Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2

«Я не думаю, что это так, – ответил я. – Я видел многих людей, которые принимали этот наркотик, и сотни других говорили мне, что они его пробовали. И никто из них не пришел с его помощью к просветлению».

В другой раз ко мне подошел один из учеников Рам Дасса и спросил, можно ли ему будет принять ЛСД во время моего сатсанга. Это был молодой человек из ЛосАнджелеса.

«Сатсанг сильнее повлияет на меня, если я приму ЛСД, – сказал он. – Во все предыдущие разы я так и делал».

Я ответил ему, что он может делать все, что захочет. «Сиди в этом углу, – сказал я, – и никому не говори, что ты делаешь. Посмотрим, что из этого выйдет».

В течение всего сатсанга он просидел с закрытыми глазами. Мы пытались разбудить его к ланчу, но никто не смог его поднять. Он, казалось, находился в полубессознательном состоянии.

Когда мы все съели и вымыли посуду, Гопал, один из парней, которые работали в моем доме, подошел к нему и сказал: «Тебе пора уходить. Мне надо выйти купить овощей для ужина. Я запру дверь на ключ, поэтому тебе надо уходить».

Молодой человек был очень расстроен. «Как вы можете говорить об овощах в такой момент? Я почти добился просветления. Мне надо еще несколько минут. Оставьте меня одного и дайте мне просветлиться».

Я дал ему посидеть еще некоторое время, но прошло полчаса, а он не выказывал ни малейших признаков просветления. Я попросил одного из своих учеников погрузить его на рикшу и отвезти обратно в город, в отель Карлтон, где он остановился. Он был неадекватен и абсолютно неспособен позаботиться о себе. По дороге туда он падал как мешок на спину рикши. Ученик, который поехал с ним, вынужден был поддерживать его всю дорогу.

Некоторые люди говорили, что они получили очень хороший опыт под воздействием ЛСД. Другие впадали в такие состояния, как этот молодой человек, а иные, казалось, и вовсе сходили с ума. Когда я остановился в ашраме в Ришикеше, я встретил одного юношу, который попал в третью категорию. Его звали Джозеф, он жил в соседней комнате. Мы иногда ходили вместе купаться в Ганге. Он был приятным молодым человеком из Англии, девятнадцати или двадцати лет от роду.

Однажды ночью я услышал за окном громкие крики. Время от времени они напоминали волчий вой. Утром свами, который был во главе этого ашрама, пришел ко мне жаловаться на этого юношу. Очевидно, он провел всю ночь сидя на дереве, крича и воя. Поскольку этот свами не говорил по-английски, он просил меня сказать этому молодому человеку, что ему нельзя больше оставаться в ашраме. Я пошел разыскивать Джозефа, чтобы выяснить, что с ним случилось.

«Я принял ЛСД, – сказал он, – потому что хотел помедитировать. Вскоре после этого я обнаружил, что за окном моей комнаты полно обезьян. Мне показалось, что они ждут удобного случая, чтобы проникнуть в комнату и стащить всю еду. Я подумал: „Надо подготовиться к их приходу“. Я забрался на дерево, где они сидели, и начал имитировать их крики. Я верещал, орал и прыгал на ветках, и даже пробовал на них висеть. Очень скоро я почувствовал себя обезьяной. Я провел всю ночь на дереве, издавая обезьяньи крики, потому что был уверен, что превратился в обезьяну.

Один раз я попытался перепрыгнуть с ветки на ветку, но упал с дерева. Наверное, как раз в тот момент он и услышал мои крики. Все оставшееся время я просто издавал обезьяньи звуки. Я вначале решил сосредоточить внимание на точке между бровями, и оказался полностью поглощенным ею. Но каким-то образом я отвлекся и вместо этого начал концентрироваться на обезьянах».

«Свами очень сердит на тебя, – сказал я. – Он не спал всю ночь из-за твоих криков и теперь хочет вышвырнуть тебя из ашрама. Поскольку прошлой ночью ты не отвечал за свои действия, я попробую помочь тебе остаться здесь. Я расскажу свами одну хорошую историю на хинди, а тебе скажу, как себя вести после этого».

Я пришел к свами и сказал ему: «Этот молодой человек прошлой ночью был в экстазе. Он говорит, что вы великий просветленный, и ваша сила очень сильно поразила его. В этом состоянии он забрался на дерево и начал кричать: „Этот свами такой просветленный, такой мудрый, такой щедрый! Он дал мне комнату в своем великолепном ашраме! Я так счастлив от того, что он рядом, я так счастлив, что он так ко мне относится! Я во всем мире не видел другого такого свами!“ Сегодня утром, когда я пришел к нему, чтобы выяснить, что случилось, он сидел в медитации и произносил ваше имя.

Вы очень ему нравитесь, – продолжил я, – но его огорчает одно: он не может здесь больше оставаться. У него кончились деньги, и ему скоро придется уйти отсюда, потому что он не может позволить себе здесь оставаться – здесь слишком дорого для него».

Эта часть истории была правдой. У молодого человека кончились деньги, и он ждал, когда родители вышлют ему еще.

Свами очень обрадовался, что нашел такого преданного. Он сказал: «Хорошо, он может здесь остаться, если прекратит кричать по ночам. Я ничего с него не возьму. Он может есть вместе со мной».

Я пошел к Джозефу и сообщил ему, что нашел для него бесплатную комнату. «Все, что тебе придется делать, – сказал я, – это падать ниц перед свами каждый раз, когда ты видишь его. Пока ты будешь это делать, у тебя будет бесплатная еда и бесплатная комната».

Мира видела, как Пападжи обращался с некоторыми хиппи в то время. Я попросил ее описать свои впечатления.

Он очень интересовался ими. Большинство из них променяли свои комфортабельные дома на Западе на примитивный быт здесь, в Индии, чтобы открыть новый смысл своей жизни. Это заставляло его интересоваться ими. Поскольку они искали новые направления и новые перспективы, многие из них были открыты для всего, что он им говорил. Они были очень эксцентричны в своем роде, но учитель, похоже, ценил это. Его всегда увлекали люди, в которых была легкая «сумасшедшинка». Он обращался с ними очень мягко, но это не мешало ему подсмеиваться над ними. Мы проводили с ними множество сатсангов, но они никогда не вели себя серьезно. Слишком много странных вещей происходило.

Вначале он никогда не критиковал их за то, что они употребляют наркотики, но через год или два, когда увидел, какой вред это приносит их умам и телам, он часто убеждал их бросить принимать наркотики.

На одном из последних сатсангов в Лакнау Пападжи заметил: «В Харидваре есть один баба, который всю свою жизнь курит ганджу (листья конопли). Вероятно, это идет ему на пользу. Я вижу его каждый год в течение последних 60 лет, и каждый раз я вижу у него во рту трубку для курения марихуаны. У иностранцев, которых я там встречал, похоже, нет такой способности целыми днями курить ганджу без малейшего вреда для здоровья, поэтому я начал убеждать их остановиться».

Мира продолжает свой рассказ о ее жизни с Пападжи в конце 1960-х гг. В этом разделе она рассказывает о том, как Пападжи находил истинных искателей освобождения, которые начинали появляться в Ришикеше, и о том, как он общался с ними.

Учитель никогда не пытался искать себе учеников, но у него был какой-то внутренний радар, который чувствовал, если поблизости оказывался человек, которому пошел бы на пользу сатсанг. Мы могли сидеть у реки, когда он внезапно чувствовал необходимость куда-то идти. Он не говорил: «в таком-то месте меня кто-то ждет», просто у него возникало чувство, что нужно пойти в определенный ресторан, магазин или ашрам. Когда он приходил туда, или по дороге, ему встречался очередной искатель, и мы проводили превосходный спонтанный сатсанг. Это было очень радостным событием для меня, потому что он почти не разговаривал, когда мы были вдвоем, за исключением тех случаев, когда надо было обсудить приготовление пищи или окружающую обстановку. И только когда мы встречали новых людей, я начинала понимать, каким прекрасным учителем он был и каким истинным и глубоким было его учение.

Он никогда не знал, почему его «посылало» к каждому конкретному человеку. Только внутренний голос заставлял его вставать и идти в определенном направлении. Сначала мне казалось, что все эти встречи были случайными, но впоследствии я поняла, что Я выбирало время для того, чтобы искатель встретился с учителем. В моем случае произошло то же самое, и в последующие годы я наблюдала, как это происходило вновь и вновь, бесчисленное число раз. Учитель несколько раз говорил мне, что иметь ашрам и быть окруженным тысячами людей не для него. Он был избран для другого – давать последний толчок тем искателям, которые были готовы для прямого опыта. Нужные люди возникали в нужный момент, и «внутренний голос» учителя просто направлял его туда, где они находились. У учителя все-таки был ашрам, но он был невидим. Его не было ни на одной карте, но те, кто жаждал обрести свободу, обнаруживали, что их путь ведет прямо к нему.

Побочным эффектом этого было то, что он не мог планировать свою жизнь. Учитель мог сказать: «Давай пойдем в такое-то место». По дороге туда он мог без каких бы то ни было объяснений внезапно отклониться от прежнего курса и пойти в другом направлении. Невозможно было спрашивать его, почему он изменил свои планы, потому что он и сам этого не знал. Он просто следовал своему внутреннему голосу, который говорил ему, что нужно идти в другое место.

Таким образом он экономил свое время и силы, и в этом была своя особая красота. Ему не приходилось терять свое время с толпами незрелых искателей и выискивать людей, которые бы нуждались в нем. Он сидел возле реки или прогуливался вдоль берега, отдыхая и наслаждаясь жизнью. Если внутренний голос звал его, он шел, делал свои дела и возвращался обратно, на свое излюбленное место на берегу реки. Было такое ощущение, что все совершенно, все совершается согласно божественному плану.

Конечно, когда он начал давать искателям этот духовный опыт, появились люди, которые сами искали его. Иногда он разрешал им приходить к нему, иногда избегал людей. Та же самая сила, которая направляла его к людям, которые нуждались в нем, делала его невидимым, и если он не хотел общаться с людьми, никто не мог его найти. Если приходили люди, которых он не хотел видеть, тот же самый внутренний голос уводил его в другое место.

Когда я попросил Миру привести пример того, как Пападжи «случайно» встречал кого-то из своих учеников, первым примером, который пришел ей на ум, был случай с француженкой по имени Сита.

Пападжи исчез на несколько дней, оставив меня одну в Ришикеше. Когда я бродила по городу, мне показалось, что я встретила старую приятельницу с Запада. Я подбежала к ней, чтобы поздороваться, но это оказалась другая женщина. Я начала извиняться и завела разговор с ней. Это было необычно для меня. В то время я редко разговаривала с кем-либо помимо учителя. Через несколько минут выяснилось, что она тоже была духовным искателем и приехала в Индию специально для того, чтобы найти своего учителя. В последующие несколько дней мы с ней подружились.

Пападжи уехал в Лакнау, сказав Мире, что там у него дела и что он вернется через несколько дней. Через пару дней, проведенных в Лакнау, он почувствовал необходимость поехать на юг и посетить Раманашрам. Он купил билет, но, судя по продолжению истории, в поезд так и не сел. Вместо этого он вернулся в Ришикеш и встретился с новой подругой Миры.

В 1970 г. у меня был план поехать в Раманашрам. В то время поезда на юг ходили не очень хорошо. Во всем поезде был только один вагон, который доезжал до Мадраса. И этот поезд ходил только раз в неделю. Я отправился на вокзал, чтобы сесть в этот поезд, и обнаружил, что этот вагон каким-то образом был отсоединен от состава еще до прибытия поезда в Лакнау Поскольку никто не знал, куда подевался этот вагон, а другой поезд до Мадраса должен был пойти только через неделю, я решил вместо этого поехать в Ришикеш. У меня вещи были с собой, так что это не было проблемой. Я просто сел в другой поезд.

Когда я приехал в Ришикеш, я переправился через Гангу. У меня не было определенных планов, где остановиться. Я думал, в какой бы храм или дхарамсалу мне отправиться, когда ко мне подошла девушка и встала прямо передо мной.

«Я хочу поговорить с вами», – сказала она.

«Хорошо, – сказал я, – говори».

«Не сейчас, – ответила она. – Я только что сделала несколько покупок в одном магазине. Мне нужно забрать их и заплатить хозяину магазина. Я вернусь через пару минут».

Через несколько минут она вернулась с мешочком орехов и представилась.

«Я работаю учителем и живу в Париже. Я приехала сюда три дня назад. Там у меня есть духовный учитель. Он из Таиланда и учит буддизму.

Однажды он сказал мне: „Я не твой настоящий учитель. Я всего лишь твой проводник. У тебя есть настоящий учитель, который живет в Индии. Это невидимый учитель, у которого есть невидимый ашрам. Когда ты приедешь в Индию, ты найдешь его“».

Мы поговорили еще немного и я выяснил, что никаких более подробных сведений ей не дали. Ей не сказали ни имя учителя, ни его адрес, не сообщили, где она сможет его найти. Ей просто сказали, что она найдет его в Индии.

Затем она рассказала, что случилось после этого.

«В моей школе должны начаться экзамены, на которых я обязательно должна присутствовать. Они должны были начаться примерно через месяц после того, как мой учитель из Таиланда сообщил мне об этом, и я знала, что мне обязательно надо быть там. Я попросила отпуск, и мне его дали при условии, что я вернусь из Индии до того, как начнутся экзамены. Директор школы сказала, что она ни при каких обстоятельствах не продлит мой отпуск до того дня, когда должны начаться экзамены. Мне разрешили уехать максимум на двадцать дней.

Я сразу же полетела в Дели. Я никогда раньше не была в Индии, поэтому я не знала, где искать духовных учителей. Я села в такси в аэропорту и сказала водителю: „Отвезите меня туда, где живут святые“».

Водитель такси почувствовал, что дело пахнет прибылью, и отвез ее в Ришикеш, который находился в четырех часах езды от Дели. Он высадил ее возле ашрама Шивананды, забрал свои деньги и уехал обратно в Дели. Она вошла туда, но там не было свободных комнат, потому что там проходил курс йоги и все комнаты были заняты. Они порекомендовали ей пойти в главное здание центра Трансцендентальной Медитации, которое находилось на другом берегу реки. Туда она и отправилась. Когда я ее встретил, она жила там в течение трех или четырех дней.

Это была интересная история, но одна вещь сбила меня с толку. «Почему ты рассказываешь мне все это? – спросил я. – Почему ты выбежала из магазина, не заплатив, и начала рассказывать эту историю совершенно незнакомому человеку?»

«Потому что вы – тот самый учитель! – воскликнула она. – Последние тринадцать лет я мечтала об этом человеке. Хотя я часто видела вас во сне, мне никогда не приходило в голову, что вы тот самый человек, которого я должна была встретить в Индии. Как только я поняла, что это вы, я выбежала из магазина. Пойдемте со мной туда, где я живу. У меня хорошая комната с кондиционером в Центре Трансцендентальной Медитации. Мне так много надо вам сказать!»

«Не сейчас, – сказал я. – Я всю ночь ехал в поезде и устал. Мне надо искупаться в Ганге и поспать несколько часов. Ты можешь прийти ко мне вечером».

Я назначил ей встречу и пошел купаться. Днем я долго спал и видел сон об этой девушке, которую встретил рано утром. Вечером я рассказал ей этот сон.

«Ты была маленькой девочкой примерно семи лет. Мы были не в Индии, потому что здания были не похожи на индийские. Это была какая-то другая страна. Я не узнал это место, я там никогда не был. В этом сне я называл тебя Ситой, потому что это было подходящее имя для тебя».

Когда я назвал это имя, она вытащила кулон, который висел у нее на шее.