Дурка. Основано на реальных событиях

В палате началось движение, я оглянулся по сторонам, поймал взглядом ночного енота – высокий, крепкий молодой человек с лысой головой, стандартной внешности с приколотыми синими глазами, как оказалось, его звали здесь Ромка Терминатор, почему- я пока не понял.

Он что-то рассказывал, глядя в окно, теребя шнурочек на груди. Сначала о том, как можно прожить не работая, уехать в деревню, посадить картошку, пару грядок зелени и всё. Предложения его были несвязными, но суть ясна, рот был приоткрыт во время разговора. Он много басил-скажет, умолкнет, никто его не слушал. Что-то мне подсказывало, что он хотел находиться не здесь, а быть полностью поглощённым картофельным ремеслом.

Пришла медсестра, та самая, которая меня одевала на этот курорт, стеклянные глазки её забегали, спросила, хорошо ли мне летается, а я ответил, что неплохо. «Есть жалобы?» – промолвила она исподлобья. Я ответил: «Жуткая головная боль, дрожь в руках, плохо вижу».

Она померяла давление, сказала, что оно в норме, записала что-то в журнал и ушла. Я пошёл чистить зубы. На глазах – мутная пелена, всё расплывчато, хотя у самого зрение хорошее – твёрдая черничная единица. Кружка прыгала в ладонях, как у алкоголика с утра перед первой дозой. Я зашёл в импровизированную умывальню, кое – как поскрёб зубы. Закончил, добрёл до койки, вызвали на укол, я хотел узнать название пилюли, которую мне будут колоть. «Галоперидол» в повышенной дозе… Ну конечно, как раз то, что я люблю. Я подумал, что утро будет не очень добрым, а погода в голове – хмурой. После инъекции яд медленно разошёлся по сосудам системы, и я пополз на лежанку. Все мои соседи лежали, уставившись в потолок, будто бы там было звёздное небо. Лёг, закрыл глаза и стал терпеть, пытаясь вспомнить, как я здесь оказался.

В коридоре прозвучало: «Завтрак!!!». Было 8 утра, все побежали, как стадо на водопой, я не пошёл, яд прибил к кровати, и я снова стал пролистывать страницы моего прибытия сюда…

Я всё время думал о жене Юлечке, как там она без меня, наверное, её улыбка больше не радует окружающих, а ямочки на щеках заполнили слёзы… У меня была жуткая депрессия и апатия, ничего не хотелось делать, никуда идти, всё это угнетало.

А началось всё с визита к психотерапевту в больнице по прописке. Взяв статталон, я отправился к кабинету. На дверях пестрели надписи, мол, ты ещё не душевнобольной и не всё потеряно, справки на оружие не выдаём. Очереди не было (кто бы сомневался), захожу в кабинет и вижу: справа – аквариум с рыбками, за ним – вечное колесо с перетекающей водой, множество цветов и растений, как в бассейне Амазонки, сопровожденных звуком текущей воды. Далее – небольшой телевизор с чёрным корпусом, ещё с трубкой, а не ЖК, и во всём этом зелёном оазисе – маленький юркий мужичок с круглым, пухлым лицом в очках и с усами в стиле 80-х годов. На вид ему было около 45 лет.

Мужичок поприветствовал меня: «Здравствуйте, чего изволите, на что жалуйтесь, рассказывайте, я внимательно слушаю». Всё это он протараторил, как из пулемета, с акцентом на букву Р. Она у него трезвонила, как раненый любовью тетерев на токование. «Со сном проблемы, апатия, ни с кем не хочется общаться», – отвечаю ему, слегка покраснев. «ХоРошо, а можете Рассказать по памяти любое стихотвоРение пеРвому встРечному?» – протрезвонил он.

Не дождавшись моего ответа, он выбежал в коридор, я уже хотел уходить, но через минуту он вернулся с взбитой высокой медсестрой с приятной внешностью и прострелял: «Давай, любой стих в глаза ей».

Я оторопел, покраснел ещё больше, хотелось его послать на буквы, ведущие к логопеду, но что-то было утвердительное в его поступках и пулемётном звонком голосе. «Мороз и солнце, день чудесный, ещё ты дремлешь, друг прелестный…, дальше забыл», – сказал я. «Вот, смотри как надо», – и он прочитал с выражением четверостишье Пушкина, глядя ей в глаза, затем пробрямкал: «Спасибо, Машенька».

Он сел в свою зелёную засаду. Машенька улыбнулась и вышла. Было такое ощущение, что она не первый раз прибывает в этой роли.

– Да, батенька, с вами всё понятно, это же очевидно, что у вас типичная ВСД – вегетососудистая дистония. А чтобы закрепить мою уверенность, давайте посмотрим ролик про неё.

Он задвинул шторы, выключил свет, и я почувствовал себя на просмотре диафильмов в садике, плюс ещё напрягал звук этого вечного колеса. И он включил свою видеодвойку с заранее отмотанным фрагментом американского доктора, который просто перечислил все симптомы, подходящие под моё описание.

– Ну вот же, оно, всё правильно!

Непонятно, чему он радовался больше: то ли доктору с кассеты, то ли своему сомнительному профессионализму.

– Я выпишу вам направление на сеансы, расслабляющие психику и нервную систему, «Фенозепам» – по полтаблетки на ночь, и будете ходить ко мне на занятия. Будем петь, плясать перед публикой и выгонять стеснение, вам понравится общение с людьми! Всё, давай, батенька, приходи, мы тебя вылечим.

Пожав плечами, я ушёл, но подумал, что надо попробовать.

«Обед!!!!» – прозвучало из коридора. «Надо идти», – решил я. Маленький Дима, лежавший рядом, бодро и тихо вскочил. Я его спросил:

– Давно здесь?

– Примерно неделю, – ответил он и устремился в коридор. Вставать было тяжко, но есть надо. Тут же подошёл Леший:

– Может, тебе супу принести?

– Попробую сам, только вижу плохо, всё как в тумане.

– Ничего-ничего, провожу.

Он отвёл меня в столовую, которая находилась в десяти метрах по коридору от моей 2 палаты. Леший указал на стул. Народу было мало, человека четыре – я подошёл под конец трапезы. Взял в руку алюминиевую согнутую ложку, с силой сосредоточился – бесполезно, приблизил максимально близко рот к тарелке, выпил суп. На второе было пюре с минтаем. Двумя руками взял рыбу, как в детстве ловил налимов под камнями, съел, пюре трогать не стал. Обратил внимание на повара на раздаче, точнее, раздающего еду- там не было собственного пищеблока, поэтому пищу привозили готовую. Это была довольно статная женщина за сорок, со стройной казачьей плотностью в фигуре, с преобладанием в верхней части, симпатичной внешностью, с высоким тембром голоса. «Ну что, заканчивайте, мне надо убирать всё, конечно, если кто желает добавки —подходим», – проговорила она.

Все оставшиеся пасанули как и я. Встал кое- как, ноги ватные, хотелось побыстрее лечь, побрёл по коридору, по пути меня остановил больной постоялец. Пошагивая на месте, он сказал, постоянно улыбаясь: «Ты новенький, раньше здесь не был, летаешь зачем? Меня Лёха зовут». Разговаривать было тяжело, я ответил, что да, новенький, ни разу не был здесь, полетел, потому что хотел сбежать, зовут Юра. «Хорошо, Юра, ещё увидимся».

Не сомневаюсь. Для обитателя здешних мест он был очень крепкого мускулистого телосложения, с широкими плечами и большими руками, особенно в предплечьях, наверняка бывший спортсмен. Я лёг на самую неудобную кровать, которую только можно представить двухметровому человеку. Грёбаные стандарты, кто их придумал! С ворчанием я протянул ноги по диагонали, пружины провисли, слегка подогнул ноги и закрыл глаза. На чём же я остановился в своих мыслях? Ах да, психотерапевт с сальным лицом.

Я подгадал время, чтобы после расслабляющего сеанса прийти к нему на это шоу. Сеанс начался со встречи с медсестрой, крупной барышни преклонного возраста с широким овальным лицом и большими чёрными глазами. Она спросила фамилию, записала на следующий раз, попросила снять обувь и присесть на стул. Стоит сказать, что стул был комфортным, я уселся в него, протянул ноги. Рядом сидело ещё три человека.

– Итак, начинаем, делаем глубокий вдох, затем медленный выдох, слегка потягиваем ноги, пусть расслабление полностью пробежит по вам, от кончика носа до кончиков пальцев на ногах, думаем только о хорошем.

Включает магнитофон, откуда доносится журчание реки, тихая песня птиц, шуршание леса – всё это напоминает сосновый берег моря. И сквозь это расслабление и убаюкивание слышится храп.

Мужик рядом заснул, было жутко смешно, но я не подал виду. Медсестра постучала его по плечу, он взбудоражено открыл глаза, извинился и опять их закрыл. После окончания курса терапии я вышел, как сонная расслабленная муха после спа-процедур, и тут ещё этот клоун выносит колонки, микрофон в коридор. Стал подходить народ к назначенному времени. Было подготовлено место наподобие зрительного зала с местами и площадка для выступления.

Публика была неоднозначная: в основном, девушки и женщины с угрюмыми, поникшими белыми лицами, с хорошим разбросом в возрасте – от мала до велика.

– Итак, все уселись, шоу начинается – протараторил он. Первая песня была Иванушек « Тучи“, он напялил парик из оранжевой мишуры и стал громко и противно петь, колонки хрипели, жестикуляция зашкаливала. „Почему он не пошёл в театральное? – подумал я.

На худой конец, в «Кривое зеркало» бы точно приняли. С второй песни он стал приглашать зрителей-подопечных петь вместо него, почти все стали громко смеяться. Девушка рядом со мной была с картонным, мятым лицом, которое не могло расправиться, чтобы показать свою улыбку. Чувствовалось, что у неё была депрессия. Вышла молоденькая девушка школьного возраста и начала петь, а наш наставник её активно подбадривал и, как дирижёр, махал руками. На его сальном лице проступил пот, который скатывался со лба по его линзам. Конечно, может он реально болел за свою правоту в изгнании невидимых болезней… Вдруг доктор стал показывать на меня пальцем, мол, попробуй, я покраснел настолько, что готовы были отвалиться уши, как дождливой осенью в порыве ветра опадают багряные листья и уносятся вдаль. Нет, избавьте. Он звал других, кто-то выходил, кто-то – нет, от громкой музыки и дискомфорта хотелось уже уйти.

На дворе стоял август. Неожиданно во время концерта зашла девушка модельной внешности, стильно одетая, в кожаных сапогах выше колен, в сером коротком платье, ярко накрашенная, со шлейфом парфюма. Наш ведущий резко взбодрился, стал ещё активнее:

– Здравствуйте, здравствуйте, присаживайтесь! – пробренчал он.

– Здравствуйте, – сказала она и села нога на ногу.

Глаза её были намокшие, грусть каталась по щекам, первое, что мне пришло на ум – её бросил парень. Велика беда! Та публика, которая выходила на открытый микрофон, была более-менее живая и улыбчивая, возрастные дамы хохотали, те, кто повыше интеллектом и глубже депрессионной хворью, ни разу не улыбнулись, так же, как и новая девушка.

После концерта планировалось какая-то игра в его зелёном кабинете. Не дожидаясь игры, когда была пауза, я ушёл, за мной ушла та девушка – модель. Я сел в машину, проводил глазами эту стройность, подумал о ней и уехал. Больше я к нему не ходил, а девушка мне не попадалась на глаза, но бывали моменты, когда его показывали по телевизору в новостях. В этот миг мне становилось жалко людей, которые к нему попадут, ведь как ни велико образование и знание своего дела, каждый человек индивидуален и неповторим, нельзя вот так тыкать микрофоном в душу, нельзя, лучше пробежать пару километров в зале либо посидеть с удочкой….. Но никак не с ним.

Однажды, когда бредило солнце и виднелся ясный закат, а небо угрюмо смотрело в пелену событий, охватывая перед собой стеснительный берег реки… «Крючков, к врачу», – уверенным и бойким голосом оборвал мои полу дрёмные мысли Леший. Еле открыл глаза, как будто на веках были пудовые гири, встал, мотнуло, голова кругом.

«Пойдём за мной», – сказал Леший. Я побрёл за ним в мутной пелене мыслей. Мы вышли за сейфовую дверь, знакомый скрип, справа находилась приёмная, точнее, место для переодевания в другой, «социальный» мир, а чуть ближе – ещё дверь, Леший указал на неё и сел напротив, то и дело покручивая связку ключей на пальце, якобы он владелец этих загородных комнат. Меня встретил угрюмый взгляд женщины лет 55 сквозь окно кабинета. Солнце ложилось своими лучами на круглое, плоское, морщинистое лицо, которое не вызывало ни грамма симпатии, вокруг которого свисали бежево – рыжие волосы полукругом под каре, и над маленькими носиком были овальные очки. Если бы я встретил её на улице, я бы подумал, что она учитель коррекционных классов в школе с профилем на русский язык или математику. Серые глазки её стремительно бегали, оглядывая меня. Видно было, что её бордовый пиджак был повседневный и заношенный, виднелись его отблески на воротнике, поверх него был белый халат с бирюзовой каёмочкой, застёгнутый на все пуговицы. Я сел за стол, было тяжело, хотелось лечь, а не разговаривать.

– Итак, начнём, ваши полные фамилия, имя, отчество?

– Крючков Юрий Васильевич, – ответил я, упираясь глазами в пол, так как было тяжело поднять голову из-за состояния скрюченности.

– Год рождения, адрес?

– 23.01.1987, Ярославская область, г. Рыбинск ул. Сонная, дом 32, квартира 41 – ответил я.

– Хорошо, забыла представиться, я Зинаида Адольфовна Лекарь, прежде чем начать, вы должны подписать вот эту бумагу.

– О чём она?

– Добровольное согласие на лечение и госпитализацию, просто подпиши.

– Я не согласен, это было недобровольно! – ответил я жалобным, неуверенным голосом, так как уверенность улетучилась по венам в обнимку с «Галоперидолом», оставив сомнительные оправдания.

– Это просто бумажка, она ничего не решает, ты можешь потом от этого отказаться, лечить мы тебя всё равно будем.

– Я хочу отказаться от лечения и пойти домой! – выскреб я из своего мутного сознания.