Журналисты о русском языке

10. Это глобальная проблема. Начинать ее решение, мне кажется, нужно самых первых этапов, на которых человек – ребенок – знакомится со своим языком. Со школы, где учителя должны говорить грамотно, а сочинения не должны быть заменены тестами. С детских и подростковых книг, которые должны быть изданы без языковых ошибок, а не так, например, как свежий том «Гарри Поттера», который, кажется, местами переведен электронным переводчиком. Читать. Вдумчиво читать русскую классику. Следить прежде всего за своей речью. А там, глядишь, и остальные подтянутся. Мне кажется, проблема не в культуре журналистов, а в культуре общества в целом. СМИ публикуют в основном то, что «пипл хавает». С другой стороны – если новое поколение растет на бескультурной журналистике, вряд ли оно захочет чего-то еще. Но это уже вопрос о курице и яйце.

Повысить или понизить что-то в целом, к счастью, никому не под силу. У нас у каждого есть свой небольшой клочок жизни, людей вокруг, написанных писем и сказанных слов. Если то, что лично мы пишем и произносим, будет сказано и написано без ошибок, то и общий градус грамотности на одну миллионную поднимается. Наверное, если каждый журналист и просто человек полюбит своей язык и будет следить за собственной речью, только тогда хоть что-то изменится «в целом». А пока мы, и я первая, мыслим масштабами общества, сами делая ошибку на ошибке, уровень речевой и не только культуры будет неизбежно падать.

Галина Моргун

Менеджер по работе с клиентамиPR-агентства «Тактио»

1. За состоянием русского языка я наблюдаю с любопытством и настороженностью. Интересно следить за появлением новой лексики, изменениями грамматики и др. Слежу с настороженностью, потому что некоторые тенденции пугают. Особенно ярко это отражено в языке интернет-проектов и телевидения.

2. Идеал на то и идеал, чтобы брать с него пример. К сожалению, в современных СМИ крайне сложно найти такой пример. Особенно это касается телевидения и радио: редко можно услышать правильную, грамотную речь. Печатным СМИ легче, так как у них есть корректоры и компьютерные программы, которые могут вовремя исправить ошибки. Но что касается лексических и смысловых ошибок, то и здесь их хоть отбавляй.

Идеальный язык должен хотя бы не резать слух, в нём не должно быть неправильных ударений, лексических, грамматических ошибок. Если соблюдать хотя бы эти правила, то язык современных СМИ можно было бы воспринимать без опаски.

3. Выразительность языка можно создать многими средствами. На своем примере могу сказать, что если я вижу, что мой текст получился сухим и нудным, то я стараюсь разбавить его красочными, необычными эпитетами, использовать фразеологические обороты, эмоционально-экспрессивные средства выразительности (метафоры, сравнения, гиперболы синонимы эпитеты использую чаще всего). Замечала, что часто журналисты прибегают к использованию жаргонизмов, ненормативной лексики, профессиональных терминов, просторечных выражений, зарубежной лексики.

В последнее время всё чаще замечаю, что рамки, разграничивающие язык художественной литературы и публицистики, стираются, особенно это видно в интернет-СМИ. Публицистический язык более официален и деловит, чем язык художественной литературы, служащий для создания единого художественного мира. Хотя и в публицистике часто используются приёмы художественной литературы, но всё-таки в меньшей степени.

4. Жаргонизмы служат для придания тексту определённой эмоциональной окраски. Я их употребляла мало в своей практике. Думаю, что всё-таки их используют больше так называемые «жёлтые» СМИ для придания остроты, определенной тональности и скандальности своим материалам. Я не против использования жаргонизмов, но всё-таки не надо злоупотреблять ими.

5. Проблема использования заимствованных слов в СМИ имеет место. С одной стороны, это большое количество иностранной лексики и потеря русских аналогов, с другой стороны, заимствование – это нормальный процесс. На мой взгляд, есть слова, которые действительно, необходимы, например в бизнесе, экономике т. д. Но есть и такие, которые режут слух. Например, если проехаться по любому из шоссе, ведущему из Москвы в область, то можно встретить много иноязычных названий посёлков: «Гринхилл», «Визенсдорф», «Кантриклаб». Вот это, на мой взгляд, является примером чрезмерного использования иностранной лексики.

6. Термины и профессионализмы я использовала для придания научности тексту, определённой тональности. Всё-таки такая лексика нужна больше в аналитических статьях и инструкциях. Если не говорить о профильных изданиях, то лучше ими не злоупотреблять, так как это может привести к непониманию смысла аудиторией. У меня был опыт, когда я использовала в статье слишком много редких футбольных терминов, которые не были известны читателю, и смысл статьи поняли не все. В развлекательных СМИ термины и профессионализмы употребляются крайне редко.

7. Есть разные СМИ, в некоторых из них употребление ненормативной лексики допустимо и даже, наоборот, является определённым типом поведения, манерой разговора. Таких СМИ мало. Лично я плохо отношусь к употреблению ненормативной лексики. Да, некоторые моменты действительно надо выделять эмоционально, но не употребляя ненормативные выражения (особенно это касается телевизионных передач). Я считаю, что матерных выражений хватает и за пределами СМИ.

8. Объяснить многочисленные нарушения можно лишь незнанием норм языка, неграмотностью журналистов. Примеров может быть большое количество, для этого надо просто включить телевизор или взять в руки желтую газету. Например, я часто замечаю за ведущими различных ток-шоу употребление слов-паразитов «как бы», «типа», «допустим».

9. На мой взгляд, интернет-издания на данный момент являются главными законодателями в области речевой культуры. Именно на интернет-порталах появляются все модные тенденции, которые потом распространяются дальше: модные выражения, слоганы, новостные «утки» и сплетни. Например, всем сейчас известное выражение «превед, медвед» пришло из Интернета.

10. Портить что-то легче, чем восстанавливать, вот и в данном случае повысить речевую культуру журналистов и общества довольно-таки сложно. Журналисты, как я уже говорила, являются примером для всего общества, соответственно начинать надо с них. Надеюсь, данный проект поможетхотя бы задуматься о проблемах в нашей речи.

Михаил Моргун

Генеральный директор Каневской телестудии, член Союза журналистов России, заслуженный журналист Кубани

1. Состояние современного русского языка не может быть плохим. Важно в каком состоянии находятся носители русского языка. Из явлений и процессов в русской речи я отметил бы упрощение разговорной лексики.

2. Язык современных СМИ я бы оценил на четыре с минусом. Идеальный язык газеты (радио, телевидения) – это язык культурного человека.

3. Выразительность создаётся за счёт доходчивости и лаконичности языка и зрительного ряда. На мой взгляд, язык публицистики более эмоционален.

4. Жаргонизмы стараюсь не использовать, только если это необходимо по теме материала.

5. Отрицательное, если можно обойтись без заимствования, всегда использую русское слово. Считаю, что русский язык должен быть русским.

6. В обычных изданиях – отрицательно, но в профессиональных, специализированных без терминов и профессионализмов не обойтись.

7. Употребление в СМИ ненормативной лексики недопустимо, если мы хотим жить в культурном, цивилизованном обществе.

8. Многочисленные нарушения языковой нормы происходят из-за плохого образования журналистов, снижения уровня требовательности к ним со стороны руководства.

Примеры: усугубляющее обстоятельство, затея лопнет, как карточный домик и т. д.

9. Конечно, язык интернет-изданий влияет на речевую культуру общества, но не сильно.

10. Речевую культуру журналистов можно повысить, только если этого захочет от них руководство. Тогда журналисты сами пойдут на специальные курсы. Речевая культура общества как раз и зависит от журналистов и публичных людей. Именно они являются для общества образцом поведения.

Максим Немцов

«Лучший редактор 2002 года» (в частности, курировал переводы и издание книг Хануки Мураками в России), переводчик, создатель интернет-ресурса переводчиков «Лавка языков»

1. Ну, а как тут конкретный носитель языка может оценивать то, что он носит? Это как спрашивать, например, о еде – кому что нравится (или кому на что хватает), тот то и ест. Если же вообще, то вполне живой язык, – по-моему, как бы ни старались ревнители устоев и пуристы (непонятно чего), он развивается, становится гибче и не утратил способности к собственному расширению.

2. Я, к счастью, не очень хорошо знаком с языком современных СМИ, ибо все же считаю, что знакомиться с ними вредно – как до, так и после обеда. С этой точки зрения мало что изменилось. И маловероятно, что они пребывают на переднем крае развития языка – да и не должны, наверное. Это вообще не идеальная среда для развития – в том виде, в каком пресса существует в современной России.

3. Кто какумеет, тот так и создает. Вот лучший, пожалуй, сейчас колумнист Игорь Мальцев пишет прекрасную, на мой взгляд, колонку «деды», но какое отношение это имеет к СМИ? Это литература. И долженствование здесь – не та модальность. Публицистика Гая Давенпорта или Манука Жажояна – это литература. Как тут предлагаете сравнивать? И главное – что? Газета «ЗОЖ», я полагаю, тоже к СМИ относится?

4. Естественно. Соответствующую.

5. Способность к заимствованию слов – один из признаков здоровья языка, мы понимаем.

6. То есть – как? А как Вы оцениваете присутствие азота в атмосфере?

7. Понятия не имею. Детский сад какой-то с этими нормативами, чесгря, и в нормальной-то литературе, а Вы хотите, чтобы я про СМИ думал? Меня, сказать по правде, судьба СМИ в этой связи не беспокоит: они должны, поидее, отражать то, что в них отражается. Например, какую вот рифму подобрать на слово «дробыш»?

8. Определите норму для начала. Не по рекомендациям ИРЛИ, или кто там ее пытается диктовать, а как-то внятно и инструментально. Потому что языку, как и юриспруденции, по-моему, лучше бы основываться на прецеденте, а не на чьих-либо умозрительных представлениях. И употребление, соответственно, лучше бы определялось соображениями, скажем, конкретными и эстетическими. Ошибки поэтому – крайне контекстно-ориентированная вещь: что для одного ошибка, для другого – красивая фигура речи. А основная проблема журналистов – их крайняя безмозглость как биологического подвида, в отношении к языку – в том числе.

9. Не имею представления. Но если влияет – хорошо. Значит, никто пока неумер. Аффтары жгут по-прежнему.

10. Фронтальной лоботомией.

Валерий Панюшкин

Специальный корреспондент газеты «Ведомости», специальный корреспондент «Русфонд»

1. Да дело в том, что человек – это такая, на самом деле, живая штука! И я очень не люблю, когда говорят, что раньше сахар был слаще, а вода – мокрее и на русском языке все говорили значительно правильнее. Это не совсем так, потому что какие-то способы говорить на языке, конечно, перестали существовать. Условно говоря, причастные и деепричастные обороты употребляются значительно реже, но зато появляются другие формы. И поначалу они представляются варварскими. Вот всякие там англицизмы, слова из компьютера!.. Радетелям «живого великорусского языка» они представляются ужасными. Ничего страшного в этом нет. Потому что в русском языке есть много слов, о происхождении которых мы забыли. Например, сундук или башмак. Но это касаемо общеупотребительного языка. Проблема не с теми, кто использует язык для общения, а с теми, кто использует его профессионально. Тут очень важно, чтобы эти люди чувствовали, что значат слова на самом деле. Приведу простой пример. Любой журналист знает: нельзя без конца употреблять «сказал». Поэтому есть некоторый набор синонимов: заявил, сообщил, признался… Как правило, журналисты просто называют эти слова по очереди. В одном абзаце сказал, во втором абзаце – сообщил, в третьем абзаце – заявил, в четвертом – признался. Это слова, которые означают разные действия. Меня беспокоят такие неточности, нечувствительность профессионалов. Я уже не говорю о том, когда перепутаны «навзничь» и «ничком». Или слова «давеча», «намедни»… Более-менее люди используют русский язык как иностранный, то есть выучив, что в такой-то ситуации можно употребить такое-то слова, не чувствуя почему.

Процессы… Обильное образование новых слов из английских и компьютерных терминов. Это, по-моему, очень забавная история, пугаться которой не следует, а, наоборот, можно с ней поиграть. То есть язык – это живая вещь. Его не надо воспринимать как памятник. С ним играть надо, как с ребенком. Правда, отдавая себе отчет, что ему не надо делать больно.

2. Язык современных СМИ на самом деле отстает. Вот 15 лет назад «Коммерсантъ» придумал новый язык, который отражал время. С тех пор время переменилось. Ничего больше не придумали. Нет какого-то соответствующего сегодняшнему времени языка, который бы отличался от того, что придумал «Коммерсантъ», и которому можно было бы научить. Потому что в «Коммерсантъ» все люди приходят и осваивают этот язык, сложность которого заключается в том, что он отражает 15-летней давности жизнь. Если какое-нибудь издание придумает такой актуальный язык сегодня, то оно станет успешным и в коммерческом отношении: в нем есть потребность.

Живым. Идеального языка не существует. Глупо же говорить, что язык протопопа Аввакума лучше, чем Пушкина, а язык Александра Сергеевича лучше языка Набокова. Нет, они разные. Причем не только стиль разный, но и язык другой. Это может быть определено при помощи точных математических методов исследования. Поэтому никакого идеального языка существовать не может. Возможен только живой язык, к которому человек относится с любопытством, бережно, чувствует его. Или понимает.

Это вопрос чувства. Чем отличается живой человек от мертвого? По этому поводу есть целая наука. Но каждый человек в состоянии это безошибочно определить. Точно так же и с языком. Можно бесконечно погружаться в дебри лингвистической науки и думать, чем именно живой язык отличается от мертвого. Но ты мгновенно чувствуешь, живой язык или нет.

3. Главное средство, которым создается выразительность языка именно средств массовой информации, – это плотность текста. Грубо говоря, запрещены имена прилагательные. Мы все знаем, что значит слово «хлеб», но мы по-разному воспринимаем слово «красивый» или «вкусный». Поскольку главная задача СМИ – передавать информацию, надо сводить к минимуму употребление прилагательных, так как они могут быть по-разному трактованы. Они не доносят информацию. Потому перед автором стоит довольно интересная формальная задача, которая заключается в том, что нужно описывать без участия прилагательных. И, собственно, вся красота журналистского текста складывается из способности автора к решению этой задачи. Плотностью текста и отличается. Писателю не запрещены имена прилагательные. В сущности, писателю не важно, будет ли он правильно понят. Ему важно, возникнет ли образ. Когда появляется экранизация какого-либо произведения, все начинают обсуждать, правильно ли подобраны актеры. «А я представляла себе Лару совершенно другой»… То есть у каждого человека в голове сложились образы и они не совпадают. В художественной литературе необходимо, чтобы у каждого они возникали в сознании. Что касается журналистики, мне нужно, чтобы не было разночтений. Мы стараемся не выдумывать мир, как это делает писатель всегда, а рассказываем о реальности. Все-таки построение действия в художественной литературе должно быть логичным. Ромео встретил Джульетту. Они полюбили друг друга, но не смогли немедленно стать мужем и женой, потому что их мамы и папы из враждующих семей… То есть у каждого эпизода есть неизменное объяснение. А журналистика очень часто апеллирует абсурдными категориями. Случается нечто вроде… Ромео и Джульетта встретились, полюбили друг друга. Их мамы и папы были лучшими друзьями. Но вместо того, чтобы сейчас же пойти под венец, она обозвала его козлом, а он назвал ее сукой, поэтому все умерли. Писать так художественную литературу невозможно. А 90 % журналистики пишется именно так. И это объясняется не логикой сюжета, а тем, что это действительно произошло, абсурдностью жизни, которую мы описываем.

4. Я думаю, огромное. Как и любая среда. Так же как речь заключенных и вышедших из мест не столь отдаленных. Точно так и дети шахтеров употребляют шахтерский язык. Если вы в него входите, то выходите с прилипшими к вашим голосовым связкам словечками. Если вы будете так же часто спускаться в шахту, как в Интернет, то шахтерский сленг окажет то же влияние, что и интернетный.