Южный крест

– Вот тут ты меня поимел, – согласился Дино.

Официант принес две запотевшие бутылки и разлил пиво, заменив картонные кружки-подставки новыми. Дино с наслаждением отхлебнул из своего стакана, облизал с губ пену.

– Единственное, что меня примиряет с этим чертовым Уругваем, – сказал он, – это пиво. Пиво здесь хорошее.

– В Буэнос-Айресе лучше, – заметил Полунин. – «Кильмес-Кристаль», например.

– А помнишь сидр в Нормандии?

– Не говори. У меня после него всегда голова трещала.

– Э, вот и наш Филипп, – сказал Дино, оглянувшись. – Да еще с женщиной, мамма миа, это уже что-то новое…

Полунин тоже оглянулся.

– По-моему, с ним какой-то парень?

– Иди ты! Такой же парень, как я – римский папа. Не спорь, итальянец распознает женщину на любом расстоянии, у нас глаз наметан… Ну, что я тебе говорил?

– Ты прав. Издали я принял ее за мальчишку.

– Да все они теперь такие, чего ты хочешь, – заметил Дино, не сводя глаз с приближающейся пары. – Кстати, не местная, держу пари…

Девушка, которая шла рядом с Филиппом, оживленно говорила что-то, размахивая пляжной сумкой. Коротко стриженная рыжеватая блондинка в очках без оправы, она показалась Полунину похожей на типичную студентку из Штатов, каких он много видел в Буэнос-Айресе. Пара поднялась по ступенькам террасы и подошла к столику.

– Салют, дети мои, – сказал Филипп. – Извините за опоздание и позвольте представить вам нового сотрудника экспедиции – мадемуазель Астрид ван Стеенховен…

Фалаччи и Полунин молча посмотрели на блондинку, потом на Филиппа. Дино опомнился первым и, вскочив, придвинул для девушки кресло.

– Несколько неожиданно, но тем более приятно, – пробормотал он и показал в широкой улыбке свои ослепительные зубы.

– Знакомьтесь, – продолжал Филипп. – Дино Фалаччи, научный руководитель. Мишель Полунин, технический эксперт.

– Очень рада, – девушка тоже улыбнулась, протягивая руку, – очень рада… Но я не знаю… мсье Маду, вы меня уже представили вашим друзьям как коллегу, а ведь мы еще ничего не решили…

– В принципе решили, – возразил Филипп, – детали обсудим позже. Мадемуазель любезно согласилась выполнять у нас обязанности переводчицы, – пояснил он, выразительно глянув на каждого из приятелей.

– Да, но… – Дино посмотрел на него с еще большим недоумением. – Мишель ведь владеет испанским?

– Заткнись и слушай. Не обращайте внимания, мадемуазель, мы с доктором Фалаччи старые друзья. Так вот – дело в том, что мадемуазель владеет немецким.

– А, – сказал Полунин. – Ясно. И в каком объеме вы им владеете?

– В самом полном. Гимназию я кончала в Федеративной Республике.

– Ваше имя, простите? – спросил Дино.

– Астрид, – ответила девушка.

– Шведское, – кивнул тот. – Хотя фамилия – голландская. А вы сами?

– Бельгийка, – улыбнулась Астрид. – Точнее, бывшая.

– С расспросами потом, – вмешался Филипп. – У мадемуазель сейчас мало времени, я только привел ее познакомиться. Что вы пьете, Астрид?

– Пожалуй, я тоже выпью пива. Но мне все-таки до сих пор не совсем понятны задачи вашей экспедиции. – Девушка, непринужденно усевшись в плетеном кресле, обвела взглядом всех троих. – Мсье Маду толком ничего не объяснил…

– Видите ли, – сказал Филипп, соединяя концы растопыренных пальцев. – Мсье Маду, или ваш покорный слуга, является, так сказать, административным главой экспедиции, не более. Мсье Полунин ведает технической стороной дела – аппаратурой звукозаписи и тому подобным. А вот наш научный руководитель, как этнограф, сумеет изложить все это гораздо понятнее…

Дино бросил на него свирепый взгляд и, повернувшись к Астрид вместе со своим креслом, заулыбался еще обольстительнее.

– Ну, в двух словах это… как бы вам сказать… экспедиция по изучению особенностей быта и… м-м-м… культуры, я бы добавил… некоторых малоизученных до сих пор индейских племен бассейна Ла-Платы. Племен, нужно иметь это в виду, почти вымерших и… по существу, реликтовых – если позволительно применить в данном случае такое определение.

– По-моему, не очень, – сказала Астрид.

– Что «не очень»? – несколько опешив, спросил Дино.

– Не очень позволительно применять к племени слово «реликтовое», – пояснила Астрид. – Мне так кажется.

– Вообще-то вы правы, – согласился научный руководитель. Подумав немного, он осторожно спросил: – Вы что изучали, кроме языков?

– Я занимаюсь антропологией, в Брюссельском университете.

Дино долго молчал. Потом он полез в карман за платком, промокнул виски и, глянув искоса на Филиппа, издал ненатуральный смешок.

– Хе-хе, да вы для нас просто находка, – сказал он. – Переводчик с дипломом антрополога… Можно поздравить мсье Маду, я прямо готов задушить его в объятиях…

– Да нет, какой у меня диплом, – Астрид пожала плечами. – Я ушла со второго курса, так что это оказалось просто потерянное время. А какие именно племена вы собираетесь изучать? Я даже не знала, что в бассейне Параны сохранились индейцы…

– Вообще-то практически не сохранились, – поспешил согласиться Дино. – В массе они, можно считать, вымерли. Но кое-кто остался, о да! Немного, правда, но зато… очень колоритные. Ну, скажем… аймары. Или гуарани!

– Аймары и гуарани? Любопытно, – Астрид улыбнулась. – Так вы, значит, намерены бродить по сельве?

– Д-да, отчасти. Но не только! В конце концов, многие индейцы уже ведут более цивилизованный образ жизни – работают на плантациях мате[2 - Mate – парагвайский чай (исп.).], живут в поселках… сохраняя, впрочем, некоторые черты племенного быта. Ну, и в сельве тоже.

– Очень любопытно, – повторила Астрид. – Я только не совсем понимаю, зачем вам в такой случае мое знание немецкого?

– А-а… они часто не понимают другого языка…

– Кто – индейцы?!

– Ну да, если живут и работают на немецких плантациях, – пояснил Дино непринужденно.

– Подумать только. Германоязычные индейцы, надо же! И что, они охотно позволяют себя фотографировать, записывать?

– Да как когда, знаете ли. Иной раз приходится применять специальное оборудование.

– Телеобъективы? Это я понимаю. Со звукозаписью, наверное, сложнее?