Аллегро с Дьяволом – II. Казань

«Самое время помолиться», – усмехнулся Пастух. Да вот только выступив против Дьявола, он так и не удосужился выучить хотя бы одну молитву.

В серо-черных тучах, клубившихся над мечетью и собором, стали сверкать молнии.

Дьявол остановился и, нагнувшись, протянул лапу. Судя по звукам, Настя не сдавалась, делая мужу искусственное дыхание, чередуя его с массажем сердца.

– Давай, давай! – с надрывом просила она.

Раздался звук быстро удаляющихся легких шагов.

«Молодец девочка! Беги, Солнышко мое, беги! Может хоть ты спасешься!» – подумал Пастух и с вызовом усмехнулся, глядя в глаза Дьявола.

– Остановись, не трогай их! Здесь, здесь твой камень! – вдруг раздался из-за спины срывающийся голос Нурии. – Не трожь их, я сказала!!!

– Нурик, зачем? – бессильно простонал Пастух.

Дьявол замер и перевел взгляд за спину Пастуха, туда, откуда долетал голос Нурии. Он стал выпрямляться и даже поднял ногу, когда его время кончилось.

Ударил гром и одновременно из черных туч, клубившихся в основании креста и полумесяца, ударили две молнии. Обвив Дьявола за туловище, они отдернули его назад от людей так, что он оказался точно в центре между мечетью и собором. Попытки сорвать молнии ни к чему не привели. Дьявол заметался. Он ревел и крушил все, до чего мог дотянуться. Разлетелся угол, а потом и объятая огнем крыша Юнкерского училища. Разлетелись кусты и ограда сквера, в котором находился памятник зодчим, потом и сам памятник отлетел и впился в архиерейский дом, застряв в окном проеме. Но молнии змеями вились по телу Дьявола, все плотнее связывая его члены, и амплитуда его движений стала уменьшаться. Еще две молнии ударили с церкви и мечети, впереди и сзади Дьявола, разверзнув землю.

Пастух вздрогнул, когда подошедшая сзади Нурия положила подбородок ему на плечо. Обняв и мимолетно поцеловав ее в висок, он взял у нее мешок и продолжил завороженно следить за происходящим.

А молнии, раскрывшие землю, также стали пеленать Зверя. И вот плотно укутанный искрящимися лентами, он стал уходить в пышащую огнем бездну. Он уходил все глубже и вот уже скрылся из глаз. Раздался прощальный, полный бессильной ярости рев, и края пропасти резко захлопнулись, не оставив на брусчатке и следа. Молнии пропали. Грозовые тучи посветлели и спустились вниз, расстелившись туманом перед людьми.

– Вам нужно пройти через этот туман, – неожиданно раздался сзади голос Комара.

Пастух резко обернулся. За спиной у них, как ни в чем не бывало, стоял добродушно улыбающийся Комар – зеленый человечек в тельняшке. И еще Пастух увидел Кома – бледного как полотно, еле стоящего на ногах и бережно поддерживаемого женой. Его тельняшка была испачкана кровью: результат закончившегося кровотечения из носа и ушей.

– Комарик! – закричали в унисон женщины, бросившись к нему. Пастух был вынужден поддержать Кома, переданного ему женой.

– Комарик! А мы думали, что ты погиб! А ты живой, живехонек! – восторженно щебетали женщины обнимая и целуя явно смущенного чамранина.

– А я погиб, – просто ответил он, «заморозив» женщин. – Но меня вернули, потому что…

– Потому что Комар очень хороший человек! – беспардонно прервал его сиплым голосом Ком.

– Вам нужно пройти через туман, – напомнил Комар, одарив Кома мягким взглядом, в котором не было ни упрека, ни раздражения. – Поторопитесь!

Закинув на правое плечо и подобранный автомат, и мешок с Ключом, Пастух крепко взял за руку Нурию и пошел с ней к туману.

– Держаться за руки не нужно, – настиг их на самой кромке тумана голос Комара. – Каждый там найдет свое.

Переглянувшись, мужчины отпустили женские руки и первыми шагнули в туман.

Мурашки пробежали по спине замершего Пастуха. Сделав два шага, он остановился перед аулом. Он сразу узнал его, хотя видел только дважды. Первый раз мельком, когда ехал с базы на высоту, и второй раз в тумане контузии, когда равнял его с землей.

Перед аулом стоял мальчишка – тот самый. Чуть сзади стоял старик с клюкой, за ним еще семь человек. Старик и женщины, одна держала на руках ребенка, еще одна девочка лет четырех стола рядом с матерью. Пастух понял, что это были люди, не успевшие спастись от управляемого им танка.

Мальчишка радостно протянул навстречу руки, показывая, что их у него опять ДВЕ, две целые руки.

– Мама больше не будет ругать! – сказал он, широко улыбнувшись, и погладил новую рубашку на груди, которая явно не бывала под гусеницами танка.

Остальные люди смотрели на Пастуха без улыбок, но и ненависти в их глазах не было.

Вот и мальчишка перестал улыбаться и сделал то, зачем его прислали.

– Иди с миром, солдат! – торжественно сказал он.

– Иди с миром, солдат! – хрипло сказал старик с клюкой.

– Иди с миром, солдат! – сказали они все вместе.

Где найти слова, как описать то, что почувствовал в этот момент Пастух? Груз, давивший на него многие годы, ставший за это время привычным, но от этого не менее тяжелым, вдруг пропал. Пастух зажмурился и глубоко, до головокружения вздохнул. Казалось, подпрыгни и полетишь! И не как Ком, что парил в метре от земли, а туда, ввысь, в космос. У него родилось такое чувство, что теперь вся вселенная открыта и доступна для него.

Когда Пастух открыл глаза, аула перед ним уже не было. Он удивленно осмотрелся. Войдя в туман не доходя Юнкерского училища и сделав в нем лишь два шага, он с друзьями оказался у Пушечного двора, более чем в двухстах метрах от того места, рядом с крыльцом Благовещенского собора. Туман исчез, а вместе с ним исчезли и все следы разрушений и пожаров, все вновь было целым и заняло свои места. Кроме Казанской иконы Божьей Матери, что так и не выпустил из рук умерший старец, выполнивший все, что ему было предназначено.

Пастух посмотрел на друзей. Он не знал, что нашли в тумане женщины, но догадаться было не трудно. В легкой задумчивости, с мягкими улыбками на лицах они как по команде погладили правыми руками свои чуть-чуть беременные животы.

Ком же выглядел вполне здоровым и бодрым. Следы кровотечений исчезли. В общем, все было хорошо. Вот только мимолетный взгляд, что бросил на него друг, Аркадию не понравился. Слишком уж он напоминал взгляды, которыми одаривают смертельно больных родственников, не знающих об этом. Впрочем, возможно ему это просто показалось. Он скинул и передал Кому мешок.

– Вот, кажется все и закончилось, дорогая, – подвел итог бурной ночи Иван и поцеловал жену.

Аркадий последовал его примеру. Он обнял Нурию, и они стали спускаться вниз, к машине, оставленной рядом с Тайницкой башней.

«Зачем ты перебил меня? – мысленно обратился Комар к Кому. – Ты ведь знаешь, Он вернется. Женщинам нужно сказать».

«Скажем, Комар, конечно скажем, – последовал ответ. – Не сейчас… Не сегодня… Потом».

«Кто вернется? Дьявол?» – неожиданно вмешался в их мысленный диалог Пастух.

«Да, – ответил ему казалось нимало не удивившийся Ком. – Он прошел через Врата. Человек его впустил в этот мир, человек и должен изгнать. И давно ты нас слышишь?»

«Да вот только начал. Вы, получается, тоже меня слышите – интересно. А когда он вернется?»

«Думаю, минимум два-три года у нас есть. Так что…»

– Так, мужики, – прервала их мысленный разговор Настя, – После такого стресса вы просто обязаны устроить нам первоклассную релаксацию!

– Точно! – поддержала ее Нурия. – Хотим на море! – заявила она, бросив вопросительный взгляд на подругу, та, с улыбкой прикрыв глаза, кивнула в знак согласия.

– А это ты к своему… женишку все вопросы направляй. Как-то так получилось, что еврей прибрал к рукам весь «общак».

Посмотрев на Пастуха, Нурия нетерпеливо ткнула его локтем, требуя ответа.

– А деньги-то тю-тю, – с улыбкой ответил он. И вдруг громко рассмеялся.

«Ай да Графиня, ай да старая ведьма!»

Так вот почему он не сможет воспользоваться деньгами. Он-то был абсолютно уверен в своей неминуемой гибели. Он и предположить не мог, что просто проворонит деньги. «Ох и позабавилась, видать, старая карга! Нужно будет обязательно зайти к ней на рюмочку чая. Мда… Золото проворонил, деньги проворонил, ну и какой из меня еврей после этого, спрашивается? Никудышный!»