Занимательные истории об истории

Да и своих детей, рожденных в законном браке, цари предпочитали называть также ограниченным кругом имен. Начиная с Петра I, в семьях царей и наследников-цесаревичей родилось 47 детей, которые были наречены так: по 4 раза – Александром, Николаем и Павлом, по 3 раза – Алексеем, Марией, Михаилом, Ольгой и Петром.

Глядя на Августейшую семью, так же поступали и другие Романовы. В 1902 г. среди Романовых было ровно 30 великих князей, то есть братьев (родных, двоюродных, троюродных) кого-либо из царей. Среди них оказалось Николаев – 4, Дмитриев и Михаилов – по 3, Андреев, Сергеев и Константинов – по 2. Поэтому неизбежно появлялись «двойники». Но царей это, по-видимому, не волновало.

Достоверность мемуаров

Воспоминания (по-французски – мемуары) пишут многие. Историки всегда с особым почтением относятся к мемуарам, ибо это документальное подтверждение реально происходивших событий. Однако тексты мемуаров, безусловно, носят субъективный характер, полностью им доверять нельзя.

Наиболее ценно для историка описание фактов, ибо автор мемуаров нередко сообщает детали и подробности, известные только ему одному (или узкому кругу лиц). Но в оценке приведенных фактов следует проявлять сдержанность: тут пристрастия автора неизбежны.

Приведем пример, когда факту, сообщаемому мемуаристом, вполне можно доверять. Пример взят из воспоминаний В. Н. Коковцова, бывшего в 1911–1914 гг. премьер-министром и министром финансов Российской империи.

4 декабря 1912 г., за два дня до именин государя императора, военный министр В. А. Сухомлинов позвонил по телефону Коковцову. Он сообщил, что только что вернулся от государя, и тот передал ему подписанный указ Сенату о назначении командира гусарского полка В. Н. Воейкова министром по делам физического развития населения. По словам Сухомлинова, царь желал опубликовать этот указ обязательно 6 декабря, в день своего тезоименитства. Коковцову поручалось поставить визу, выделить ассигнования из бюджета, провести закон через Думу и через Сенат – и все это в течение двух дней.

В возникшем столь неожиданно деле было две тонкости. Первая: такого ведомства вообще не существовало. Можно было бы найти в бюджете деньги на повышение жалования одного человека, генерала Воейкова, но на целое новое министерство за два дня денег не сыскать. Не говоря уже о том, что перечень министерств определялся специальным указом, согласовывался с Государственной думой и с Сенатом, так что процедура потребовала бы не менее месяца.

Тонкость вторая: генерал Воейков был зятем министра двора В. Б. Фредерикса, близкого к царю человека.

Царь не мог просто так отменить указ, который он уже подписал. Поэтому Коковцов придумал компромиссный вариант: Воейков назначался на должность главнонаблюдающего за физическим развитием населения России. Ему вменялось в обязанность наблюдение за обучением военному строю и гимнастике во всех средних учебных заведениях всех ведомств. При этом у самого генерала не было никаких штатных сотрудников, зато перед ним должны отчитываться представители других министерств. Николай II принял доводы Коковцова и повелел издать указ о генерале Воейкове в новой редакции. Тут уже не требовалось ни согласия Сената, ни согласия Думы.

Этот факт, рассказанный бывшим премьером, конечно, рисует лично его в выгодном свете (как умелого царедворца), но в то же время ярко характеризует нравы в высших эшелонах власти.

Теперь приведем пример, когда фактам не следует доверять. Пример взят из воспоминаний А. Я. Панаевой (Головачевой), которая была гражданской женой поэта Н. А. Некрасова. В своих воспоминаниях она много места уделяет писателю И. С. Тургеневу. Авдотья Яковлевна изобразила его только в черных тонах: он и злословен, и высокомерен, и хвастлив, и болтлив, и злопамятен и т. д. А уж Полина Виардо, за которой много лет ухаживал Тургенев, изображена такой гадкой, что начинаешь удивляться: где у Ивана Сергеевича были глаза и уши. Но до нас дошло множество документальных свидетельств, совершенно по-другому рисующих и Тургенева, и Виардо. Вероятно, личная неприязнь Авдотьи Яковлевны к Ивану Сергеевичу оказалась чрезмерной. В отношении же В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова, Л. Н. Толстого и других писателей оценки Панаевой совпадают с оценками большинства мемуаристов.

Иногда автора мемуаров подводит память, когда он пишет о событиях или людях, мало запомнившихся, и тут он позволяет себе вольности. Так, в воспоминаниях А. И. Герцена о годах студенческой юности упоминается профессор химии Ф. Ф. Рейс. Он-де в своем курсе химии знал лишь одну главу – про водород, а об остальных веществах имел весьма смутное понятие. И вообще в профессора химии он попал случайно: настоящим профессором был его дядя, которого Екатерина II пригласила из Германии в Россию, старик не хотел никуда ехать – и вместо себя отправил племянника.

А вот какая информация содержится о Ф. Ф. Рейссе в справочнике о выдающихся химиках. В Россию он попал в 1804 г. – через 8 лет после смерти Екатерины II. В годы студенческой юности Герцена Рейсс был профессором химии одновременно Московского университета и московской Медико-хирургической академии (был он к тому же и врачом). В справочник о выдающихся химиках попал за свои труды: он открыл явление электрофореза и, кроме того, установил, что электролиз воды происходит при удалении электродов на расстояние до 20 аршин (15 метров). За эти работы Рейсс был избран академиком Петербургской Академии наук.

Используя данные, почерпнутые из мемуаров, надо обязательно их сопоставлять с какими-либо еще документальными свидетельствами. В своих мемуарах «Окаянные дни» И. А. Бунин пишет о тысяче заложников, расстрелянных чекистами в отместку за убийство эсерами руководителя Петроградской ЧК М. С. Урицкого. Бунин не пишет, что в этот день, 30 августа 1918 г., эсеры пытались убить в Москве В. И. Ленина, в результате чекисты сгоряча загубили много ни в чем не повинных людей. А вот число казненных все же значительно ниже – 260 человек.

Вольное обращение с числами характерно и для научных изданий. В Энциклопедическом словаре «Ф. А. Брокгауз – И. А. Ефрон» (1912) потери французских войск в Бородинском сражении указаны в 35 тысяч человек, в «Большой советской энциклопедии» (1927) – 52 тысячи человек, во «Всемирной истории» (1959) – 58,5 тысяч человек, то есть потери французов непрерывно возрастают. Соответственно потери русских войск составили 58, 48 и 38,5 тысяч человек, то есть потери русских войск непрерывно уменьшаются. Не забудем, что речь-то идет о сражении, происшедшем почти два века тому назад. Что нового нам еще предстоит узнать о Бородинской битве?

Афера века

В XX веке цена платины была выше, чем золота и серебра. Орден Суворова первой (высшей) степени изготавливался из платины, второй степени – из золота, третьей (низшей) степени – из серебра. Однако вплоть до XVIII века этот ценнейший металл вместе с пустой породой выбрасывали в отвал, а на Урале и в Сибири зерна самородной платины использовали как дробь при стрельбе.

В Европе платину стали изучать с середины XVIII века, когда испанец Антонио де Ульоа привез из Перу образцы этого белого металла, который добывали как попутный на золотых приисках. Испанские химики установили, что платина легко сплавляется с серебром и золотом, при этом они считали, что привезенный из Перу белый металл – сплав золота и железа. Поэтому цена платины была меньше золота и серебра. Само слово «платина» в переводе с испанского означает «серебришко».

Первое практическое применение платине нашли фальшивомонетчики: они стали подмешивать дешевую платину к золоту и серебру. Узнав об этом, испанское казначейство добилось издания строгого королевского указа, предписывавшего уничтожать всю платину, добываемую попутно с золотом. В соответствии с этим указом чиновники монетных дворов в испанских колониях Южной Америки торжественно при многочисленных свидетелях периодически топили накопившуюся платину в реках Боготе и Кауке. Столь странный для современного читателя закон об уничтожении платины был отменен в 1778 г. королем Карлом III Габсбургом. После этого испанское казначейство стало само подмешивать дешевую платину к золоту монет.

В начале XIX века платину начали добывать и в Европе. На Урале в 1828 г. произвели полторы тонны этого металла, тогда как за 80 лет на всех месторождениях Южной Америки – всего тонну. Первоначально из русской платины делали чаши, химические тигли, проволоку. Массовое применение для платины придумал министр финансов Е. Ф. Канкрин. Он стал министром в тяжелое для страны время. Золотой запас империи истощился от длительных войн с Францией, Швецией, Турцией. Огромный ущерб финансовой системе России нанес и Наполеон, наводнивший нашу страну фальшивыми ассигнациями. В те времена не было технических средств для распознавания денег истинных и поддельных. Поэтому за один бумажный рубль давали только 25 копеек серебром. Министр Канкрин решил использовать опыт испанского казначейства, подмешивая платину к золоту, так, как еще раньше делали фальшивомонетчики. Но сделал он это на строго научной основе, получив от немецкого ученого А. Гумбольдта заключение, что платина в 5 раз дороже серебра и в 2,5 раза дешевле золота. После этого в России стали чеканить трехрублевые монеты из золота (весом в 4 грамма) и из платины (весом в 10 грамм). Затем стали выпускать платиновые монеты и 12-рублевого достоинства.

Первую монету из платины Канкрин отослал Гумбольдту, потом эта монета была куплена у наследников ученого при царе Александре II, а сейчас монета демонстрируется в Государственном Эрмитаже.

Введение в денежный оборот платиновых монет укрепило финансы страны, за что Николай I неоднократно благодарил Канкрина. А добыча платины на Урале возросла до трех тонн в год.

Но вот семидесятилетний Канкрин умер. Новый министр финансов Ф. П. Вронченко представил царю дело с платиновыми монетами в таком свете, что он, мол, крайне опасается подделки, ссылаясь на испанских фальшивомонетчиков. Николай I, который еще недавно был энтузиастом платиновых денег, подписал указ о принудительном изъятии платиновых монет из обращения. В течение полугода было собрано несколько миллионов монет. На складе Государственного казначейства мертвым грузом осело 35 тонн платины. Добыча платины на Урале упала в сто (!) раз. Английская фирма «Джонсон, Маттей и К°» скупила за бесценок платиновые прииски на Урале.

Между тем министр финансов Вронченко, несмотря на благоприятную ситуацию (отсутствие войн), за 8 лет развалил всю финансовую систему империи, так что расходы стали превышать доходы. Николай I уволил Вронченко. Следующие два министра финансов также не смогли исправить положение. Совсем плохо стало с финансами после Крымской кампании, где Россия потерпела военное поражение. Очередной министр финансов, М. X. Рейтерн, пребывал в беспокойстве: денег катастрофически не хватало. И тогда министр уговорил Александра II совершить в 1867 г. два действия, которые (как тогда казалось) облегчали финансовое бремя, но в отдаленной перспективе принесли России очевидные убытки. Действие первое: была продана Аляска. Действие второе: был разрешен беспошлинный вывоз платины (в то время – малоценного металла), а все запасы русской платины проданы.

Платину скупила уже знакомая нам фирма «Джонсон, Маттей и К°». Монопольно владея почти всей платиной мира, фирма быстро взвинтила на нее цены. Частный добытчик на Урале получал за золотник (4,25 г) платины от фирмы 10 копеек, посредник в Москве – 40 копеек, а фирма продавала платину в Париже уже за 1 рубль 20 копеек. Через несколько лет платина стала стоить дороже золота. Платина была объявлена драгоценным металлом, из нее стали делать наиболее дорогие украшения. Фирма «провернула» аферу века!

Перед Первой мировой войной добыча платины в России составляла 95 % мировой добычи, почти все это количество уходило за рубеж. Лишь после Октябрьской революции добыча и переработка платины были национализированы. В Москве создали институт по изучению платины (ставший частью Института общей и неорганической химии). Из платины научились изготовлять ответственные детали приборов военной техники. Платину применяют в качестве катализатора в химических и нефтехимических производствах. Платина используется для дожигания выхлопных газов. Из платины делают электроды топливных элементов для космических аппаратов. На долю ювелиров остается всего 10 % платины.

В последние годы, когда в нашей стране едва ли не повсеместно прошла приватизация, в частные руки перешло и производство платины. Надо надеяться, что наше правительство, зная о вышерассказанной истории, не допустит ущемления интересов государства.

Деньги, деньги…

В опубликованных десять лет тому назад воспоминаниях Д. А. Засо-сова и В. И. Пызина приводятся некоторые данные о доходах и расходах жителей Петербурга в начале XX века. Младший дворник, служивший в одном из частных домов на набережной р. Фонтанки, имел оклад 18 рублей месяц. Этого было мало, и младшие дворники подрабатывали тем, что оказывали жильцам дома разные услуги: выколачивали ковры, носили корзины с бельем на чердак (где белье сушилось) и пр. Старший дворник получал от хозяина 40 рублей в месяц, это считалось достаточным, и старший дворник не унижался до услуг, хотя от чаевых не отказывался. Водопроводчик, обслуживавший дом, имел оклад 35 рублей плюс обычные в его положении чаевые.

Во дворе дома была баня, принадлежавшая тому же хозяину. Кассир, взимавший плату за посещение бани, получал целых 70 рублей. Повышенный оклад кассиру был установлен для того, чтобы он не воровал. Но это не помогло: кассир беззастенчиво присваивал половину вырученных сумм, за что был хозяином уволен. Однако к тому времени плут успел скопить изрядную сумму и открыл в соседнем доме собственную баню.

Таковы были доходы рядовых горожан. А вот каковы были расходы. Обед из двух блюд в дешевой столовке обходился в 12 копеек. «Мерзавчик» (100 г) водки стоил 10 копеек, причем возвратная тара составляла 4 копейки. Следовательно, за поллитра водки надо было платить 30 копеек. Зато бутылка шампанского стоила 5 рублей.

Дом на Фонтанке, о котором идет речь, хозяин сдавал внаем жильцам. На четвертом этаже находились меблированные комнаты с «удобствами» в конце коридора. Жильцы платили за такую комнату 20–30 рублей в месяц, иногда сдавая «угол» (то есть кровать) за 5 рублей какому-нибудь малоимущему студенту. На третьем этаже были отдельные квартиры, жильцы которых платили по 40–60 рублей (иногда сдавая одну из комнат студентам побогаче за 15–20 рублей). На втором этаже располагались многокомнатные большие квартиры, за которые хозяин брал по сто рублей и выше. В первом (полуподвальном) этаже проживали дворники, водопроводчик, швейцар и другой обслуживающий персонал.

Учение в то время было платным: в казенной гимназии – 100 рублей в год, в частной – 200 рублей, с пансионом – 350 рублей. Учение во многих институтах и в университете обходилось еще дороже, но не везде. В Институте инженеров путей сообщения плата за обучение составляла всего 10 рублей в год, а в Электротехническом институте учили и вовсе бесплатно.

Посещение бани (о которой мы уже говорили) стоило (в зависимости от класса) 10–40 копеек. За отдельный номер нужно было заплатить целый рубль.

Кроме гражданских лиц, в Петербурге проживало много военнослужащих. В Петербургский гарнизон входило 27 гвардейских и несколько армейских полков. Гвардейские и армейские части был размещены и в пригородах столицы. Кроме того, имелись многочисленные военно-учебные заведения: кадетские корпуса, юнкерские училища, офицерские классы (курсы), военные академии. Денежное содержание офицеров и генералов состояло из основного оклада, столовых и добавочных сумм. Суммарное жалование в 1909 г. составляло: у подпоручика – 70 рублей в месяц, у ротного командира (капитана) – 145 рублей, у командира батальона (подполковника) – 200 рублей, у командира полка (полковника) – 267 рублей, у начальника дивизии (генерал-лейтенанта) – 500 рублей. При службе за границей, а также на Кавказе, в Средней Азии и в Сибири основной оклад увеличивался в полтора раза.

Жалование у российских офицеров было на 30–50 % меньше, чем у западноевропейских, а у генералов оно было почти таким же. Главнокомандующий русскими войсками великий князь Николай Николаевич (младший) имел ежемесячное жалование 8000 рублей, что было выше, чем у его западных коллег.

Кроме перечисленных сумм офицерам полагались еще лагерные (за время пребывания в летних лагерях), квартирные (за наем квартир), дровяные, осветительные, а также фуражные (для тех, кто по штату должен был иметь коня).

Имелись и разнообразные дополнительные льготы. Так, офицерам оплачивался проезд по железной дороге в вагонах второго класса. Офицеры могли посещать театральные спектакли за половину стоимости билета. Дети офицеров принимались в военно-учебные заведения на казенный кошт. Офицер, попавший под суд, удалялся от службы, получая половину жалования; в случае оправдания офицер получал и вторую половину за все прошедшее время.

Таким образом, офицеры были материально обеспечены гораздо лучше, чем гражданские лица. Это положение сохранялось и в советское время. Так, в 1946 г. среднее денежное содержание командира взвода (лейтенанта) превышало в 2,5 раза среднюю зарплату по стране, а в 1990 г. сравнялось с нею.

В заключение расскажем историю, похожую на легенду. Военный летчик Султан Амет-хан сбил 30 немецких самолетов лично и еще 19 – в группе. За свои боевые подвиги стал дважды Героем Советского Союза. После войны был направлен летчиком-испытателем в сверхсекретное КБ-1, где главным инженером был С. Л. Берия (сын соратника вождя). КБ-1 разрабатывали самолеты-снаряды, а летчики-испытатели работали на самолетах-аналогах. Работа их была крайне рискованной, и за каждый полет им платили совершенно фантастические по тем временам деньги.

Очень скоро у летчиков-испытателей притупилось осознание опасности, и начальство решило, что это потому, что они больше думают о деньгах, чей о поставленных технических задачах. Начальство захотело уменьшить их оплату в десять раз – все равно получаемые суммы оставались весьма внушительными. Но размер оплаты в свое время был утвержден самим вождем, и только он мог эту сумму изменить. Начальство стало готовить к высокой подписи необходимые документы по всей требуемой в то время форме. А требовалось получить визы от всех заинтересованных сторон, в том числе и от летчиков-испытателей.

Летчики-испытатели С. Н. Анохин, Ф. И. Бурцев В. Г. Павлов расписались без затей. Амет-хан написал: «Моя вдова не согласна».

Вождь, просмотрев документы, наложил резолюцию: «Согласен с вдовой Амет-хана. И. Сталин».

Размер оплаты, разумеется, остался прежним.

В 1971 г. подполковник Амет-хан погиб при испытаниях. Его супруга стала, к сожалению, настоящей вдовой и начала получать пенсию по случаю потери кормильца, размер которой зависел от его заработка.

Однажды В СССР…

Судьбы генералов

Во время революции и Гражданской войны в России все общество раскололось на два лагеря – «белых» и «красных». Армиями «белых» командовали бывшие царские генералы М. В. Алексеев, П. Н. Врангель, А. И. Деникин, Л. Г. Корнилов, Е. К. Миллер, Н. Н. Юденич и адмирал А. В. Колчак. «Красные» поначалу всех бывших генералов считали своими врагами, то есть «белыми». Поэтому на должность главковерха (верховного главнокомандующего), вместо убитого сгоряча солдатами генерала Н. Н. Духонина, они сначала назначили прапорщика Н. В. Крыленко. Потом поняли, что главковерхом должен быть офицер с более высоким чином и более широким военным кругозором. На должность главковерха назначили полковника И. И. Вацетиса, а через год – другого полковника, С. С. Каменева.

Между тем на сторону «красных» перешли добровольно многоопытные генералы: бывшие военные министры А. А. Поливанов и Д. С. Шуваев, бывший заместитель военного министра А. А. Маниковский, бывший морской министр И. К. Григорович, бывший главковерх А. А. Брусилов, бывший начальник штаба главковерха М. Д. Бонч-Бруевич. Последнего «белые» объявили предателем и даже пытались его захватить, сделав налет на поезд, в котором он, по их расчетам, должен был находиться (а Бонч-Бруевич поехал другим маршрутом). От обиды и злости «белые» расстреляли с десяток ни в чем не повинных пассажиров поезда, где не обнаружилось Бонч-Бруевича.