Аллегро с Дьяволом – II. Казань

Машина меж тем, свернув сначала на улицу Лобачевского, затем на Большую Красную, продолжила путь к Казанскому Кремлю.

6

– А как же я буду молиться? Я молюсь перед ней два раза в день… – чуть растерянно ответил папа Иоанн Павел II, когда делегация из Татарстана впервые обратилась к нему с просьбой о возвращении чудотворной Казанской иконы Божьей Матери в Россию.

Тогда он отказал, но просьбы из России о возвращении образа на родину продолжались. И вот в августе 2004 года папа Иоанн Павел II принял решение передать в дар Русской Православной церкви чудотворную Казанскую икону Божьей Матери. 28 августа, на праздник Успения Божьей Матери, в Москве, в Кремлевском соборе делегация из Ватикана во главе с кардиналом Вальтером Каспером передала Казанскую икону Божьей Матери Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию Второму. Но на этом путь образа еще не был окончен.

21 июля 2005 года, в год 450-летия Казанской епархии, Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексей II посетил Казань. 21 июня по окончании Божественной Литургии в Благовещенском соборе Казанского Кремля Святейший Патриарх передал святыню верующим.

И хотя это была не сама чудотворная икона, обретенная в далеком 1579 году, а только список ее, эта икона тоже была без сомнения чудотворной. Вкупе с Тихвинской, Смоленской и Владимирскими иконами она возродила сакральный крест, по преданию оберегающий Россию.

«Да… Много людей приложило свои усилия, чтобы Святыня возвратилась на родину. Множество судеб переплелось с ее судьбой – судьбы католиков, православных и даже мусульман… Не так уж глубоки противоречия между нами, как хотят представить некоторые, ведущие за собой слепцов. Как открыть им глаза? Вот вопрос вопросов. А то, что список вернулся в Россию в праздник Успения Божьей Матери – это неспроста, ох неспроста. Божья Матерь сама выбрала время и путь возвращения своего образа в Россию», – так рассуждал сам с собой Отец Сергий, который вот уже третью ночь молился в Благовещенском соборе перед Казанской иконой Божьей Матери.

Отец Сергий был стар, очень стар. Если быть более точным, Отец Сергий был старцем. Четыре ночи назад ему приснился сон, содержание которого он как ни силился, не мог вспомнить. Но проснулся он в твердой уверенности, что ближайшие несколько ночей он должен провести в молитвах перед святым образом. Требовательный стук в двери собора заставил вздрогнуть задумавшегося старца.

– Кто это там? – спросил он сам себя, посмотрев на двери.

– Петр – так вроде рано еще? Да и не стал бы он так стучать. Нужно сходить посмотреть.

Петр был дежурным охранником, отвечающим за сохранность священного образа. Но воспользовавшись присутствием Отца Сергия он «ненадолго отошел». У него невеста работала медсестрой, буквально в сотне метров – в больнице, что под Кремлем. Старец снисходительно отпустил парня, не особо осуждая, как говорится «дело молодое».

Легко сказать «сходить, посмотреть», для начало нужно с колен встать, а в 85, да с больными коленями – это уже задача. Но деваться некуда, и Отец Сергий кряхтя стал подниматься с пола. Стук повторил, стучал уже не один человек, а два или даже три.

– Откройте! – потребовал встревоженный женский голос.

– Сейчас, сейчас! Иду! Не барабаньте так! – прокряхтел он, понимая, впрочем, что за дверью его вряд ли слышат.

И стучали громко, да и он изрядно ослаб голосом за последние годы. Отец не прошел и половины пути до дверей, когда раздавшийся невдалеке трубный рев заставил его перекреститься. Сердце старца стало биться в груди тревожной птицей, в глазах потемнело. Отец Сергий был вынужден остановится и прислониться к стене. Спешить, впрочем, было уже некуда – в дверь храма уже никто не стучал…

В мечети Кул-Шариф этой ночью также были люди помимо охраны. Это был сотрудник музея исламской культуры, историк по образованию Абдулов Айрат Альбертович с сыном Джалилем. Это имя отец выбрал для сына в честь татарского поэта, героически погибшего в нацистских застенках. В свои четырнадцать лет худощавый и невысокий Джалиль выглядел максимум на пару лет младше. Он учился в девятом классе и мечтал после его окончания пойти учиться в медресе. Но к горькому сожалению Джалиля, у него был математический склад ума. Он с легкостью решал задачи, даже участвовал в олимпиадах по математике и физике, также имел прекрасные оценки по геометрии и черчению, а вот тексты запоминал плохо. Не давались ему суры из Корана. Поэтому отец с осторожностью относился к его выбору.

– Раз Аллах наградил тебя математическим складом ума, так может стоит идти в университет, а не в медресе? – говорил он. – Посуди сам, какой из тебя получится имам, если ты даже аяты запоминаешь только самые небольшие? Давай школу сначала закончи, а там посмотрим, хорошо?

Но Джалиль был упорен в своем выборе, он день и ночь не расставался с Кораном. Отец не мешал ему, хотя боялся разочарования, что могло постичь его сына при неудачном поступлении.

Айрат Альбертович и сам не знал, зачем остался эту ночь в музее. В отличии от уже больше месяца действующей мечети, до открытия музея было еще очень далеко. Часть экспонатов, макетов и шамаилей уже заняли свои места, часть еще нет, а что-то вообще еще было в процессе производства. Но высокие гости могли высказать пожелание посетить музей, и сотрудники получили распоряжение быть готовыми к такому развитию событий. И Айрат Альбертович остался – поправить то, что в этом не нуждалось, протереть то, что и так сверкало, да и не его это были обязанности, но… если хочешь быть уверен, что все будет сделано как надо, сделай сам. И он делал, а Джалиль, в своей любимой белой тюбетейке, ему помогал.

Точнее, в данный момент Джалиль рассматривал старинный Коран, что так притягивал его всегда. Коран лежал под стеклом во временном музейном столике. Его установили специально на случай посещения высокими гостями. Старый обгоревший Коран нашли, когда копали фундамент под Кул-Шариф. Сначала решили было, что он обгорел при пожаре во время штурма Казани войсками Ивана Грозного. Но позже специалисты определили, что он был изготовлен как минимум на полсотню лет после падения Казанского ханства. Но Джалиль был уверен, что они ошибались, и даже верил, что это был Коран самого Кул Шарифа. Он смотрел на Коран и видел пожар, и слышал грохот битвы, и видел Кул Шарифа, сквозь дым и пламя ведущего людей в битву…

Почувствовав на себе взгляд отца, Джалиль обернулся.

– Мусульмане, иудеи, христиане – мы ведь все верим в одного Единого Бога, так?

Отец молча кивнул и присел, поняв, что сын хочет поговорить.

– Получается, что мы в какой-то степени единоверцы, так?

– В какой-то степени…

– Тогда почему люди убивают друг друга за веру, если у них Единый Бог?

Отец тяжело вздохнул и, собравшись с мыслями, ответил:

– Я думаю, тут две главных причины: лень людская и жадность. Мухаммед говорил: «О народ мой, творите по вашей возможности! Я творю, и вы узнаете». Человек в трудах и поисках должен добывать хлеб свой и другие милости, ниспосланные ему Аллахом. Если же он не будет прилагать усилий, то свернет с правильного пути и будет недостоин почета и уважения, оказанных ему Господом! И это Истина!»

А ты вот посмотри, сколько посредников-паразитов развелось! Куда ни глянь – посредник! Сидят, ничего не делают в своих конторах, как их там… в офисах. Туда-сюда товар гоняют и сладко живут. Я понимаю, купцы, или как их сейчас… предприниматели. В одной стране товар закупил, в другую привез, продал, получил доход. Тут тебе и труд, и поиски, и риски – заслужил. А вот селянин не может на базаре продукты свои продать, а рынок колхозный называется – это как? А сидят там жадные паразиты, мафия базарная – и все, нет селянам туда хода. За копейки товар у них скупают и перепродают. Это угодно Аллаху? А ведь тоже наверное в мечеть или в церковь ходят.

Но это паразиты-посредники на деньгах. Деньги только люди теряют, я хочу сказать. Это полбеды, а вот когда такие паразиты лезут между людьми и Аллахом – это гораздо хуже. Если человек идет в ислам не Аллаху служить, не людям помогать, что помощь в мечети ищут, а деньги поганые на этом зарабатывать – это уже малый ширк. А малый ширк совершил – считай, Шайтана в душу впустил. Да не будет упомянуто его имя в этом священном месте. АстагфируЛлах.

И с каждым неправедно полученным рублем Он все большую власть над человеком берет. Сначала человеку нужны деньги, все больше и больше денег, а потом и денег мало, ему власть подавай. Вот такие слуги Шайтана – в исламе ли, в христианстве ли – и разжигают межрелигиозную ненависть, дабы зарабатывать на ней. Нигде они не получают столько дохода, как с войн, с горя людского.

– А при чем тут лень? – подал голос Джалиль.

– Лень… А вот не ленились бы люди, читали бы священные писания Веры своей – Библию ли, Коран ли, то не управляли бы ими как баранами, не гнали бы на убой как скот! Вот при чем тут лень! – зло ответил отец. – Вот скажи мне, что такое джихад? Убить неверного – что означает?

– Джихад это «Усердие на пути Аллаха». А убить неверного – значит убить неверного в себе. Это, а также борьба с несправедливостью, и есть джихад.

– Правильно, а как люди сейчас эти слова воспринимают? Вот то-то… СМИ постарались, да тупые бараны, убивающие налево и направо с именем Аллаха, что сами Корана в руках не держали. А что в Коране сказано об убийстве невиновного?

– Я дословно не помню, но по смыслу – убийство невинного равно убийству всего человечества.

– Правильно. А убивать за веру… Ты правильно сказал: мусульмане, иудеи, христиане – все мы в какой-то степени единоверцы. Пророчества Мухаммеда являются логическим завершением… Хотя, кто знает, на все воля Аллаха, может только продолжением цепи пророчеств в истории человечества, начиная с Адама.

Человек, я имею в виду человечество, растет, развиваются его умственные способности и моральные устои. И когда Человек достигает определенной ступени в своем развитии, необходимой для осмысления и принятия нового божественного откровения, приходит новый пророк. Как вот Иса, или Мухаммед. Но христиане не приняли Мухаммеда и не пошли дальше по пути, намеченному Аллахом для их развития, сами себе навредили. Так что же, убивать их за это? Надо быть снисходительными и милосердным. Недаром Мухаммед написал охранную грамоту монахам… забыл какого там греческого монастыря… Это неважно, а важно то, что в их лице эта охранная грамота распространяется для всех христиан.

Не мусульмане начали вражду. Крестоносцы первыми пролили кровь невинных мусульман. Но это не значит, что слова Мухаммеда перестали иметь силу.

– А как же тогда нам с ними… – Джалиль запнулся, не зная как продолжить, – Ведь они неправы…

Айрат одарил его недовольным взглядом и замолчал, задумавшись. А он-то уже было решил, что сын его понял. Погруженный в раздумье, он достал и включил ноутбук.

– Вот смотри, – возобновил он разговор, пока система готовилась к работе. – Допустим, в семье два сына. Старший сын уважаем всеми, живет праведной жизнью, окончил институт, ну или простым рабочим трудится, неважно… – махнул рукой отец, – растит детей, помогает родителям, посещает мечеть, – в общем радость и гордость родителей. Второй, младший сын – шалопай, не работает, учиться бросил, жену бил, потом с детьми бросил, опустился, у родителей деньги на бутылку клянчит. Нет, скажем даже так: отнимает у своих стариков пенсии на водку, есть и такие, к сожалению. Так вот, старший сын терпел-терпел да и убил младшего, защищая родителей. Правильно он сделал? Доставил ли он радость своим родителям таким поступком?

– Нет, – отчего-то смутившись, ответил Джалиль.

– А какого поступка ждали от него родители, чему они бы обрадовались?

– Ну… Они обрадовались бы… Если бы старший смог вразумить младшего и поставить его на путь истинный.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – завершая разговор, сказал Абдулов-старший и углубился в ноутбук. – Этот путь труден, но только на нем обретешь ты настоящую победу.

– Так, а где диск? Каталог где? – через минуту изумленно спросил он то ли у себя, то ли у сына.

– Может в компьютере оставил? – предположил Джалиль.

– Да, пожалуй, – после короткого раздумья согласился отец. – Он мне нужен, домой надо съездить. Поедешь со мной?

– Ты ведь вернешься, можно я тогда останусь?