От политики до эротики

Ирина Петровна, названивала в гостиницу и что-то там выразительно объясняла, я же смотрел на ее уже молодящийся профиль лица, да так, видимо, заинтересованно, что невольно вызывал легкий румянец на её щеках. Что-то там не срасталось, глаза Ирины Петровны, как бы извинялись, говоря, что она бы хоть сейчас, но не все от неё зависит.

– Юрий Николаевич, очень меня простите, но вот вам журнальчик, вы тут посидите, я еще через некоторое время позвоню. Что-то у них там перепутано, так как наша бронь – вроде использована.

– Не волнуйтесь, я посижу, почитаю, спешить мне некуда, разве, что в выставочный зал.

Читая журнал, я из-под бровей наблюдал за бухгалтерским муравейником. Старшая бухгалтер – единственная сидевшая за столом в шляпке, видимо оттенявшей её ранг. Полная, с двойным подбородком, называвшая всех «милочка», бросала на меня сочувствующие взгляды, выразительно переводя их на Ирину – покачивала головой.

– Ирина, что там с гостиницей?

– Да вроде нет мест и нашу бронь, вроде использовали.

– Так взяла бы к себе в постояльцы парня.

– Васильевна, скажешь тоже.

В бухгалтерию зашла молодая девушка – само очарование и тихо стала говорить Ирине Петровне, что-то про горком комсомола.

– Светочка, милочка, как хорошо, что ты подошла. Вот тут у нас красавчик из Тбилиси, ему надо показать, где выставочный зал и где место его экспоната, это же, как раз по твоей части. А мама, пока ты будешь показывать, определится с его гостиницей.

– Да, дочка, сделай доброе дело, а уж потом – в свой горком иди.

Света была рослая, чуть ниже меня ростом, темноволосая девушка разговорчивая девушка, из тех о ком говорят – «студентка, комсомолка, спортсменка, наконец – просто красавица». Студенткой она не была, но все остальное – точно и фигура точеная и в горком комсомола, а уж раскрасавца какая – просто загляденье, разве что молоденькая слишком. Света очень напоминала свою маму, разве что более молодой и менее стеснительный вариант.

Выставка была для внутреннего пользования и мне на неё выписали даже пропуск. Света очень удивилась, когда узнала, что у меня русская фамилия:

– А я думала Вы грузин, с таким акцентом по-русски говорите.

– Вот мне и надо с кем-то из москвичей пообщаться, чтобы акцент пропал. Я вот чувствую, что придется мне на вокзале ночевать, так как в гостинице, вроде, нет мест.

– Не волнуйтесь, мама устроит, она всех устраивает, это входит в её обязанности, мило улыбнулась Света.

– А вы что, тут главная комсомолка, что в горком комсомола ходите?

Света улыбнулась, обнаружив прелестные ямочки на щеках:

– Удобнейшая штуковина, освобожденный секретарь комитета комсомола! Сейчас с вами покончу и пойду в «горком», новый фильм посмотрю в Пушкинском.

– А меня не прихватите или идете не одна?

– Одна, одна! Прихвачу, если с гостиницей не затяните, не хочется пропустить фильм, говорят отличный – «Пираты ХХ – го века». Сейчас одиннадцать, в 12 часов стойте у выхода института – жду 5 минут и ухожу, а вы за час утрясите все проблемы с гостиницей. Договорились?

Установив октаэдр и прикрепив табличку, я пошел в бухгалтерию.

– Юрий Николаевич – всплеснув руками, встретила меня Ирина Петровна – проблема, в гостинице «Спорт» устроены участники какой-то конференции и ни одного места нет, я даже и не знаю, что делать? Может быть, у вас в Москве есть знакомые?

– Не стоит беспокоиться, мне просто очень неудобно, столько я Вам доставил хлопот. В Москве у меня знакомых нет, но Вы не волнуйтесь, я устроюсь на вокзале. Я слышал, что можно ходить с Ярославского вокзала на Ленинградский, а потом на Казанский и милиция не арестует. А можно мне тут оставить свой саквояж с вещами, чтобы их не украли в случае чего?

– У Ирины Петровны глаза стали квадратными, как на вокзале? Это невозможно!

– Не волнуйтесь, я однажды в Сочи ночь провел на скамейке, так как не нашел ночлега и ничего – не умер, так что, думаю все будет хорошо, лишь бы не арестовали на 15 суток, как бездомного.

– Я, правда никогда никого не оставляла ночевать у себя, но в данном случае, чтобы избежать вокзала, я бы устроила вас у себя. Но вы же видели мою дочь, она, я уверенна – категорически откажется, от неё и ребята шарахаются как от дикарки.

– Да вроде ничего внешне. Правда поговорить то не успели, она мне показала место и убежала, сказав, что опаздывает.

– Вот, это она в горком комсомола, уж слишком она у меня правильная какая-то. Давайте Вы Юрий Николаевич, пару часов погуляйте по Москве, а к тому времени, или я все же в какой-нибудь гостинице вам найду место или постараюсь уговорить дочь. По опущенным глазам Ирины, было понятно, что упор будет сделан на то, чтобы уговорить дочь.

Часть 3

В 12 часов, я стоял у проходной. Света была по-комсомольски точна. В метро я ей рассказал, что мне светит два варианта ночлега или вокзал, или их дом и буду ли я завтра в институте, или подметать как бомж улицы – зависит от неё. Света пристально посмотрела на меня, потом на часы и сказала:

– Юрий Николаевич, как мне вас называть, может просто Юра? У вас есть где-то полчаса, чтобы за чашкой кофе постараться уговорить, холодную и расчетливую комсомолку, не губить вашу молодую жизнь. Да и мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, перед тем как, иметь возможность слышать ваш ночной заливистый храп.

Сидя в вагоне метро, Света держала меня за руку и без умолка щебетала. Говорила она связно и умно, но возраст и понимание, что я в принципе – никто, давали ощущение какой-то бравады или даже свободы с её стороны, перед окружающими, так как она, держа меня под руку, как бы показывая всем, что я её мужчина. Видимо её очень этого хотелось – спектакля для самой себя. Я же наслаждался её юностью и всячески подыгрывал.