Выйти из боя. Контрудар из будущего

– Наблюдайте, Сопычев. Внимательно. Мне себя в порядок привести необходимо.

– Понял, – проронил догадливый Сопычев и, прихватив винтовку, перебрался к заднему борту.

Катрин торопливо переоделась. Занятие, учитывая скачущую козлом полуторку, небезопасное. Избежать заноз и синяков в общем-то удалось. Девушка затянула ремень, переложила «наган» во внутренний карман и вздохнула с облегчением. Штанины комбинезона оказались длинноватыми, пришлось подвернуть. – Сопычев, вам сухой паек выдали?

Вскрывать банку тушенки пришлось отомкнутым от винтовки штыком. Ефрейтор заикнулся, в том смысле, что так штык использовать не положено. В ответ голодная Катрин заявила, что опытному бойцу необходимо носить с собой карманный нож. Из банки уже удалось выковырять добрую половину содержимого, когда машина остановилась на окраине села. Из кабины высунулся лейтенант.

– Крименцы. Тут наши стояли из разведбата. А сейчас пусто.

Катрин с трудом пропихнула в себя кусок волокнистой говядины.

– Нам объезд искать некогда. Давайте здесь не маячить. Проскочим, пока не стемнело. Главное – энергичненько.

Почти тут же девушка раскаялась в своем неосмотрительном указании. По пустынной улице полуторка неслась так, как будто под капот вместо сорока лошадиных сил запихнули все сто двадцать. На перекрестке водитель чудом увернулся от черной груды металла. Сожженная «эмка» еще источала дым и резкий запах гари.

Первых выстрелов Катрин не услышала. От пробитого борта отлетела щепка. Сопычев суетливо вскинул винтовку, выпалил куда-то в сторону мелькавших домов. Полуторка еще прибавила ходу, громыхая всеми частями и оставляя за собой пыльный шлейф, вырвалась за околицу. Вслед хлопнула пара выстрелов.

– Ты куда стрелял, Сопычев? – прокричала Катрин.

– Блеснуло что-то. За окном навроде, – ефрейтор сосредоточенно щелкнул затвором, досылая новый патрон.

– Вы, товарищ ефрейтор, поосторожнее. Подстрелите местного педагога или старушку какую-нибудь.

– Что ж, в нас палят, а мы, выходит, молчать должны? Все они здесь – белохохлы, только и ждут момента в спину бабахнуть, – уверенно заявил ефрейтор.

Машина остановилась. Из кабины высунулся лейтенант. Фуражка лихо съехала на ухо, в руке «наган».

– Все целы?

– Все, все, – успокоила Катрин. – Вы тоже стреляли?

– Да я и разглядеть ничего не успел. В кого стрелять-то?

– В белохохлов.

– В кого?!

– Поехали, потом разберемся.

До штаба корпуса добрались уже в темноте. Снова танки, артиллерия, десятки автомашин, стоящие практически без маскировки. Катрин знала, что до утра вся эта армада стронется с места в новом многокилометровом марше, опять заведомо запаздывающем и поэтому бессмысленном.

Машина миновала два контрольно-пропускных пункта. В торопливых и коротких вспышках фонариков проверки Катрин в своем комбинезоне и пилотке подозрений не вызывала. Документы посмотрели только у старшего по машине. Собственно, у девушки теперь имелось почти самое настоящее командировочное предписание за подписью командующего 4-м мехкорпусом. Ну, пока не понадобилось, тем лучше.

Машина остановилась у зарослей на берегу мелкого ручейка. Очевидно, где-то недалеко был коровник. Густо несло навозом и свежей, измолотой гусеницами зеленью. Катрин и лейтенант отошли от машины и устроили совет.

– Вы, товарищ инструктор, здесь ждите. А то вопросов не оберемся. Время горячее, женщин здесь мало, – извиняющимся тоном предложил Любимов.

– Согласна. Тем более вид у меня… – Катрин развела руками.

– Вид как раз боевой, – лейтенант зачем-то одернул собственную гимнастерку, поправил кобуру и полевую сумку. – Но… как-то непривычно. В платье, я имею в виду, было… У вас в Москве… Наверное, в смысле…

– Лейтенант, вы не задерживаетесь? – сочувственно поинтересовалась Катрин. – Задание у нас срочное, идите быстрее. И не волнуйтесь.

– Есть, – с облегчением проронил парень и стремительно исчез в темноте.

Катрин вернулась к машине. Наказала Сопычеву проверить рацию и отдыхать. Ефрейтор заверил, что рация работает как часы, и предложил товарищу инструктору взять шинель, поскольку уже холодно и к тому же комары налетают. От шинели Катрин отказалась и села в кабину. Водитель дремал, подсунув пилотку под щеку.

– Отдыхайте, отдыхайте, – девушка неловко уселась в тесной кабине, – я только хотела спросить, как там у нас с бензином?

– Виноват, задремал. Как в субботу тревогу объявили, так толком спать и не пришлось. А с бензином у нас порядок. В полку полностью заправились.

– Ну и спите тогда. Пока время есть.

Ждать было тяжело. Катрин прошлась вокруг машины. Канонада вроде бы поутихла, отдалилась на север и юго-восток. На противоположном возвышенном берегу ручейка рычали моторы, слышались команды, перемежаемые непременными связующими словосочетаниями. Там формировалась колонна.

Потом шум постепенно стих. Колонна двинулась на север. К утру штаб корпуса должен очутиться гораздо ближе ко Львову.

Дурь какая, – ты знаешь все события на неделю вперед и не имеешь понятия, что творится под носом сию минуту.

Катрин смотрела на звезды. Слишком высокие и мелкие. Дрянь, а не звезды.

Сколько времени прошло? От пропавшего лейтенанта ни слуху ни духу.

Девушка заглянула в кузов к Сопычеву. Ефрейтор безмятежно сопел, уютно устроившись в углу у рации. Но бдительности не утратил, подскочил, стоило тронуть за плечо. Часов у него тоже не было.

– Не беспокойтесь, товарищ инструктор. До утра обстановка прояснится. Лейтенант Любимов – командир надежный, я с ним уже в двух командировках бывал. Глядишь, еще позавтракать в полку успеем.

Насчет завтрака Катрин как раз была уверена в прямо противоположном. К утру подразделения 64-го полка должны очутиться в пригородах Львова. Если у Васько нет планов, категорически идущих вразрез с исторической действительностью.

Ждать дальше стало невмоготу.

– Сопычев, остаетесь за старшего. Если лейтенант вернется, ждите меня минут тридцать. Если появятся проверенные новости, сразу передавайте в полк.

Катрин взяла помятое ведро, поправила пилотку и направилась через ручей.

Штаб свертывался. Мимо девушки проехали крытые машины, звякающие чем-то металлическим и легким. Следом прогромыхал тягач с противотанковой пушкой на прицепе. Потные красноармейцы грузили тюки с так и не развернутой маскировочной сетью. Какой-то майор громогласно искал сержанта Георгадзе. Мелькали лучи фонариков. На Катрин никто не обращал внимания. Девушка торопливо шла среди всей этой суеты. Сам черт здесь ногу сломит. Где здесь кого найдешь? Совершенно бессмысленная затея.

Катрин вышла в пологую лощину. Большая, похожая на сдутый аэростат палатка лежала на земле. Вокруг второй, такой же, но еще растянутой на кольях, суетились бойцы. Несколько «эмок» ровной шеренгой выстроились под охраной двух броневиков, развернувших пушечные башни в разные стороны. Мимо девушки рысцою пробежала цепочка автоматчиков с новенькими ппш.

Из палатки вышли несколько старших командиров. Впереди шел генерал-лейтенант. Мелькнуло задумчивое толстогубое лицо сына церковного старосты. Нарочито старомодные круглые очки. Кобура маленького браунинга на боку.

Катрин запнулась. Несмотря на темноту, знакомое по сотням фотографий лицо командующего 4-м мехкорпусом не узнать было сложно. Тем более если знаешь дальнейшую биографию спасителя Москвы зимой 41–42 гг. и идейного, последовательного борца с большевистской Москвой начиная с 1943 года.

Девушка глупо стояла с пустым ведром. До сих пор она не сталкивалась лицом к лицу с личностями, оставившими следы, или, чего уж там, натуральные грязные лужи в истории.

Генерал-лейтенант прошел менее чем в десяти метрах от девушки. Бригадный комиссар, идущий рядом, что-то негромко говорил комкору.

А может… того? Привести в исполнение будущий приговор Военной коллегии Верховного суда прямо сейчас? Не будет никакой РОА[16 - Русская освободительная армия (РОА) – воинское формирование, состоявшее из сдавшихся в плен и насильно мобилизованных военнопленных, солдат и офицеров Красной Армии, воевавшее в составе вооруженных сил фашистской Германии.], не будет позора этого человека, так упорно пробившегося из рядовых до генерал-лейтенанта. «Наган» редко дает осечки. Даже можно успеть смыться.