Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Пощады нет… Изнемогли,
Приходят женщины сдаваться,
Мужчины; смотришь – все легли…
Так мы в годину возмущенья
Прошли всей плоскою Чечней,
Следы огня и разрушенья
Оставив всюду за собой…

Зимой 1841 года Мартынов вышел в отставку в чине майора и в апреле приехал в Пятигорск, где позднее поселился вместе с М. П. Глебовым.

По воспоминаниям современников, Мартынов любил произвести впечатление на окружающих. Подтверждением этому был образ, который он себе придумал: папаха, черкеска, огромный кинжал, опускавшийся ниже колен, и засученные рукава, что обращало на себя всеобщее внимание, «точно он готовился каждую минуту схватиться с кем-нибудь».

За дуэль с Лермонтовым по приказу Николая I он был посажен на три месяца на гауптвахту в Киевской крепости и предан церковному покаянию (эпитимии).

Эпитимия включала в себя молитвы, продолжительные посты, паломничество. Это было тяжелое испытание для Мартынова, и ему пришлось много каяться в своих грехах, постоянно вспоминая убитого им Лермонтова.

После просьб Мартынова о смягчении наказания Святейший синод в 1843 году сократил срок покаяния с 15 до 5 лет, а в 1846 году Мартынов был совсем освобожден от эпитимии.

До самой смерти он держал в своем кабинете лермонтовский портрет и каждый год 15 июля, в годовщину поединка, заказывал заупокойную службу о рабе Божьем Михаиле.

Видимо, Мартынов до конца своей жизни так и не оценил значения Лермонтова как поэта, однако он признавал высокое его умственное развитие. В своей незаконченной автобиографической повести он писал: «Умственное развитие его <Лермонтова> было настолько выше других товарищей, что и параллели между ними провести невозможно. Он поступил в школу уже человеком, много читал, много передумал; тогда как другие товарищи еще вглядывались в жизнь, он уже изучил ее со всех сторон. Годами он был не старше других, но опытом и воззрением на людей далеко оставлял их за собою».

В 1875 году на 60-м году жизни Мартынов умер и был похоронен на территории усадьбы Мартыновых.

В 1924 году в бывшем имении Мартыновых разместилась колония беспризорников.

После того как дети узнали, кто похоронен на территории имения, они разбросали останки Мартынова по усадьбе.

Таким образом, Мартынов не нашел себе места в жизни, а его останки не нашли упокоения после смерти.

Секунданты

Глебов Михаил Павлович

Милый Глебов,
Сродник Фебов[17 - Феб – блистающий, второе имя Аполлона.],
Улыбнись,
Но на Наде[18 - Надежда Верзилина, за которой ухаживал Глебов.],
Христа ради,
Не женись!

    М. Ю. Лермонтов. Экспромт

Глебов Михаил Павлович родился 23 сентября 1819 года в семье отставного полковника, участника войны 1812 года. В 1838 году кончил Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

По словам Д. А. Столыпина, родственника и товарища Лермонтова, это был честный, прямой и благородный человек, с открытым, мягким и добродушным характером; но он был тогда еще очень молод, в нем таилась какая-то застенчивость, так что товарищи, с легкой руки Михаила Юрьевича, звали его «баронессой».

Наравне со Столыпиным пользовался особым доверием и уважением со стороны Лермонтова.

На Кавказ М. П. Глебов по своей просьбе был направлен весной 1840 года. Принимал активное участие в летней экспедиции генерала Галафеева в Чечне. Ближе с поэтом он сошелся после знаменитого боя на реке Валерик, за участие в котором Глебов получил орден Святой Анны 3-й степени с бантом. В этом сражении Глебов был тяжело ранен в ключицу.

Все время своего пребывания в Пятигорске Глебов входил в состав молодежи, особо приближенной к поэту.

Во время лечения от полученного ранения Глебов не забывал о личной жизни. В частности, известна его любовная интрига с Надеждой Верзилиной, одной из сестер Верзилиных.

Неизвестный художник

Михаил Павлович Глебов

В преддуэльные дни Глебов делал все для примирения противников. Известно, что во время следования к месту дуэли Лермонтов рассказывал Глебову о своих литературных планах.

П. А. Висковатов так описывает поведение Глебова на месте дуэли после смерти поэта:

«Тело Лермонтова все время лежало под проливным дождем, накрытое шинелью Глебова, покоясь головой на его коленях. Когда Глебов хотел осторожно спустить его, чтобы поправиться – он промок до костей, – из раскрытых уст Михаила Юрьевича вырвался не то вздох, не то стон; и Глебов остался недвижим, мучимый мыслью, что, быть может, в похолоделом теле еще кроется жизнь»[19 - Висковатов П. А. Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова/ под ред. к.и.н. Сосиной. – М.: Гелиос АРВ, 2004. – С. 349.].

В декабре 1841 года Глебов уехал в Петербург.

Однако вскоре вновь отправился на Кавказ, в качестве адъютанта командира Отдельного Кавказского корпуса генерала А. И. Нейдгардта.

Осенью 1843 года в районе Ставрополя Глебов был захвачен горцами в плен по пути в Петербург, куда он был командирован с пакетом документов, предназначавшихся военному министру.

Сам Глебов не любил рассказывать о происшествии, но один из товарищей Глебова сообщил о подробностях его пленения: «От Владикавказа до станции Прохладной был колесный путь, а тут уже выпал снег, и хотя зимний путь еще не установился, но Глебов, разбитый скачкой на перекладной, потребовал сани и покойно поскакал далее. Перед сумерками, в семи верстах от станции Базовой, из глубокой, с крутыми берегами балки на проезжающего Глебова бросилось восемь человек горцев; ямщик погнал лошадей, а всадники пустились в погоню. До станции оставалось версты четыре, не более, но на самой дороге был курган, который обыкновенно объезжают кругом. Глебов взглянул назад и, видя неприятеля очень близко, желая сократить путь свой, приказал ямщику валить напрямую через курган. Лихая тройка быстро вынесла сани на вершину, но здесь на верхней точке кургана ветром смело снег, железные подреза въехали в песок, и тройка сразу стала как вкопанная. Несколько мгновений спустя горцы окружили сани, выстрелом убили коренника, а на пристяжных лошадей посадили со связанными ногами Глебова и денщика его и быстро увезли их по балке… Храбрый всегда до безумия, Глебов в этом несчастном случае не имел оружия в руках…».[20 - Хачиков В. А. Лермонтов: Роковое лето 1841 года. – Пятигорск: Вестник Кавказа, 2013. – С. 99.]

В плену Глебов находился два месяца. Для его освобождения генерал А. И. Нейдгардт подкупил людей, которые помогли Глебову бежать.

На Кавказе М. П. Глебов заслужил множество наград и славу храброго офицера.

Летом 1847 года М. П. Глебов находился на должности адъютанта у князя М. С. Воронцова, знаменитого тем, что он, будучи на посту командира оккупационного корпуса во Франции с 1815 по 1818 год, был вынужден продать полученное по наследству имение, чтобы расплатиться с французскими кредиторами за кутежи офицеров, которые, как правило, гуляли в долг.

28 июля (9 августа) 1847 года 27-летний ротмистр лейб-гвардии Конного полка Михаил Павлович Глебов был убит выстрелом в голову во время перестрелки при осаде аула Салты. В момент своей гибели он сидел на коне перед готовящимся к атаке батальоном Ширванского полка.

История гибели М. П. Глебова рассказана в воспоминаниях генерал-майора В. А. Полторацкого, опубликованных в журнале «Исторический вестник» № 1 в 1893 году: «Этот честный храбрец и погиб славно, как подобает герою. Сидя верхом перед батальоном молодцов-ширванцев, Глебов под градом пуль блестящим хладнокровием подавал изумительный пример отваги, пока внезапно не рухнулся с коня на руки до безумия его полюбивших солдат. Со смертью Глебова Кавказ лишился одного из храбрейших своих детищ».

Князь Васильчиков Александр Илларионович

Велик князь Ксандр и тонок, гибок он,
Как колос молодой,
Луной сребристой ярко освещен,
Но без зерна – пустой.

    М. Ю. Лермонтов. Экспромт

Александр Илларионович Васильчиков был старшим сыном князя Иллариона Васильевича – генерала, участника Отечественной войны 1812 года.

В 1835 году Васильчиков поступил в Петербургский университет на юридический факультет. В 1839 году он окончил курс получением степени кандидата.

В воспоминаниях современников мнения о человеческих качествах Васильчикова расходятся. Одни относились к нему как к человеку с обширным образованием, с практическим знанием экономической русской жизни, другие же его практическую деятельность считают «не только бесполезною, но даже вредною, а в литературной – находили лишь легкомыслие».