Самый младший лейтенант. Корректировщик истории

Женька приволок мешок с рацией и прочие пожитки. Катрин стояла на колесе и задумчиво разглядывала содержимое кузова:

– Знаешь, Евгений, по-моему, наши друзья ящик с минами с собой возили. Не догадалась я у толстяка про груз спросить. Ну да ладно – здесь только противотанковые.

– И в чем нам повезло? Противотанковые мины нас всерьез не воспримут?

– Они пока без взрывателей, остроумный товарищ Земляков. А мины я вообще не люблю. С детства. Справедливо будут по будущему ТВ доказывать – варварское оружие. Противопехотные – очень экономное устройство, только кисть или ступню отрывает. Вот в средневековье честно большие пальцы человеку отсекали, и гуляй, Вася. Разве не милосерднее?

– Несомненно. А что еще усатый рассказал? Или мне допуск не положен?

– Тебе все положено, Евгений, – наставница сплюнула под колесо. – Затащили тебя как котенка, чего уж тут скрывать. Поехали, по пути ситуацию обсудим.

Ничего обсудить не удалось – машина новую водительницу слушала плохо, дергала, скрежетала передачами. Женьке приходилось изо всех сил держаться, чтобы еще раз не приложиться носом. Катрин молчала, целиком сосредоточилась на управлении своевольной колымагой.

Только когда выехали на знакомую окраинную дорогу, начальница нарушила молчание:

– Вот агрегат! Все нервы вытреплет, пока приноровишься. А обстановка, товарищ Женя, у нас сложилась такая…

Усатый на кратком допросе ничего особо интересного не сказал. Он прослужил на немцев почти полтора года, сначала в шуцманшафте[16 - Шуцманшафте (нем. Hilfspolizei) – вспомогательная полиция.], потом в хильфсвахманшафтен[17 - Хильфсвахманшафтен (нем. Hilfswachmannschaften) – вспомогательная караульная полицейская служба.]. Когда немцы оставляли город, получил приказ затаиться и ждать связных. Ужасно боялся проверки советскими органами, но до них дело не дошло – началось немецкое контрнаступление. Сегодня к усатому пришел человек, назвал пароль и передал приказ: извлечь спрятанную рацию, перенести к условленному месту и поступить в распоряжение разведгруппы. Непосредственно задание группы усач узнать не успел, да от страха и вообще мало чего соображал. Видимо, предчувствовал, что дело добром не кончится.

– Наглые они, – сказал Женька. – Разъезжают как ни в чем не бывало.

– Настоящей линии фронта нет. Неразбериха, – Катрин помолчала. – Собственно, и мы той же неразберихой пользуемся.

– Так мы все же свои, – не очень уверенно возразил Женька.

– Ну, что мы «свои», в Особом отделе доказать будет трудновато. Это для нашего капитана серьезная «легенда» проработана, а у нас с тобой так, побасенки. Но сейчас меня иное беспокоит. Вот мы с группой абвера столкнулись – это случайность или нет?

– Так мы вот вчера с мотоциклистами столкнулись – явная случайность. Возможно, и сейчас…

– Вчера мы столкнулись с крутым полковником из штаба нашей армии, – хмуро уточнила Катрин. – Немецкие мотоциклисты – это уже следствие. А здесь мы – агенты, они – агенты. Не до фига ли агентов на отдельно взятый квартал города? Был у меня аналогичный случай, но тогда мы с конкурентами двигались практически параллельными курсами, вот и пересеклись. Осознанно, так сказать.

– Думаешь, нас ищут?

– Вряд ли. Тогда бы не они, а мы там, в сырости, лежали. Скорее совпали координаты. Бесспорно, автор мемуаров не мог знать, что угол Чернышевского и Маяковского столь популярное место. А вот наш объект мог здесь и не случайно оказаться. Он как раз имел склонность к играм спецслужб. Если его понизили, бросили на усиление корпусной разведки… Хотя мы, конечно, об этом периоде его жизни маловато знаем.

– Думаешь, у них там явка была?

– Почему нет? Диверсионная группа свила гнездо, отработала, дождалась прихода своих, приехал куратор со шнапсом и поздравлениями. Но если группа на связь не вышла, то…

Катрин прервалась и, распахнув дверь, принялась орать, требуя пропустить спецмашину, – на перекрестке полуторка уперлась в вереницу груженых повозок – какая-то тыловая часть торопилась покинуть город. Сначала наглую водительницу послали по известному адресу, потом рассмотрели командирские знаки различия, да и матерный напор зеленоглазой шоферки сделал свое дело. Грузовик протиснулся между повозок и запрыгал дальше по ухабистой мостовой. Начало смеркаться. Полуторка вывернула на широкую улицу. Мимо прогремело несколько «тридцатьчетверок», потянулись потрепанные машины.

– Нашей бригады, наверное, – Катрин пыталась рассмотреть тактические знаки на броне. – Тут на весь город едва ли полусотня танков наберется.

На территорию завода въехали через дыру в заборе. Во тьме знакомого бесконечного двора что-то рычало, гремело гусеницами, двигалось. Катрин поспешно притормозила у стены:

– Лучше пешком осмотреться. Раздавят, как тараканов. Охраняй, Земляков…

Вернулась начальница через полчаса с каким-то низкорослым, но шустрым бойцом.

– Нас ждал. Связной. Поехали к капитану…

Женька без особого сожаления перебрался в кузов. Думал, будет меньше трясти – как же! Зубы клацали, ящик с минами скакал по кузову. Часы, снятые с эсэсовца, показывали 21.45. Женька хотел надеть часы на руку, но было все-таки противно.

Остановились между какими-то домами. Вокруг, в темноте, стучали лопаты и кирки – люди, вперемежку военные и гражданские, рыли траншеи. Подбежала маленькая женщина, вспрыгнула на колесо так, что машина качнулась:

– Воды привезли?

– Нет, – растерянно сказал Женька. – Мины у нас.

– Та кому потрибни ти мины? Народу пыты трэба…

Из темноты появился командир в распахнутом полушубке, и Женька с облегчением узнал Варварина.

Разговаривали здесь же, у машины. Катрин бегло доложила о маршруте группы при движении в город и перешла к тщательному описанию инцидента, произошедшего на Чернышевского. Женька не слушал, очень хотелось лечь. И хоть часок поспать.

– Евгений, туда вот иди, с разведчиками пристройся. Только не девайся никуда.

Женька кивнул, машинально потянулся за вещмешком со спецтехникой.

– Иди дрыхни. Я сама присмотрю.

Должно быть, раньше в низеньком помещении была контора – сейчас уцелевшие письменные столы были сдвинуты в угол, подальше от железной печки. Дышать в комнате было трудно, даже в полутьме чувствовалось, что сюда набилось несколько десятков грязных, смертельно уставших людей. Зато здесь было тепло. Женька с трудом разглядел под ногами бойца, спавшего в обнимку с пулеметом Дегтярева. Стараясь ни на кого не наступить, зашагал вглубь.

– Не топчись, лейтенант, – прохрипел кто-то. – Вон, на столе ложись. Ты тощий, уместишься.

– Ага, спасибо, – Женька нащупал стол, чье-то плечо. Человек сонно пихнулся локтем. Женька прилег, пристроившись спина к спине. Ноги пришлось поджать, но места, в общем-то, хватило. Сосед смирился, сопел спокойно. Бензином от его ватника разило оглушительно. Наверное, водитель. Или от вшей стирался – в бензине некоторые особенно обидчивые насекомые дохнут.

«Ничего, – решил рядовой Земляков, – выдержим. Раз сегодня не зарезали, значит, можно продержаться. Немножко осталось. Задание выполнить, и домой. Хорошо, что Катька где-то рядом. Пусть и не совсем рядом, но рядом. Не забудет. Странная она девчонка. Даже смешная немножко. Хотя свирепая. Если она… если свои рядом, можно поспать. Потому что если рядом, то ничего не случится, и если спать спокойно, то наверняка…»

Женька успел подивиться необычайной четкости своего мышления и провалился в сон.

Смутно помнилось, что пару раз просыпался, – когда с соседом сапогами начинали лягаться. Ничего, примирялись. Кстати, зря Катька шинель материла – уютно под шинелью спать.

* * *

Выдавили Женьку из сна ощутимые тычки под ребра – пихали рукоятью его собственного автомата:

– Подъем, Земляков. Выезжаем.

Женька сел, нахлобучил на голову шапку. С трудом заставил себя раскрыть глаза: светящиеся стрелки немецких часов показывали 3.15.

Из вечернего сообщения Совинформбюро

КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ НЕМЦЕВ В РАЙОНЕ ДОНБАСС – ХАРЬКОВ

В районе Донбасса противник пополнил растрепанные и разбитые в предыдущих боях 8 танковых и 5 пехотных дивизий и недавно спешно перебросил только в этот район из Западной Европы 12 свежих дивизий, из них 4 танковых, 1 мотодивизию и 7 пехотных дивизий. Таким образом, немцы сосредоточили на узком участке фронта 12 танковых, 1 мотодивизию и 12 пехотных, а всего 25 дивизий.

…Наши передовые войсковые части, ведя упорные сдерживающие бои с численно превосходящим противником, по приказу командования своевременно отошли на северо-восток в районы северного берега Сев. Донца, оставив при этом города Красноград, Лозовая, Павлоград, Красноармейское, Краматорская, Барвенково, Славянск, Лисичанск…