– А ты как думал, Серафим? Правда, и людишек-то здесь будет поменее, чем у нас.
Казаки согласно закивали головами.
– А вот скажи-ка мне, Ябко, откуда это у твоих соплеменников набралось столько зимних вещей, что хватило на целых шесть нарт, да еще к тому же и грузовых?
Тот непонимающе посмотрел на него:
– Так ведь только одних олешковых шкур, которыми зимой покрывают чумы в два слоя, сколько будет.
Казаки рассмеялись.
– Ну что, утешил свое любопытство, Емельянушка? – усмехнулся Поликарп.
– Да ну вас… – обиженно махнул тот рукой. – Как будто бы вы все знали, что чумы зимой покрываются шкурами в два слоя…
– А где это ты, Ябко, научился так хорошо говорить-то по-нашему? – поинтересовался Игнат.
– В съезжей избе, при которой я и нахожусь уже несколько лет, – с готовностью пояснил тот. – И когда русские отправляются по стойбищам собирать ясак, то меня приставляют к ним толмачом.
– Стало быть, ты должен непременно знать Макара, писца съезжей избы? – спросил Афанасий.
– А как же, начальник! – воскликнул Ябко так, как будто был убежден в том, что все без исключения люди, проживающие в Мангазее хотя бы даже временно, непременно должны были бы знать этого человека. – Очень хороший человек! Ведь он-то как раз и учил меня говорить по-русски.
«Теперь-то ясно, каким это образом Ябко попал в наш отряд», – усмехнулся про себя Афанасий.
– А ты, Серафим, что это рот-то разинул, слушая толмача?! Раз назначен кашеваром, то насыпай ушицу по мискам! Да не забудь и мясца осетрового подкладывать, а не только одной жижи. Ты же, Ерофей, разноси их добрым мо?лодцам, которые уж давно, как вижу, слюнки глотают только лишь от одного ее запаха.
Казаки дружно заулыбались.
– Сей минут, Игнат! – засуетился Серафим. – И мясца рыбьего, не сумлевайся, тоже не забуду подкинуть.
– Да, хороша ушица! Так бы ел ее и ел, не переставая… Молодцы все-таки стрельцы – порадовали осетринкой православное воинство! Не зря, стало быть, взяли их в отряд.
– А ты что, Егорушка, никак собирался облагать ясаком самоедов лишь десятком казаков? – усмехнулся Степан.
Однако тот, ничуть не обидевшись, пояснил:
– Да нет, конечно. Ведь это я сказал к тому, что Савельич очень даже удачно подобрал стрельцов в наш отряд. А ведь тех-то было около сотни, никак не меньше. И теперь мы его стараниями уплетаем эту чудо-ушицу. – Казаки благодарно посмотрели на того. – Но, как говорится, хороша кашка, да мала чашка.
– Не расстраивайся, Егор, – ушицы хватит и на добавку, а то и не на одну, – успокоил того Серафим, деловито помешивая черпаком в котле.
– Дай-то Бог тебе здоровья, Серафимушка, на долгие годы за труды твои праведные!
– И на том спасибо, Егор!
– Сейчас бы, мужики, да под такую закусочку самое время было бы принять чего-нибудь эдакого, – мечтательно произнес один из казаков, подмигнув товарищам.
– Терпи, казак, – атаманом будешь! Ведь теперича заглянуть в шинок сможешь лишь тогда, когда возвернемся в Мангазею, – заметил другой. – А когда это будет, одному Господу Богу известно. Да начальникам нашим, – уточнил он, мельком глянув на Афанасия.
Так, с шутками и прибаутками казаки и ели, а вернее, уплетали знатную ушицу.
«А ушица-то и впрямь ох как хороша, – размышлял Афанасий, разжевывая нежную осетрину и запивая ее наваристым бульоном. – Придется-таки задержаться здесь, у этой речушки, делая рыбный запас, даже и в том случае, ежели больше и не попадется в сети эта чудо-рыба. Ведь и сиг-то тоже хорош, чего уж душой кривить. Тем более что на стоянке в устье Худосея, которую я планирую сделать, нашими сетями эту широкую, по словам того же Тимофея, реку уже не перекроешь. Так что будем ставить шатры, – уже твердо решил он и в который раз удивился: – Ну кто бы это мог только подумать, что в этой «переплюйке», по выражению одного из казаков, можно изловить такое чудо… В общем, все как в той пословице: мал золотник, да дорог, – улыбнулся он своим мыслям.
Запил ушицу крепким сладким чаем. «Не пожалел, стало быть, Серафим, сахарку для своего начальника, – усмехнулся Афанасий. – А теперь, пожалуй, можно, и отдохнуть после трудов праведных».
– Ипполит, ты уж как хочешь, а обеспечь мужикам защиту от гнуса. Лапника не жалей!
– Само собой, Савельич! Не волнуйся – все будет в наилучшем виде! – заверил его костровой.
– Всем отдыхать! – распорядился он и пошел к дощанику взять какую-нибудь подстилку: лето летом, а земля-то еще ох, как холодна, не дай Бог, прострелит поясницу.
* * *
Когда же после отдыха подошло время проверить поставленные сети, на берегу возле них собрался весь отряд.
– Дай Бог, еще одну осетровую рыбину споймаем! – высказал общую надежду один.
– То-то была бы удача! – вторил тому другой.
– Не каркайте под руку! Ишь, губы-то раскатали! – осадил их третий.
А когда вытащили одну сеть, то в ней оказались два серебристых сига и стерлядка длиной в локоть[42 - Локоть – русская мера длины, равная приблизительно 0,5 м.].
– Тащи другую, служивые! – раздались нетерпеливые голоса.
– Спешка нужна при ловле блох. Али не ведаете, православные? – степенно ответил стрелец, бывший у рыбаков за старшего.
– Да не томи-то душу, Спиридон! – взмолились стрельцы.
– Не мешкай – тяни и вторую! – поддержали тех казаки.
И когда рыбаки потянули ее, перебирая веревку руками, то вдруг напряглись.
– Никак еще одна такая же рыбина! – задорно воскликнул один из них, налегая на веревку.
– Тяни, тяни, паря! – подбадривали его из толпы.
И после очередного рывка рыбаков на берегу забился огромный, почти в сажень длиной таймень в окружении еще двух сигов и чебака[43 - Чебак – то же, что лещ.].
– Ну и здоров же, мужики! Никак, однако, не менее пяти пудов будет! – удовлетворенно заметил Спиридон, вытирая пот со лба.
Стрелецкий десятник удовлетворенно посмотрел на Афанасия:
– Ну вот, Савельич, ожидали увидеть очередное чудо-юдо, а вытащили вон какого борова! Стало быть, опять повезло.
– Это так, Семен! Рыбалка действительно удалась. А посему распорядись ставить шатры. Будем здесь делать рыбный запас.
Чертеж