Выйти из боя. Контрудар из будущего

– Какое у вас звание, Екатерина Григорьевна? Имею в виду – Там.

– Сержант… – с некоторым колебанием ответила Катрин. Хрен его знает, можно ли считать себя на службе, если ни разу не получала жалованья?

– Товарищ сержант, в силу сложившихся обстоятельств поступаете в мое распоряжение. Ответственность беру на себя.

– Есть в ваше распоряжение, – в шоке ответила Катрин.

«Откуда только знание устава у тебя, дура?»

– В лицо Тарасова узнаете?

– Так точно, – девушка неоднократно видела на фотографиях в отделе круглощекого подполковника, агента отдела «К» в 12-й дивизии.

– Выясните подробности его ареста, доложите мне. Радиста и сопровождающего ждите здесь. В штаб 4-го корпуса они вас доставят. Лейтенанта можете максимально использовать, парень надежный. Его в корпусе знают. Попробуйте действовать через начальника артиллерии. Очень коммуникабельный товарищ, – в голосе Васько промелькнуло легкое презрение, едва ли не единственное проявление человеческих эмоций за время разговора. – Документы у вас останутся прежними. Единственное, что я могу успеть сделать, – командировочное предписание за печатью дивизии. Задание выполнить до 4.30. Желаю успеха.

– Товарищ майор, – остановила Васько слегка опомнившаяся девушка, – мне нужна одежда.

Командир полка с недоумением окинул ее взглядом с ног до головы. Просвечивающие сквозь истончившийся ситец ноги волновали майора мало.

– Рост? Размер ноги?

– 180, 37, – отрапортовала Катрин.

– Танковый комбинезон устроит?

– Вполне, товарищ майор.

Васько кивнул.

– С обувью не помогу. В полку таких размеров нет.

– Ясно, товарищ майор. Личное оружие?

Майор в первый раз взглянул ей в глаза.

– В любые столкновения ввязываться категорически запрещаю. Немцев здесь пока нет. Оружие вам не понадобится.

– Здесь и авиационных налетов не должно быть. Жечуб порядком пострадал.

– Знаю. Это случайность. Аэродром в Лидовцах удалось прикрыть от вчерашних немецких налетов. Наша авиация успешно действует в районе Владимир-Львовский. Вероятно, поэтому немцы ударили по незащищенному Жечубу.

– Могут быть еще подобные случайности.

Васько молча расстегнул кобуру. Протягивая «наган» рукояткой вперед, сухо сказал:

– Сорвете операцию, пойдете под трибунал.

– Так точно. Патроны… – напомнила Катрин.

Майор выгреб из кармашка в кобуре запасные патроны, высыпал в ладонь девушки и, не прощаясь, быстро пошел к мотоциклу.

Ошеломленная Катрин плюхнулась на портфель. Мотоцикл сурового Васько умчался. Над головой шелестела глянцевитыми листочками груша. Солнце медленно склонялось к горизонту. Если не считать отдаленного урчания канонады, ничто не напоминало о войне. Но завтра будет не так. И ночью… «Во что ты ввязываешься? Разве ты на это подписывалась? Да ты просто не в состоянии выполнять такие задания. Одно дело быть связной… Ты что, Штирлиц? – Катрин тупо сжимала в ладони патроны. – Васько – не майор, а рельс какой-то бесчувственный. Куда девку посылает? А ты, неполноценная, зачем револьвер выпросила? И вправду воевать собралась?»

Девушка высыпала патроны в подол, сдавила ладонями виски. «Может, уйти прямо сейчас? Задание ты честно выполнила. А дальше что от тебя толку?»

Катрин вспомнила о вое самолетов над селом, о разрыве бомб, о телах у дороги. Озверелое лицо старлея-зенитчика. Увидела страницы учебника истории с казенными, равнодушными, а по сути такими жуткими фразами.

Подол сарафана стал похож на голубенькую марлю. Шов разошелся, но это уже не имело значения. Гимнастерка еще держалась. Катрин пересыпала в нагрудный карман патроны. «Наган» спрятала за пазуху. Довольно корявое оружие, так просто не извлечешь.

Полуторка резко затормозила, подняв облако пыли. «И здесь Шумахеры водятся», – подумала Катрин. Из кабины лихо выскочил лейтенант, подбежал, четко козырнул:

– Лейтенант Любимов. Поступаю в ваше распоряжение, товарищ инструктор.

– Почему задержались? – сурово спросила Катрин, разглядывая румяного юного парнишку со значком снайпера на гимнастерке. Майор мог бы выделить в сопровождение кого-нибудь попредставительнее. Росту в делегате связи было от силы метр шестьдесят, а веса наверняка поменьше, чем в мешке картошки. Как его только ветром не сдувает?

От вопроса высоченной инструкторши лейтенант еще больше зарумянился.

– Запчасти перегружали. Машин свободных не было.

«Может, мне снять с мальчишки сапоги да и отпустить? – подумала Катрин. – Нет, за что я его так позорить буду?»

– Рацию проверили? Тогда поехали, – девушка взяла запечатанный пакет. – Дорогу знаете?

– Так точно. И водитель знает… – лейтенант открыл перед девушкой дверь кабины, но Катрин кинула портфель в кузов.

– Я с ветерком…

Лейтенант смущенно попытался помочь, просвечивающий сарафан вогнал его в совсем уж помидорный румянец.

Грузовик рванулся с места. На девушку выжидающе смотрел боец с топориками на петлицах. Рядом стоял заботливо прикрытый шинелью ящик рации.

– Здравствуйте, товарищ ефрейтор. К работе готовы?

– Так точно, товарищ инструктор, – бойко отрапортовал красноармеец. – Вот, вам приказано передать…

В свертке, кроме серого комбинезона, был новенький командирский ремень и пилотка.

– Прекрасно. Как зовут?

– Ефрейтор Сопычев, старший радист саперной роты. Откомандирован в распоряжение лейтенанта Любимова.

– Значит, временно и в мое, – Катрин оглянулась по сторонам.

Машина резво неслась по дороге. Проселок оставался безлюдным. Солнце уже садилось, и полуторка пролетала сквозь длинные тени ветвей. В животе стало как-то тревожно. Возможно, от голода.

– Вы, Сопычев, понаблюдайте пока, как там сзади. Мало ли что, вдруг немецкие мотоциклисты просочились.

– Да откуда здесь немцы? Мы ведь пока в тылу…