Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Похвальным стремлением разъяснить линию Советского государства и лично И.В. Сталина на введение в Красной армии штрафных формирований, в т. ч. в авиации, разоблачить мифы на этот счет руководствовался А.Б. Мартиросян[39 - Мартиросян А.Б. К решающим битвам. М., 2008.]. Однако ранее неизвестных исследователям документов не привлек, новых фактов не сообщил. Неуместным представляется и развязный тон, избранный автором для опровержения инсинуаций своих оппонентов – зачем вставать на одну доску с фальсификаторами?

Лишь как «некоторую натяжку» расценивает свое утверждение, что «Великую Отечественную войну можно… считать войной штрафников», А.В. Васильченко[40 - Васильченко А.В. Штрафбаты Гитлера. Живые мертвецы вермахта. М., 2008. С. 3.]. Абсурдность сказанного даже не нуждается в комментарии. Констатировать это тем более обидно, что основное содержание книги, раскрывающей историю штрафных частей вермахта, отличается новизной и насыщенностью ранее неизвестным материалом.

Весьма противоречивой предстает авторская позиция А.А. Сотосова, взявшегося проанализировать служебно-боевое применение заградительных отрядов. С одной стороны, он утверждает: «Тот факт, что СССР победил Германию, не может целиком и полностью оправдать заградотряды». С другой, «само их существование также не является свидетельством какой-то особой бесчеловечности войск НКВД. Эти меры были логичными в той ситуации, в которой Красная армия оказалась в 1941–1942 гг.»[41 - Сотосов А.А. Заградотряды Красной армии и войск НКВД в Великой Отечественной войне (историко-правовой аспект служебно-боевого применения) // Военно-юридический журнал. 2010. № 11. С. 32.]. Приводимые в статье факты свидетельствуют о том, что заградительные отряды задерживали дезертиров и подозрительных лиц в тылу фронта, останавливали отступающие войска, в критической ситуации сами вступали в бой с немцами. Выполняя свои прямые задачи, могли открыть огонь над головами бегущих подразделений или расстрелять трусов и паникеров перед строем, но непременно в индивидуальном порядке. С учетом всего этого вообще непонятно, в какой связи автором статьи ставится вопрос об «оправдании» заградотрядов.

Прямое искажение фактов допущено в статье М.А. Емельянова-Лукьянчикова, рассказывающей о боевом пути летчика Героя Советского Союза И.Е. Федорова. Хотя статья опубликована в научном журнале, ее автор элементарно не проверил факты, сообщенные ему героем публикации. Самому инспектору-летчику 3-й воздушной армии Калининского фронта И.Е. Федорову, как и руководимой им «группы штрафников» в составе воздушной армии, приписан невиданный боевой счет. Любые возражения против инсинуаций и призывы подкрепить документами приводимые им факты автор статьи заранее предусмотрительно отклонил, ссылаясь на умение власти «секретить историю»[42 - Емельянов-Лукьянчиков М.А. Боевой путь летчика И.Е. Федорова // Вопросы истории. 2005. № 5. С. 147.].

* * *

Итак, отечественной историографией по проблематике штрафных частей и заградительных отрядов сформирована значительная литература. Она дает вполне ясное представление об историческом контексте, в котором шло их создание, об их повседневной деятельности и боевом применении, содержит многочисленные факты героизма, проявленного воевавшими в их составе.

В то же время ряд аспектов требует дополнительного исследования. Слабо изучена деятельность штрафных (запасных) батальонов в тыловых военных округах. Нет достаточной ясности в вопросе направления в штрафные части лиц, освобожденных из мест заключения. Желательно более обстоятельное изучение вопроса, в каких именно штрафных формированиях «искупали вину» военнослужащие ВВС, ВМФ, других видов и родов войск. До сих пор не установлена численность воевавших в штрафных частях военнослужащих, в первую очередь это относится к переменному составу. Нет также достоверной информации о масштабах потерь.

Кроме того, знакомящийся с литературой по проблеме сталкивается с затруднениями при ответе на большинство вопросов нормативного характера, связанных с созданием и функционированием штрафных частей, их комплектованием, порядком привлечения лиц, совершивших дисциплинарные проступки и преступления, к защите Отечества с оружием в руках, правовым статусом воевавших в составе ОШБ и ОШР военнослужащих как постоянного, так и переменного состава.

Анализируя причину такого положения, автор пришел к выводу о существовании обширного предметного поля для новых исследований, лежащего на стыке военной истории, с одной стороны, и военного права, с другой. Межа, возникшая в период становления историографии проблемы объективно, по причине необходимости накопления нарративного материала и выработки специфического взгляда на один и тот же институт, к сожалению, до сих пор не устранена и препятствует выходу специалистов обеих научных дисциплин на новый уровень анализа и обобщения.

Призыв к коллегам по цеху разрешить эти и родственные им проблемы на междисциплинарной основе, совместными усилиями военных историков и специалистов в области военного права, автор подкрепил личными исследовательскими попытками, отразив их результаты в настоящей монографии.

Глава 2. Военно-политические, правовые и организационные основы институционализации штрафных частей и заградительных отрядов РККА

2.1. Штрафные и заградительные формирования в годы Гражданской войны

Штрафные и заградительные формирования вошли в штат Красной армии почти с самого ее рождения. В этом нет ничего необычного. РККА хоть и характеризовалась партийными пропагандистами «армией нового типа», но комплектовалась из человеческого материала, доставшегося от старой эпохи. Непосредственной причиной учреждения института штрафных и заградительных формирований стало массовое бегство из рядов Красной армии мобилизованных, а также уклонение гражданского населения от мобилизации.

Надежда на то, что новую армию удастся создать на добровольных началах, у большевиков растаяла довольно быстро. Если в принятом Советом народных комиссаров 15 января 1918 г. декрете «О Рабоче-Крестьянской Красной армии» (это был первый специальный законодательный акт по организации Вооруженных сил молодой социалистической республики) провозглашалось ее создание «из наиболее сознательных и организованных элементов трудящихся масс» в качестве фундамента «для замены постоянной армии всенародным вооружением в ближайшем будущем»[43 - Декреты Советской власти. Т. I. 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 356.], то уже к середине года стало ясно, что вследствие усталости мужской части населения от многолетнего пребывания в окопах Первой мировой войны, хозяйственной разрухи и других неблагоприятных факторов регулярной армии на этих принципах не построить. Поэтому уже 10 июля 1918 г. постановлением 5-го Всероссийского съезда Советов «Об организации Красной армии» был санкционирован переход к иному принципу – принудительному призыву, мобилизации лиц мужского пола в возрасте от 18 до 40 лет[44 - Декреты Советской власти. Т. II. 17 марта – 10 июля 1918 г. М., 1959. С. 542, 544.].

Инициатива властей сразу же натолкнулась на сопротивление населения. За полгода, оставшиеся до конца 1918 г., от мобилизации уклонилось более 917 тыс. человек[45 - Оликов С. Дезертирство в Красной армии и борьба с ним. Л., 1926. С. 38.]. Значительное число красноармейцев самовольно оставили свои воинские части.

Власти отреагировали на это явление самым радикальным образом. Так, 24 ноября 1918 г. председатель Революционного военного совета и нарком по военным делам РСФСР Л.Д. Троцкий отдал войскам Южного фронта приказ № 65, в котором говорилось: «1. Всякий негодяй, который будет подговаривать к отступлению, дезертирству, невыполнению боевого приказа, будет расстрелян. 2. Всякий солдат Красной армии, который самовольно покинет боевой пост, будет расстрелян. 3. Всякий солдат, который бросит винтовку или продаст часть обмундирования, будет расстрелян».

В этом приказе содержалось и первое упоминание о создании частей, на которые возлагалась задача заграждения: «Во всякой прифронтовой полосе распределены заградительные отряды для ловли дезертиров. Всякий солдат, который попытается оказать этим отрядам сопротивление, должен быть расстрелян на месте»[46 - РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 8. Л. 30.].

18 декабря Л.Д. Троцкий по телеграфу потребовал от командования Южного фронта доклада: «Как обстоит дело с заградительными отрядами? Необходимо иметь, хотя бы в зародышевом состоянии, сеть заградительных отрядов и точно разработать порядок их укомплектования и развертывания».

Но, несмотря на принимаемые меры, в 1919 г. масштабы бегства от военной службы не сокращались. Три четверти общего количества дезертиров составляли уклонившиеся от мобилизации. Пик пришелся на весну – пору посевных и иных работ в деревне. В мае в Воронежской, Курской, Орловской, Рязанской губерниях 75, а кое-где и 90 % лиц, подлежавших призыву в армию, уклонились от него. В целом по республике к началу июня 1919 г. таковых насчитывалось почти 755 тыс. человек. За этот же срок из тыловых частей дезертировало более 114 тыс. человек (по другим сведениям, еще больше – почти 177 тыс.)[47 - Молодцыгин М.А. Красная Армия: рождение и становление. 1917–1920 гг. М., 1997. С. 179.].

Дезертирство приобрело такие масштабы, что не только препятствовало созданию боеспособной Красной армии, но и стало серьезно угрожать основам власти, будучи питательной средой и источником людских ресурсов для антисоветских вооруженных выступлений, бандитизма, подрыва устойчивости тыла.

Совет рабочей и крестьянской обороны РСФСР 25 декабря 1918 г. принял постановление, в котором дезертирство признавалось «одним из самых тяжких и позорных преступлений». Он обязал Революционный военный совет республики предпринять конкретные меры по борьбе с этим явлением[48 - Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917–1952 гг. М., 1953. С. 42.]. СРКО принял также решение об учреждении временной комиссии «с самыми широкими полномочиями» в составе представителей Всероссийского Главного штаба, Всероссийского бюро военных комиссаров и Наркомата внутренних дел, получившей название Центральной временной комиссии по борьбе с дезертирством – Ценкомдезертир.

Этим же постановлением была установлена «наказуемость» задержанных властями дезертиров, то есть определялись санкции, предусматривающие виды наказаний «в пределах от денежных вычетов (в утроенном размере причитавшегося им за время отсутствия из части содержания) – до расстрела включительно»[49 - РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 49. Л. 2 об.]. СРКО поручил Наркомату юстиции совместно с Наркоматом по военным делам разработать для революционных трибуналов соответствующие инструкции по определению степени виновности дезертиров.

В качестве одного из видов наказаний (наряду с преданием суду) было определено направление виновных в уклонении от службы в особые воинские части. 19 декабря 1918 г. на специальном заседании Реввоенсовета республики, в котором участвовали председатель РВСР Л.Д. Троцкий, его заместитель Э.М. Склянский, начальник Мобилизационного управления Всероссийского Главного штаба П.П. Лебедев, комиссар Всеросглавштаба И.Л. Дзевалтовский, через непродолжительное время возглавивший вновь учрежденный специальный орган по борьбе с дезертирством (Ценкомдезертир), и другие, было предусмотрено направление дезертиров «в особые опороченные части». Всероссийскому Главному штабу было дано указание разработать положение о таких частях[50 - Реввоенсовет Республики. Протоколы. 1918–1919. М., 1997. С. 157.].

Последние стали прообразом вскоре созданных штрафных формирований. В данном случае революционные власти, не афишируя этого, воспользовались опытом императорской армии, где подобные воинские части создавались еще в ходе Первой мировой войны.

В силу зачаточного состояния советского права и отсутствия необходимой законодательной базы создание штрафных рот и команд в первое время шло лишь на основе нормативных актов органов государственной власти и военного управления. Военное командование должно было одновременно заботиться о создании штрафных формирований и на фронте, и в тылу с учетом существенной разницы между ними.

Непосредственно на передовой процесс создания штрафных формирований инициировал непосредственно председатель РВСР Л.Д. Троцкий. Так, 13 января 1919 г., когда в 9-й армии Южного фронта произошел самораспад незадолго до этого сформированного из местных жителей 1-го Камышинского полка, он информировал РВС армии о принятом в связи с этим решении: «Мною приказано дезертиров извлечь, разыскать и после наказания наиболее виновных составить из остальных штрафные роты или штрафной батальон, смотря по числу. Опыт показал, что такие штрафные части из условно осужденных дезертиров сражаются потом храбро и становятся даже примерными частями»[51 - Цит. по: Дайнес В.О. Штрафбаты выиграли войну? Мифы и правда о штрафниках Красной армии. М., 2011. С. 30.].

26 января последовало телеграфное указание Троцкого РВС 10-й армии, в котором содержалось требование всех задержанных дезертиров немедленно разоружить, комсостав и наиболее виновных красноармейцев предать военно-полевому суду, а из остальных сформировать штрафные части и направить их в распоряжение РВС армии.

Статистика показывает, что в специфических условиях 1919 г. не меньшего, если не большего внимания потребовало использование штрафных формирований в тылу в интересах борьбы с дезертирством. К июню были задержаны более 142 тыс. дезертиров, из которых 20 387 были преданы суду. Ревтрибуналы из этого числа приговорили к расстрелу 56 человек, к условному расстрелу – 899 человек и к отправке в штрафные части 18 235 человек, или 89,4 %. Во второй половине года к этой же мере наказания были приговорены 12 942 человека, или 88,3 % от числа преданных суду[52 - Молодцыгин М.А. Красная Армия: рождение и становление. 1917–1920 гг. М., 1997. С. 186.].

Приказом Реввоенсовета республики № 422 от 2 марта 1919 г. был определен порядок препровождения в войска задержанных военнослужащих:

«1. Всех пойманных дезертиров надлежит собирать в запасные части округа по указанию окружного комиссара, образуя из них особые штрафные команды.

2. В командах этих установить строгий режим и самый бдительный надзор за поведением дезертиров.

3. По мере их накопления в команде дезертиров направлять их в запасные части действующих армий партиями в 200–250 человек…

4. В запасных частях действующей армии люди эти должны составлять штрафные команды и находиться под неослабным надзором впредь (нужно – вплоть. – Ю.Р.) до отправления их в боевые части распоряжением штабов армий.

5. Также и в боевых частях эти люди должны находиться под особым контролем»[53 - РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 781. Л. 49.].

Какое-то время штрафные подразделения формировались и комплектовались явочным порядком, поскольку необходимые для создания института штрафных частей нормативные документы отсутствовали. Во исполнение постановления РВС республики от 19 декабря 1918 г. временная комиссия при Организационном управлении Всеросглавштаба осуществила разработку Положения о штрафных частях и штата отдельной штрафной роты. Как свидетельствуют журналы (протоколы) заседаний временной комиссии, в ее составе были представлены компетентные в правовом отношении должностные лица, которые при создании документов стремились учесть имеющуюся, пусть и крайне ограниченную нормативную базу и тем самым свести к минимуму возможность административных злоупотреблений.

Так, в работе одного из ключевых заседаний 6 мая 1919 г. участвовали начальник 6-го отделения Оргуправления Всеросглавштаба В.В. Ступин, заведующий Особым делопроизводством по военно-судебным делам того же Оргуправления Д.И. Орлов, представитель Наркомата юстиции П.А. Ройзман, представитель Ценкомдезертир Н.Г. Семенов и представитель Наркомата внутренних дел П.П. Нечаев. У присутствовавших на заседании нашло поддержку мнение Д.И. Орлова о том, что «прежде чем обсуждать Положение о штрафных частях, безусловно, необходимо установить самое понятие “дезертирство” и его виды, и выявить ту категорию дезертиров, которая будет составлять контингент штрафных частей, чем в значительной степени определятся многие нормы о штрафных частях»[54 - РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 49. Л. 166.].

С этой целью в обсуждаемый на заседании проект документа об установлении ответственности за дезертирство, пособничество и укрывательство дезертиров были введены понятия дезертирства (оставление военнослужащим своей части, управления или учреждения на срок более семи дней), а также видов дезертирства – побег (оставление части с целью уклонения от военной службы) и самовольная отлучка (без цели уклонения).

В проект было внесено положение о том, что «за первый побег без наличности обстоятельств, усиливающих ответственность (учинение деяния во фронтовой обстановке, повторное учинение деяния, оказание сопротивления при задержании и др. – Ю.Р.), виновный подвергается наказаниям не свыше отдачи в штрафную часть на срок до 5 лет»[55 - РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 49. Л. 167.].

Члены временной комиссии решили положить в основание Положения о штрафных частях действовавшее к тому времени Положение о дисциплинарных батальонах после внесения в него соответствующих изменений, в частности, учтя имевшийся в Дисциплинарном уставе пункт о направлении злостных нарушителей воинской дисциплины в лагеря для принудительных работ.

Проект Положения о штрафных частях был представлен временной комиссией в Ценкомдезертир и на заседании 12 мая утвержден с предложенными поправками[56 - РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 49. Л. 48–50, 175.]. Затем проект был направлен в Реввоенсовет республики. Приказом заместителя председателя РВСР Э.М. Склянского № 997 от 3 июня 1919 г. Положение о штрафных частях и штат отдельной штрафной роты были введены в действие.

Приказ предписывал «формирование штрафных рот производить по мере надобности… В переменный состав штрафных рот зачислять военнослужащих, осужденных к сему за преступные деяния военного характера, в том числе за дезертирство». Для дезертиров, состоявших в штрафных частях, вводился особый отличительный знак в виде черной полосы на левом рукаве[57 - РГВА. Ф. 6798. Оп. 1. Д. 5. Л. 31.]. По штату в отдельной штрафной роте числилось 42 человека постоянного и не свыше 500 человек переменного состава[58 - РГВА. Ф. 6798. Оп. 1. Д. 5. Л. 16.].

Положение о штрафных частях и штат отдельной штрафной роты позволили отрегулировать целую группу вопросов – порядок создания и комплектования этих воинских формирований, режим их повседневной деятельности, ограничения в правовом положении зачисленных туда военнослужащих и ряд других.

Положение о штрафных частях определяло, что они существуют в виде отдельных (самостоятельных) штрафных рот (на фронте) и штрафных команд при воинских частях (как на фронте, так и в тылу). Структурно роты делились на взводы, команды – на взводы или отделения. Их формирование не носило обязательного характера и должно было производиться командованием, когда в этом возникала необходимость. Такая задача возлагалась: в районе расположения фронтов – на штабы фронтов по постановлению РВС фронта, а в военных округах – на окружные военные комиссариаты.

Ряд статей Положения определял статус постоянного, т. е. командного и административно-хозяйственного состава штрафных формирований. Назначение на должность производилось общим порядком, аналогичным порядку назначения в обычных воинских частях, приказами командующих и должностных лиц военного ведомства. В штат были введены военные комиссары, права и обязанности и назначения которых также определялись общим порядком.

В соответствии со ст. 5, начальники штрафных формирований были наделены правами: командир роты – правами полкового командира, начальник команды – правами командира роты.

Как определяла ст. 10, «содержанию в штрафных частях подлежат военнослужащие, осужденные к сему за преступные деяния военного характера, в том числе за дезертирство».

В штрафные команды при отдельных воинских частях, в отличие от штрафных рот, военнослужащие попадали двумя путями: они направлялись туда не только по приговору судебных органов (революционных военных трибуналов[59 - Революционные военные трибуналы были созданы в феврале 1919 г.: Сборник документов по истории советской военной юстиции. М., 1954. С. 36–39.]), будучи осуждены именно к этой мере наказания, но и переводились распоряжением начальников и комиссаров этих частей за две краткосрочные (не более 6 дней) самовольные отлучки или за одну, если таковая продолжалась более указанного срока[60 - РГВА. Ф. 6798. Оп. 1. Д. 5. Л. 32.].

По существу, штрафные части рассматривались как исправительно-пенитенциарные учреждения, а содержащиеся в них – как заключенные, хотя в Положении таких формулировок не было. К такому выводу приводит целый ряд и других статей Положения, содержащих указания на значительные ограничения военнослужащих-штрафников в правах.

Так, ст. 25 запрещала лицам, содержащимся в штрафных частях, иметь при себе какое бы то ни было оружие и деньги свыше 50 рублей. Ст. 15, 34, 35, 37 регулировали внутренний распорядок, явно отличный от того, который действовал в обычных воинских частях. Содержащиеся в штрафных частях военнослужащие производили подъем и отбой, их выводили на занятия или работы и возвращали с таковых, собирали к моменту приема пищи строго по сигналу. Внешнее охранение помещений, занимаемых штрафными частями, велось не собственным караулом, а караулом от воинских частей. Ворота и входные двери в эти помещения должны были быть постоянно закрыты на замок и открывались только в случаях, определенных начальником и комиссаром части. Казармы, в которых содержались штрафники (по терминологии документа – общие камеры), допускалось запирать на ночь, если начальник и комиссар части признавали это необходимым. Вход посторонних лиц в эти помещения допускался лишь с особого каждый раз разрешения начальника или комиссара части[61 - РГВА. Ф. 6798. Оп. 1. Д. 5. Л. 33, 33 об., 34.].

Ряд статей предусматривал меры наказания за нарушение установленного режима содержания. Так, ст. 36 определяла, что штрафники, совершившие побег, по их задержании подлежат суду как за побег с отягчающими вину обстоятельствами. За проступки, не влекущие за собой судебного преследования, лица, содержавшиеся в штрафных частях, сверх взыскания, указанного в Дисциплинарном уставе, как устанавливала ст. 28, могли подвергаться лишению свидания с родными на срок по усмотрению наложившего взыскание и аресту в одиночной камере до 15 суток. Право наложения таких взысканий принадлежало начальникам и комиссарам штрафных рот и частей, при которых состояли штрафные команды.