Аллегро с Дьяволом – II. Казань

– Но почему? – Пастух явно начал заводиться.

– Вы эту ночь еле выстояли. Что будет с нами, если вы сегодня не выстоите, ты подумал? Сидеть и оплакивать ваши смерти – это вы нам оставляете? Да еще жизнь в страхе и ужасе, в ожидании гибели для себя и детей, не в силах хоть что-то изменить?! Нет уж, дорогой! Здесь мы реально сможем вам помочь, патроны набивать да водой плескать много ума не надо. А если перевязать вас понадобится? В пиковом случае из автомата стрелять и шашкой рубить тоже сможем, похуже вас, конечно, но сможем.

– Ты себе вообще как это представляешь, а? Как я буду драться, зная, что ты брюхатая сидишь у меня за спиной, а?!

– Смело и отважно – как ты умеешь, любимый, – в отличие от уже не сдерживающегося Аркадия, Нурия говорила пока совершенно спокойно.

– Да и беременны мы пока совсем чуть-чуть, а чуть-чуть не считается.

Пастух взглянул на Кома в поисках поддержи, но тот лишь пожал плечами, и это еще сильней его подхлестнуло. «Баб нужно отправлять домой, а этот сидит ушами хлопает!»

– Ты сейчас же встанешь и отправишься домой! Я сказал! – резко выдал он приказным тоном.

Окинув его презрительным взглядом, Нурия повернулась к Насте:

– Смотри-ка, как утренний покойничек заговорил.

– А ты выгляни за ворота – там пыль столбом стоит, это я в Казань бегу! – предложила она, обернувшись к Аркадию.

– Бежать не надо, машина есть, – вставил он, но Нурия пропустила его слова мимо ушей.

– Ты, кажется, здоровым себя почувствовал, пока сидишь? Я же тут лужи крови за тобой вымыла! – резко бросила переставшая сдерживаться Нурия, – А спарринг трехминутный со мной выдержишь?

Она откровенно насмехалась над Пастухом, словно плеткой хлестала по его самолюбию и тоном, и уничижительным взглядом. Отвернувшись от нее, он сидел, играя желваками. А она тем временем не унималась.

– Хотя, что я говорю, три минуты, – с презрением сказала она. – Ты и двух не выдержишь. Давай! – Ткнула она его локтем в бок.

– Давай! Выдержишь две минуты, не свалишься – без разговоров уеду!

Пастух не в первый раз приходил в себя после тяжелого ранения и прекрасно понимал, насколько может быть обманчивым это казалось бы хорошее самочувствие. Конечно, Ком сказал, что он будет к вечеру в норме. Но Пастух боялся, что Нурия скорее всего права. Трехминутный поединок он с ней действительно вряд ли выдержал бы. А вот две минуты…

Но драться со своей беременной женой?! Ладно, у нее на фоне беременности всякие причуды в голову лезут, он-то с ума еще не сошел. Тем не менее, он уже готов был согласиться на это, чтобы максимально быстро и аккуратно «отключив» ее, отправить с Настей домой. А еще лучше – прямо вот тут, на скамейке, и сидит она удобно… Чуть-чуть развернуться и…

Ну не место беременным женам в том пекле, что творилось в гараже прошедшей ночью! Один удар – и ненаглядная в «отключке» уезжает с Настей домой.

Так думал Пастух, да вот беда – Настя домой тоже не собиралась! Она встала со скамейки, и оперевшись на верстак, ткнулась своим лбом в лоб мужа.

– Так что никуда вы, наши дорогие, нас не отправите. Мы поможем вам, а вы сбережете нас, – прошептала она, улыбнувшись.

Увидев, как Ком только улыбнулся в ответ, Пастух сплюнул с досады и опять отвернулся к стене.

– А уж если не суждено нам будет пережить эту беду, будем с вами до конца, как и полагается женам.

– Будет тяжко, – счел нужным проинформировать Ком.

– Я знаю, – ответила Настя. – Но мы будем вместе.

Она повернулась и, наступив на скамейку, села на верстак. Через секунду, перемахнув через верстак, рядом сел Ком. Он обнял жену, положившую ему голову на плечо.

А у Пастуха тем временем сработал «сторож», предупреждая о надвигающейся опасности. Он не сразу понял, что опасность исходит от Нурии, судя по всему пристально смотрящей на него. А вот ему смотреть на нее не хотелось совсем.

– Как полагается НАСТОЯЩИМ женам, да, дорогой? – не выдержав, спросила она наконец.

И столько льда было в ее голосе, что желание оборачиваться пропало окончательно. Но куда ж деваться? Обернувшись, он нарвался на такой колючий взгляд своего Солнышка, что весь воинственный пыл у него разом сдуло.

– Договорились же – осенью распишемся. Хочешь, так давай завтра пойдем, – примирительно предложил он.

– Издеваешься?! – прошипела ненаглядная. – Завтра день города, праздник, все отдыхают!

Так с Аркадием его женщины еще не разговаривали. При малейшем намеке на подобный тон «действующая» подруга получала шлепок пониже поясницы. Если это не помогало, то «действующая» подруга переходила в разряд «бывших». Однако он прекрасно понимал, что подобное обращение с Нурией было неприемлемо. И еще он очень не хотел, чтобы она стала вдруг для него «бывшей», да еще с двумя его детьми под сердцем. Аркадий занервничал, не зная как себя вести. Он вдруг почувствовал себя матерым, покрытым шрамами волком, на которого набросилась разгневанная волчица. А отвечать нельзя! И вот он, давно отвыкший уступать, вынужден смиренно подставлять плечи да надеяться, что подруга быстро выдохнется и сменит гнев на милость.

– Ну хорошо, хорошо! В первый же рабочий день, как скажешь, пойдем в ЗАГС, – пробормотал растерявшийся Пастух, совершив фатальную ошибку.

– Я должна сказать?! Это ведь мне только нужно, да?! Может, мне тебя еще силой туда тащить?! Не нужно мне ничего, не переживай! – Нурия отвернулась, применив древнейший женский прием в обуздании мужчин под названием «я обиделась, ты меня не любишь».

– Нужно, нужно, и мне очень нужно, успокойся, – враз осипшим голосом затараторил вконец растерянный Пастух, выставив, словно защищаясь, перед собой ладони.

– В эту же среду подадим заявление и купим кольца. Я этого очень хочу! Все?!

Обнимающиеся Иван с Настей отчетливо увидели лукавую улыбку, промелькнувшую на лице Нурии прежде чем она обернулась к Аркадию. Она конечно же не него не сердилась… почти. А «зубки показала», дабы у ее «без пяти минут мужа» не появилось дурной привычки говорить с ней командирским тоном.

– Да не волнуйся ты так, – заворковала она, прильнув к нему. – Кто же меня замуж возьмет, да еще и с двумя детьми, если я тебя съем?

– Мда… – прервал установившуюся было в гараже тишину Комар. И поочередно окинув взглядом обнимающиеся парочки, добавил: – Забавные вы все-таки существа, люди.

Его слова остались без комментария и в гараже стало тихо. Легкий ветер гулял меж деревьев, тихо пел сверчок. Люди сидели и думали каждый о своем и о ночи, что их ожидала. Нарушил тишину вновь Комар.

Ой, то не вечер, то не вечер,

Мне малым-мало спалось, – запел он негромко.

Мне малым-мало спалось,

Ой, да во сне привиделось… – присоединились к чамранину люди.

Пастух бросил на поющую со всеми Нурию удивленный взгляд.

Мне во сне привиделось,

Будто конь мой вороной

Разыгрался, расплясался,

Ой, да разрезвился подо мной…

Песня тихо лилась, наполняя собой пространство гаража, потом вышла за порог и устремилась в лес.

– А ты что, знаешь русские застольные песни? – спросил Пастух Нурию, едва закончилась песня.