… Вот видишь, кое-чему начинаю учиться.

– Круто! А меня научишь?

– Смотря что мне за это будет… – Стрельцов похабно уставился на выпирающую грудь Танюхи.

– Фу. Ну ты и нахал, конечно, – упрекнула его Таня, но сама при этом чуть покраснела. – Лучше скажи тогда, какой у меня завтра будет день, плохой или хороший?

– Давай лучше выпьем, – Стрельцов поднял бокал.

– Ну, давай. А за что пьем?

– За тебя.

– Ой, спасибо. За меня так за меня!

Максим и Таня чокнулись бокалами. Девушка отпила лишь треть налитого, а Стрельцов осушил весь бокал. Победа была уже в кармане, скоро начнется самое интересное, так что Максим не беспокоился, что перед главным процессом свидания на чуть пьяную голову у него пропадет «дар».

В этот момент по телевизору начинались «600 секунд» – любимая вечерняя передача Стрельцова и еще миллионов Ленинградцев.

– О, сейчас Невзоров нам новости как раз поведает, – прокомментировал Максим и сделал телевизор чуть погромче.

– О, хоспади, ты что, тоже это смотришь? – с упреком спросила Таня.

– Конечно! Это же единственная передача по телеку, где нам говорят правду.

– Ну нафиг эту правду. Как вы эту муть смотрите? Одна чернуха, жить не хочется после такого…

– Зато интересно.

На экране появился ведущий «секунд» – Александр Невзоров, в кожаной куртке поверх темной рубашки с расстегнутой верхней пуговицей. Без лишних приветствий Невзоров с гипнотическим взглядом тут же начал под обратный отчет цифр в верхнем углу экрана четко и лаконично озвучивать последние новости из города на Неве.

Хоть Стрельцов и хотел сейчас посмотреть новый выпуск, но своей уже немного притупленной алкоголем интуицией уловил, что Танька начинает терять интерес и Максу нужно срочно переключить внимание на неё, иначе вечер пройдет впустую.

– Ну что, давай еще по одной, и я покажу тебе еще один фокус, – предложил Стрельцов.

– Еще фокус? Вот это уже интересней… – заулыбалась Таня.

Они выпили еще по одному бокалу, а затем девушка с интересом уставилась на Максима.

– Ну? Я жду… – напомнила она.

– Закрой глаза и расслабься, – сказал Стрельцов, убавив звук телека.

Таня уселась поближе и послушно закрыла глаза. Максим приготовился к самому интересному.

– А теперь что? – не унималась Таня.

Стрельцов вдруг резко обхватил её тело и начал страстно целовать в губы. Не ожидавшая такого резкого поворота Таня чуть вздрогнула, но сопротивляться не стала. Максим тоже знал про это заранее. Теперь дар можно было отключить, чтобы не отвлекаться от приятного завершения «свиданки».

Максим повалил Таню на кровать и, не переставая целовать, принялся активно срывать с неё одежду, но не прошло и минуты, как вдруг в дверь комнаты постучались.

– Максимка, можно к тебе? – послышался за дверью голос Людмилы Антоновны, жившей в соседней комнате.

– Черт… – нервно хмыкнул Максим, прервав процесс раздевания Танюхи. – Что такое, тетя Люда?