Грани

И мой семнадцатый трамвай,
С Останкино и до Медведково,
Он для меня, как Первомай,
Что дан мне по наследству предками.
Я начинаю день с него
И день рабочий с ним кончаю,
От летних солнц и до снегов
Его в Медведково встречаю.
Привычно ждёт его народ,
Он открывает людям двери,
И каждый пассажир уверен,
Что он до цели довезёт.
Что этот старенький трамвай
Меня уверенно несущий,
Как утра добрые слова,
Как повседневный хлеб насущный.

«Глубоко не хотим мы помыслить…»

Глубоко не хотим мы помыслить,
Лишь поверхностно, налегке.
Мы, как вёдра на коромысле,
Что болтаемся на крюке.
Кто несёт нас? Куда? – Мы не знаем.
Толи к счастью, а толи к беде?
Как безвольные утопаем
Кем-то набранной в вёдра воде.
И поддавшись чьему то велению,
Не подумав, какой же итог,
Подлежим непременно сварению
В кипяток.

«Вот и снова сердце замерло…»

Вот и снова сердце замерло
В ожиданье светлых дней,
До сих пор иду под знаменем
Красным Родины моей.
До сих пор себя я чувствую,
Что я Родине служу,
Только ложе в ней прокруствово,
И повинным в нём лежу.
Звёзды стёрлись на погонах,
Воин сник и постарел,
Капсюль в засланном патроне
Поржавел и отсырел.

«Заблудилось солнце в облаках…»

Заблудилось солнце в облаках,
Обмануло первомайский праздник.
Солнце, солнце, экий ты проказник,
Не валяй со мною дурака.
Дураком быть, вовсе не боюсь,
Ничего со мной не может статься,
Я тепло покину домочадца
И в колонну праздника вольюсь.
И, как прежде, песней полечу
Над страной любимой и могучей.
И пробьюсь сквозь облака и тучи
К светлому весеннему лучу.

«Прости мне, жизнь – Не виноват…»

Прости мне, жизнь – Не виноват,
Что я тебя пишу стихами,
Что я по-своему предвзят
К твоей трагедии и драме.
И к тожеству и шутовству,
Лукавству, глупости и фальши,
К незыблемому естеству
Не ведая, что будет дальше.
В своих исканиях я сник,
И я предчувствую безвольно,
Не станет ни стихов, ни книг,
А будет ли кому-то больно?

«Я хотел бы быть всегда весёлым…»

Я хотел бы быть всегда весёлым,
Не придурком, Боже упаси!
И шагать по городам и сёлам,
По дорогам памятным Руси.
Ощутить ушедшие столетья,
Пращурам всего себя излить,
В дни торжеств и в годы лихолетья
Их судьбу с моею разделить.
Не годами долгими, а днями,
Время беспощадное моля,
Ощутить ушами и глазами,
Что такое Родина моя.

Подкова

Голова ты моя, бестолковая,
Что ж ты бьёшь толоконным челом,
Пред какой-то железной подковою,
Что на входе венчает мой дом,
Доверяешь наивно поверью,
Что вот так сберегу я свой кров,