Не ходи служить в пехоту! Книга 2. Война по законам мирного времени

Я заглянул в купе, полез в рюкзак. Старался на проводницу не смотреть. Но все же пришлось. Красивая женщина. Повезло Игорю, хоть перед войной пусть у него все получится.

Я вышел, отдал Игорю изделия. Игорь удалился.

Прошло уже больше часа. Я вспоминал. Опять в голову лезут мысли о Лене. А может, это и есть любовь? Чушь собачья. Просто нам было хорошо. Просто. Теперь вот на войну еду. Еду воевать за Родину, может, придется и жизнь отдать. А полного и убедительного ответа так и нет: что такое для меня Родина? Бийск для меня Родина? Родина. А Карабах? Нет, конечно. А зачем я туда еду? По приказу, я офицер. Выходит, приказ – это Родина? Тоже Родина, это святое. Если бы началась война в Калининградской области, или Белоруссии, или в Литве, или Латвии, или Эстонии, или в Сибири, или на Урале? Тогда я бы с ножом в зубах штурмовал бы противника день и ночь. А если бы в Ленинграде или в Москве? То же самое, это Родина моя. А что же в Закавказье? Как-то не воспринимаю их своей Родиной. Тебе скажут: там живут советские люди. И будут правы, но не берет меня за душу. Не берет. Странно получается, за Бийск, Новосибирск, Ригу, Таллин, Калининград или Юрмалу я бы воевал просто по убеждению, а в Закавказье только по приказу. А за Чехословакию? Да, люблю я эту страну и этот народ и себя от них не отделяю (почему-то), а они бы меня своим все-таки не считали. Где-то у меня ошибка в мировоззрении. Где? Мучаюсь я этим вопросом уже не первый год, и ответа четкого у меня нет. Все-таки не воспринимаю я весь СССР как свою Родину. Что-то в этом СССР искусственное, не болит у меня душа за всю страну. Вот опять же пример. Ни один офицер моего теперь уже бывшего батальона не воспринимает солдат, призванных из Туркмении, как родных. Русских очень даже воспринимают. «Пиджаки» этих всех призывников из Средней Азии и Кавказа и вовсе ненавидят. Кадровые тоже, но более сдержаны, что меня удивило. Понятно, гражданские, они нигде с ними раньше в большинстве своем не сталкивались и только в армии все увидели, здесь все очень обострено. Разный менталитет. Разное мировоззрение. Столкнулись. Европейское мировоззрение терпит крах перед их первобытно-общинными понятиями, родоплеменным мировоззрением. Сталкиваешься с этим, видишь, что перевоспитывать бесполезно, и остается только заставлять, а они сопротивляются. Появляется ненависть. Тупая советская пропаганда трубит, что Советская армия – это школа интернационализма. А на самом деле это школа межнациональной ненависти. Какая дружба народов? Разве у меня или у любого из офицеров нашего батальона может быть друг-туркмен? Смешно просто. Нет, это невозможно себе даже представить. Американец, я думаю, вполне может быть мне другом. Несмотря на пропаганду, не воспринимаю я американцев как врагов, не верю. А французы? Это вообще полная чушь. Какие из них враги. С германцами не знаю. Мой опыт в пионерском лагере мне подсказал, что с ними очень тяжело дружить, у нас с ними тоже разное мировоззрение, достаточно быть с ними в хороших соседских отношениях, не более того.

В это время дверь купе открылась настежь, и из нее вышли два довольных человека, которые отправились с полотенцами в туалет в разные концы вагона. Я продолжал стоять в коридоре, чтобы дать проветриться купе.

Первым пришел Игорь. Доволен.

– Надо бы еще выпить.

– В качестве исключения согласен.

В купе вошла проводница, продолжая вытирать шею.

– Ну и мне налейте, ребята, немного.

– Что ты так долго ходила? Случилось что-то? – спросил Игорь.

– А ты попробуй полностью помыться как следует в туалете.

– Как это полностью? – недоуменно спросил Игорь.

– А вот так. Проводники это делать умеют, – рассмеявшись, ответила она.

Мы тоже рассмеялись.

– Давайте, ребята, за хороший и качественный секс, у меня давно такого не было, – заявила новая подружка Игоря.

Мы выпили.

– Юра, посмотри на мою напарницу, если захочешь, то завтра ночью может получиться.

– Спасибо. Присмотрюсь и скажу свое мнение.

– Ну все, ребята, я пошла, и вы давайте закругляйтесь.

На следующее утро у меня болела голова. Из принципа терпел до вечера, вечером выпили коньяка, и сразу стало легче. У Игоря все пошло по вчерашнему плану, я же от женской компании отказался, напарница была совсем не в моем вкусе.

Всю дорогу мы интересно и обо всем разговаривали с Игорем. Он оказался начитанным и интересным собеседником, очень хорошо знал историю.

– Русские – это европейцы, которые дошли до Тихого океана, но не смогли всю эту территорию освоить. Не хватает ресурсов. Чехи твои никуда не пошли. Заняли свою территорию, небольшую, и осваивают ее, им их ресурсов хватает. А мы создали империю, и мышление у нас имперское, поэтому мы должны быть везде. Без нас не сметь решать ни один вопрос в мире! Так думал Сталин, советский император, самый безграмотный, поэтому и столько ошибок наделал.

– Да, я знаю. Восточный такой деспот. Одним словом, ч… ка есть ч… ка.

– Сталин и Ленин дел натворили.

– Ленин?

– Конечно. Ты почитай журналы всякие, сейчас начали печатать много интересного. У меня и собой кое-что есть. Сейчас достану.

Игорь достал несколько толстых журналов и протянул мне.

– Ленин, конечно, не такой, как Сталин. Образованный, умный. Если бы он остался во главе советской России, пошло бы все по-другому, возможно по американскому образцу. Понимаешь? Сталин создал на территории Российской империи много национальных автономий, таких недоделанных государств, республик. Вот теперь мы едем с тобой это расхлебывать. Сталин повел нашу страну по пути военного коммунистического империализма.

– Ни фига себе ты замполит!

– Это же между нами. Думать-то я могу как хочу.

– Можешь, конечно. Я с тобой согласен. Меня еще раздражает, что в нашей стране все врут. Все думают одно, а говорят другое. Живем в такой лжи и уже воспринимаем, что это все правильно.

– В точку. Согласен.

Задумались. Я сначала смотрел в окно, потом начал читать толстые журналы, которые мне дал Игорь. В этих журналах печатали такое, что я никогда ни от кого не слышал и не знал. Чтение меня полностью поглотило. Особенно много было интересного про сталинский период. Однако меня удивило, что, разбирая Сталина, никто не обращал внимания, что он грузин, то есть человек южный и одновременно восточный, азиат. Я же в его поведении видел именно черты, присущие его неевропейскому менталитету и мировоззрению. Для меня это многое объясняло. Особенно когда я прочитал про его детство и юность. Чему удивляться? Человек вырос вне европейской культуры, на задворках Российской империи. Совсем другое дело – Владимир Ульянов. Вырос в нынешнем Ульяновске, учился в Казанском университете. Это Европа однозначно. Несмотря на то что на Волге живет много национальностей, все-таки мы, русские, сделали эти земли Европой не только по географии, но и по сути. А что мог сделать грузин, выросший на задворках империи? Построить империю со множеством всяких национальных автономий, каждому сделал свою клеточку. Разве мог он верить во власть народа, в народную мудрость? Нет, конечно. Он верил в единоначалие. На Кавказе вся власть в руках единоначальников – князьков и ханов. Только и спасает их от междоусобиц российский (европейский) генерал-губернатор или наместник Кавказа.

За чтением и разговорами с Игорем дорога до Москвы полетела еще быстрее.

В Москве наша с Игорем пересадка заняла всего несколько часов. Походить по Москве не получилось.

Скорый поезд Москва – Тбилиси. Сразу бросилось в глаза, что проводники в вагонах – мужчины в возрасте, грузины. Сразу почувствовался азиатский восточный колорит. Особенно поразило, что уборку туалетов делал не сам проводник, а откуда-то бравшийся бомж.

– Все, Юра, чай здесь сами наливаем и стаканы сами моем. Иначе что-то подхватим.

Проводник ходил по вагону и изображал из себя важного и солидного начальника. Даже тембр голоса был показным. У меня сразу же возникло желание с ним разобраться. Сдержался. Грузин почувствовал мою неприязнь к нему, недовольство бомжом и тоже не пошел на обострение.

После Сухуми началось какое-то броуновское движение людей по вагону.

– Похоже, советская власть кончилась, – сказал кто-то в коридоре.

– Очевидно. Видишь, сажает без билетов. Сам деньги с них берет себе в карман, – ответил его собеседник.

Между тем на нас смотрят как на пустое место, но в купе к нам не подсаживают.

Вокзал Тбилиси встретил нас невиданной какофонией импортных клаксонов, сигналов автомобилей, музыкальных. Мне показалось, что я приехал в Тегеран, репортаж из которого я видел в передаче «Международная панорама». В европейской части СССР такое увидеть и услышать было невозможно.

Вокзал был настолько вонючим и грязным, что из него хотелось как можно быстрее бежать.

– Восточный базар я представлял себе примерно таким же.

– Куда мы попали, Игорь?

Глава 2

В штаб Закавказского военного округа мы прибыли утром. Переночевали в военной гостинице.

Сходили поужинать в ресторан, в подвальчик. Впечатление осталось неприятное. Нас везде обманули. Сдача с рубля нигде не предусматривалась. Вместо шашлыка нам подали обжаренные кости. Однако вино было нормальным.

Поужинали в гостинице оставшейся колбасой, консервами, местной лепешкой и запили купленным в магазине вином (здесь его продавалось в изобилии).