Нетеатральный разъезд

Лишив надменно светлой чистоты.
Как удалось ей это – я не знаю,
Но вижу только, что они дружат.
Поэтому, увы, подозреваю,
Что ангел мой попал в кромешный ад.
И я живу в сомнении, пока
Мой друг не сгинул от руки врага.

Сонет вполне отражает мои недавние настроения.

Дантес. Эти бы слова да раньше услышать. А вы поощряли меня.

Геккерен. Ты так вошел в роль, что я ревновать стал.

Дантес. Ну да, женской ревности было мало, так и ты поддался этой страсти.

Геккерен. Ты же не отходил от нее!

Дантес. Надеялся на что-то… Согласись: она непохожа на других!

Геккерен. Все они одинаковы, Жорж. Добродетели их фальшивы, они суетны и претенциозны. Даже беседу с мужчиной почитают грехом. Единственное, что они себе позволяют – это шпионить друг за другом.

Дантес. Обобщаешь с высоты своего опыта? Конечно, флирт и танцы контрастируют с их напускной благопристойностью.

Геккерен. Ты же видел ее равнодушие ко всем, даже к тебе. Неужели нельзя было найти более достойную для флирта особу?

Дантес. И не одну. Но здесь и к флирту относятся серьезно.

Геккерен. Да, я никак не ожидал такого финала. Ты же стремился к большему, чем светское общение, твердил о своей страсти и привлек всеобщее внимание своим постоянством.

Дантес. Не хотелось разочаровывать друзей. Они не были равнодушными зрителями и внесли свою лепту в развитие интриги. До сих пор не пойму, чем объяснить ее неприступность – высокой нравственностью или холодностью натуры, замерзшей в этой заснеженной стране?

Геккерен. Сожалеешь?

Дантес. О потерянном времени. Думаю, что обладание снежной королевой не согрело бы.

Геккерен. Слава богу, все в прошлом, и ты не сослан ни в Сибирь, ни на Кавказ, где тебя ждала бы неминуемая смерть.

Дантес. На Кавказе я бы вернул себе офицерское звание и расположение государя.

Геккерен. Не будь наивен! Сосланные чинов не выслуживают и из ссылки не возвращаются. Благодари бога и государя, что все закончилось так и не иначе.

Дантес. Император мог быть и снисходительнее: я защищал честь иностранного посла! Но лучше было бы согласиться на первую дуэль… Помнится, тогда было теплее и снега не было.

Геккерен. Неудачная шутка. Мы сохранили лицо, общество вполне оценило твое благородство, все были на твоей стороне!

Дантес. Дипломатические уловки оказались бесполезными и ничего не предотвратили. Жениться пришлось мне, а не обществу, и его сочувствие не добавило мне любви к Катрин. Женитьба отдалила меня и от нее, и от прочих невест.

Геккерен. Мелочи, не заслуживающие внимания.

Дантес. Это не мелочи! Пушкин полагал, что я женился из страха перед дуэлью. Но это не так, и он напрасно отказался от вызова.

Геккерен. Я настоял на отказе, боясь за тебя.

Дантес. И за свое положение при Дворе? Твое вмешательство было излишним. Безопасность солдат и офицеров зависит от воли божьей и капризов императора. А мне пришлось и жениться, и ждать вторичного вызова, чтобы исключить подозрения в моей трусости.

Геккерен. Вот в чем дело…А я думал, ты любишь эту женщину…

Дантес. Ты какую имеешь в виду?

Геккерен. Разве есть другая?

Дантес. А почему бы и нет? Две-три дамы сердца позволяют легче относиться к неудачам с одной из них.

Геккерен. О ком же ты сообщал мне в своих письмах? В них же такая страсть! И ты меня просил о помощи.

Дантес. Просил. Но одна дама объяснила мне, что в России, в царстве морозов, сила любви соразмеряется с приданым, которое рассчитывают получить, а любовь как страсть непонятна.. И все ограничивается заключением более или менее выгодной сделки. А какое приданое ожидало меня в романе с чужой женой? Четверо детей? За таким счастьем ехать в Россию было глупо.

Геккерен. Мы и не рассматривали этот вариант всерьез!

Дантес. А кто предлагал ей бросить мужа и уехать с детьми в Париж?

Геккерен. Как ты неблагодарен, Жорж!

Дантес. Волочась за сестрами, я упустил Мари Барятинскую. Там приданое было значительнее.

Геккерен. Приданое Катрин оказалось скромным, но достаточным. Пушкин от этой семьи ничего не получил.

Дантес. Бескорыстие – не мое амплуа.

Геккерен. Меня коробит твой цинизм.

Дантес. Странное откровение для политика и дипломата. Хотел бы я знать, кто мне всю игру испортил своими пасквилями к Пушкину?

Геккер е н. Следствие ни к чему не привело. Подозреваемые Долгорукий и Гагарин открестились от этих писем, и нет причины им не верить.

Дантес. Но не сами же по себе они возникли?

Геккерен. Я интересовался этим вопросом, поскольку и меня подозревали в этой грязной проделке. Я видел конверт, в котором находился пресловутый пасквиль. Но это мало что прояснило. Оттиск на сургуче слабый. Я различил лишь букву А в окружении пушек и знамен. Но и этого не утверждаю.