Марина Влади, обаятельная «колдунья»

– Например, то, что самец непременно должен погибнуть после оплодотворения пчеломатки?

– Ну, в том числе и это. И в пчелиной семье, и в семье человеческой очень много общего…

– И любой брачный союз обречен на подобный финал?

– В той или иной степени, – развел руками уже раздраженный «допросом» режиссер. – Все браки совершенно идентичны.

– Ладно, рискнем! – махнула рукой Марина. – Я согласна.

Читая в газетах анонсы своей «Королевы», Марина чертыхалась: «Примитивы!.. Как можно было сочинить нечто подобное? Они что, фильма не видели?!» – «…Супружеская жизнь молодой пары начинается счастливо и безоблачно, между ними царит согласие, они мечтают о детях. Но с каждым днем происходит что-то совершенно необъяснимое: муж на глазах чахнет, а молодая жена все хорошеет и хорошеет. А когда она уже ждет ребенка, мужу становится настолько худо, что он уже не в силах подняться с постели…»

Профессиональное чутье ее редко когда подводило. Уже в ходе съемок она точно знала, что фильм ожидает успех. Партнер – Уго Тоньяцци – чудо! Регина у Марины получалась именно такой, какой ее видел Феррери. Друзья все же не зря называли его гением, у которого не было ни школы, ни учеников, ни последователей, настолько он был индивидуален и неповторим.

Накануне церемонии закрытия Каннского кинофестиваля, во время которой оглашались имена победителей и лауреатов, Марина разнервничалась донельзя, чего давно с ней не происходило. Дважды навещала салон маэстро Жака, официального парикмахера фестиваля, обладателя «волшебного взгляда». Мсье Дессанж, конечно, умел творить чудеса. Он трудился над ее прической несколько часов. Потом трижды она меняла туалеты.

Еще бы, ведь ей, триумфатору, обладательнице премии лучшей исполнительницы женской роли, предстояло пройти по красной дорожке на набережной Круазетт с величием истинной королевы. Королевы стиля и «королевы пчел». По традиции каннские лауреаты одновременно становились кавалерами «Ордена искусств Почетного легиона».

(Жаль лишь Феррери, у которого сразу после грандиозного успеха на фестивале и выхода картины в широкий прокат возникли проблемы с пуританской цензурой, и особенно с Ватиканом.)

Бруйе для начала подарил жене радость романтичного многодневного морского круиза под парусами своей белоснежной яхты «Vaitiare», a потом преподнес новый сюрприз:

– Давай-ка, милая, будем потихоньку перебираться поближе к родным берегам. Я купил виллу на юге Франции.

– Жан-Клод, ты у меня – сплошное приключение, как американские горки, – только и смогла ответить Марина. – Никогда не знаешь, чего от тебя ждать в следующую минуту…

Только блаженное ничегонеделание на берегу довольно скоро сменилось унынием. Она чувствовала себя не в своей тарелке без шума-гама на площадке под беспощадными юпитерами, без удушливой пыли театральных кулис, без сплетниц-гримерш и придир-сценаристов, без громовых команд режиссеров и бесконечных интервью, без аплодисментов и цветов от поклонников, без помпезности фестивалей и банкетов. Бруйе же все это казалось никчемной, зряшной суетой, а восторженные взоры нахалов, которые жадно шарили глазами по телу его Марины, доводили его до исступления. Марина понимала состояние мужа. Он был раздражен точно так же, как в свое время Робер. Хотя нет, несколько иначе. Оссейну рядом нужна была талантливая актриса, послушная исполнительница его режиссерской воли. Хоть на съемках, хоть в постели. А отважному покорителю небесных высот Бруйе – земная хозяйка дома, хранительница очага, но вовсе не властительница съемочных площадок и сердец похотливых поклонников. «Мне невмоготу – я не могу не работать, – пыталась объяснить мужу Марина. – Это для меня очень серьезно». Но он не слышал.

Даже рождение сына Вольдемара-Владимира-Володьки-Вовки лишь ненадолго отвлекло ее от тоскливых мыслей и внесло совершенно незначительные изменения в размеренное и безмятежное существование в сладком рабстве роскоши. Тем более что бесчисленные няньки, кормилицы, прислужницы не давали ей даже пальцем без нужды шевельнуть…

Володька мирно посапывал в кроватке в тени деревьев. Марина, сидя рядом в плетеном кресле, лакомилась персиками и лениво перелистывала свежий номер «L" Off?ciel»: ну, и какие ткани нам предлагают кутюрье носить в 1965 году?..

Появившийся в саду Жан-Клод молча протянул ей телеграмму. Орсон Уэллс?[8 - Уэллс Орсон (1915–1985) – американский актер, режиссер, сценарист, продюсер. Автор к/ф «Гражданин Кейн», «Макбет», «Отелло» и др. Лауреат премий «Оскар», «Золотая пальмовая ветвь» МКФ в Каннах. Работал в США, Европе.] Да! Вот так сюрприз. Мэтр приглашает ее в Испанию на съемки «Фальстафа». Роль леди Кейт Перси…

– И что ты ответишь? – Жан-Клод, оказывается, все еще был рядом.

Марина положила телеграмму на столик.

– А что я могу ему ответить? Посмотри на меня, я же сейчас больше похожа на кормящую матрону. – Она чуть приспустила декольте. – Ты когда-нибудь видел такие груди? Уэллс просто не понимает, что я, увы, сегодня не та актриса, о которой можно мечтать. Так, в подробностях, я ему и сообщу. Нет-нет и нет. Орсон – мудрый человек, поймет.

Диктуя свой ответ секретарю, Марина улыбалась: Кейт Перси… Фальстаф… На следующий день Влади получила новую телеграмму от Уэллса. Орсон был, как всегда, лаконичен, категоричен и требователен: «Кончай кормить. Приезжай через две недели. И… будь в форме!»

«В чем оно, счастье актрисы? – задавала себе вопрос Влади. И сама же пыталась найти на него ответ. Оно, пожалуй, в таких банальных вещах, как у всякого человека: получать удовлетворение от своей работы, ценить и уважать своих коллег, партнеров, ощущать свою востребованность. Неважно где – будь то завод, какое-нибудь учреждение или театр, но чувствовать, что тобой восхищаются, а главное – любить то, что ты делаешь».

Отпускать Марину одну в неведомую киноэкспедицию Бруйе отказался наотрез. Он знает, какие опасности таит жаркое пиренейское солнце и не менее горячие кабальеро. Но рабочий график оказался настолько плотным, что все время Влади и Бруйе приходилось проводить порознь: Марина пропадала на съемочной площадке, а Жан-Клод, как некогда Оссейн, сидел в гостиничном номере, злющий, как лев в клетке. Как ему хотелось прекратить весь этот киношный балаган! В конце концов он устроил жене неприятную сцену в отеле, развернулся и умчался домой.

В два часа ночи в ее номере раздался стук в дверь. Марина решила, что вернулся Клод, и уже намеревалась открыть. Но услышала не совсем трезвый мужской голос: «Это я, Орсон!» На цыпочках она вернулась в спальню и просидела в кресле до утра, не сомкнув глаз и не выпуская из рук сигареты. На следующий день, отсняв заключительные сцены, Уэллс поблагодарил всю киногруппу за отличную работу, а Марине почему-то посоветовал бросить курить, чтобы не портить голос: «Пойми, это – твое главное сокровище». О запертой двери несостоявшийся любовник не обмолвился ни словом…

Насчет голоса Уэллс был, безусловно, прав, невинно улыбалась Марина, вспоминая, с каким трудом ей удавалось озвучание картины по-английски: «Причем это был староанглийский язык, шекспировский. Я волновалась, но, по-моему, все получилось…» Но при следующих встречах Орсон обычно глядел на нее с некоторым недоумением…

А Бруйе, чувствуя свою вину, решил-таки выполнить свое давнее обещание, и они с Мариной отправились в путешествие за океан. Тем более что в Штатах Влади ждала небольшая работа в какой-то проходной итальянской картине «Моя американская жена». Поначалу она даже думала отказаться от съемок, но согласилась, узнав, что ее партнером вновь будет Уго Тоньяцци. Съемочный процесс был организован чудовищно, паузы между сменами затягивались, и актеры были вынуждены слоняться без дела, пока горе-сценаристы дорабатывали следующую сцену. Во время одного из очередных перерывов Марина решила выяснить, что из себя представляет прославленная американская киноиндустрия, и на свой страх и риск (без всяких рекомендаций) наведалась в агентство «Уильям Моррис», которое занималось кастингом актеров. Она вовсе не собиралась покорять Новый Свет, просто было любопытно.

Тамошний «биг-босс», оглядев гостью с головы до ног, попросил: «Не могли бы вы улыбнуться, мадемуазель?»

Марина задохнулась от возмущения:

– Вы! Вы мне, звезде европейского класса, которая только что снималась у самого Орсона Уэллса, мне, матери троих детей, одной из самых красивых актрис, предлагаете просто улыбнуться?!

Сидящая рядом с боссом тощая американка с явно подтянутой кожей просипела прокуренным голоском:

– Именно вам, милочка. И вообще, не мешало бы вам сбросить два-три килограмма и заменить зубки. По-моему, они не очень ровные…

Марина, уже вне себя от ярости, вскочила, схватила шубку, шляпку и заорала прямо в лицо этой облезлой курице:

– Я вешу ровно 58 килограммов при росте 175 сантиметров, и все зубы – мои собственные! А ты шамкай и щелкай своими фарфоровыми!

После перенесенного шока Марина уже не испытывала к Голливуду ничего, кроме отвращения и ненависти.

Зато в этом же году супругов ожидало новое экзотическое путешествие на край света, в загадочную для Бруйе Россию, – на очередной Московский кинофестиваль. И вновь, как шесть лет назад, повторилась все та же ситуация, что и несколько лет назад с Оссейном. Марина была в центре внимания, сияла от удовольствия и всеобщего восхищения, а Жан-Клод покорным болванчиком, с тяжелым сердцем, исполнял роль ее «немого» мужа.

Ему оставалось ограничиваться посещениями Большого театра. Во время пресс-конференции на 12-м этаже гостиницы «Москва» Марина Влади сообщила журналистам: «Я крайне сожалею, что в этот раз так мало успела посмотреть и, что самое огорчительное, не увидела на сцене Майю Плисецкую». Очаровательно улыбнувшись, она тут же обратила внимание газетчиков на присутствующего здесь супруга: «Зато мой муж Жан-Клод Бруйе – он по профессии гражданский летчик – видел ее в «Дон-Кихоте» и признался мне, что плакал от счастья… Летчики, как видите, иногда тоже плачут, если, разумеется, они попадают под власть большого таланта…»

«Конечно, она очень хороша, – писал в своем отчете с пресс-конференции репортер журнала «Советский экран», – и вместе с ее восхищенным мужем – французским пилотом – за ней, откровенно говоря, столь же восторженно следят и многие другие мужские глаза…»

Но, глядя вслед удалявшейся по окончании пресс-конференции паре, журналисты видели, как Жан-Клод, бережно придерживая жену под руку, темпераментно и отнюдь не ласково выговаривал ей что-то вполголоса…

В те дни в Москве Марина и впрямь была загружена «под завязку», являясь членом жюри фестиваля под руководством известного советского режисссера Сергея Аполлинарьевича Герасимова. Единственная женщина в компании «12 рассерженных мужчин». Журналистам она признавалась: «Ясно, что это почетная и весьма трудная работа. Но такая работа здесь, в Москве, мне вдвойне приятна… Во всяком случае, я постараюсь, как это говорят по-русски, быть на уровне… Я чувствую себя в Москве как дома…»

Герасимов умело дирижировал работой жюри, склоняя коллег к тому, чтобы главный приз обязательно присудить фильму Сергея Бондарчука «Война и мир». Но я, гордилась собой Марина, билась изо всех сил, до тех пор, пока не переубедила всех членов жюри, что награду следует поделить между киноэпопеей Бондарчука и замечательной картиной венгра Золтана Фабри «Двадцать часов». После окончательного подведения итогов взмокший Герасимов, улыбаясь, сказал Марине:

– Ну, ты, оказывается, еще та штучка. Крепкий орешек.

В его устах это был изысканный комплимент.

По иронии судьбы, вскоре Влади вновь пришлось встретиться с «Войной и миром» Бондарчука, дублируя во французской версии картины Людмилу Савельеву, которая исполняла роль Наташи Ростовой.

* * *

– Марина Владимировна, – остановил Влади молодой человек, сотрудник пресс-центра фестиваля, – прошу прощения. С вами очень хочет встретиться Алексей Каплер[9 - Каплер Алексей Яковлевич (1904–1979) – советский сценарист, актер, ведущий т/передачи «Кинопанорама» (1966–1972). Автор сценариев к/ф «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году», «Полосатый рейс», «Человек-амфибия» и др. Лауреат Сталинской премии (1941). Жена – Друнина Юлия Владимировна (1924–1991). Советская поэтесса. Лауреат Госпремии РФ. Была народным депутатом СССР. Покончила жизнь самоубийством.].

– ?

– Это наш очень известный кинодраматург, сценарист. Может быть, вы видели его фильмы «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году»? Помните?

Марина с сомнением покачала головой:

– Нет, вряд ли. Я бы запомнила.

– Тем не менее он просит о встрече в удобное для вас время. У него к вам есть деловое предложение.