Фаетон. Книга 7. Эдем

– Это надо оплатить работу сотрудника, как правило, это его один рабочий день. За день или два он его найдет. Повторяю, вы оплачиваете только один рабочий день. Сколько это будет стоить, скажем, после того как письмо будет найдено.

– И что для этого надо?

– Вот возьмите бланк заявления. Заполните, пожалуйста, его координаты, тоесть от кого и кому. Или если нет обратного адреса, то кому оно предназначалось. И еще помните, что мы выдаем письма до востребования только тому адресату кому оно предназначено. Тоесть все в точности по паспортным данным.

Аня дрожащими руками взяла бланк. Стала заполнять. Заполнив, вернула бланк.

– Постойте, минуту, я пробью по компьютерной базе данных. – Администратор стала щелкать мышью компьютера, роясь в базе. Затем ответила: —Вы знаете, а такое письмо не значится. Похоже, мы его не получали, ни три года тому назад, ни четыре.

– Не может быть?

– Вычислительный центр не врет, это гарантия! У нас с этим железный порядок.

Аня в полной растерянности вышла из здания главпочтамта и как во сне, почти автоматически не разбирая дороги, на метро доехала до дома. Ее встретила Анна. В квартире вкусно пахло жареной картошкой и поджаренной ветчиной с яичницей.

– Ну, что, где письмо? – с нескрываемым любопытством, заглядывая Ане в глаза, спрашивала ее Анна.

– Нету, письма, и не было никогда, даже в помине.

– Вот те раз, странно все это. – Глухо сказала Анна. Затем, спохватившись, добавила,

– Давай быстренько раздевайся и за стол. Покушаем, как следует.

Аня спустя минуту уже сидела за столом и с аппетитом уплетала жареную картошку с ветчиной и яичницей, запивая горячим крепким кофе. Анна не отставала от подруги. Окончив завтрак, женщины остались на кухне. Возились там, пытаясь занять себя, то мытьем посуды, то уборкой кухни. В этой возне по хозяйству, прошел день. За Димой Аня поехала одна. Анна принялась готовить на всех ужин.

Снег мелкой крупкой барабанил по лицу, покалывая щеки. Детский садик, куда водила малыша Аня, был в нескольких кварталах ходьбы вдоль Москвы реки по набережной. Это было не удобно в ненастные дни и очень приятно в хорошую погоду. Сейчас, ежась от злых порывов секущего ветра, Аня уныло брела в сторону детского сада. Из головы не выходили тягостные мысли, навеянные письмом Эльзы Эдуардовны. Насколько Аня знала тетушку Эльзу, она не могла написать неправду. Там, где—то в подсознании теплилась спасительная мысль, что все, о чем написано в письме, правда. Но за этим прячется какая—то тайна. А может, тетушка Эльза не могла вот так открыто написать о больших деньгах. А вдруг письмо попало бы в руки ни к ней, Ане, что-тогда? Аня стала размышлять, поставив себя на место Эльзы Эдуардовны, прикидывая, как бы она поступила, оказавшись на ее месте? Ну конечно, Аня прибегла бы к иносказательной, скрытой, форме изложения, указывая на какие—то общие узнаваемые Аней формы. Например, на дом, в котором жила Аня. На предметы в комнате. Размышляя, таким образом, Аня пришла к мысли, что письмо надо прочесть снова. Проанализировать каждое слово, предложение. Найти скрытую суть в изложении. И найти ответ. Конечно, так надо подойти к этому. И она сделает это сегодня же. Еще раз прочтет письмо, взвешивая каждое слово. Аня не заметила, за своими думами, как очутилась у порога детского садика. Вошла внутрь. Дима встретил ее уже одетым. Воспитательница торопилась домой и заранее одела детей до прихода родителей. В помещении было жарко, и дети ждали родителей вспотевшими.

– Вы, что, Тамара Александровна, с ума сошли? – с порога набросилась на бедную воспитательницу Аня.

– А, это вы вместо здрасте? – парировала воспитательница наскок.

– Половина детей завтра же сляжет с воспалением легких! Я вам это гарантирую. – Наседала на нее Аня.

– Мама, мне жарко. – подливал масла в огонь Дима.

– И мне!

– И мне! – раздались детские голоса отовсюду. В дверях, как по мановению волшебной палочки сказочной Феи, появилась директор детского садика Клавдия Петровна.

– Тамара Александровна, зайдите-ка ко мне? – строгим голосом, так, чтобы было слышно другим родителям, сказала директор.

– Ну, вот еще. Хочешь, как лучше, и все наоборот получается. – Ворча, ушла Тамара Александровна за директором. Аня, сняла с сына верхнюю одежду.

– Дима, ты должен немного остыть. Затем мы снова оденемся и пойдем домой.

– Хорошо, мама. А правда, что тетя Анна останется у нас жить?

– А как ты хочешь?

– Я, не знаю. – Уклончиво ответил Дима.

– Ну, а все-таки?

– Конечно, я хочу, чтобы она осталась. Она мне сказки по дороге в садик рассказывала.

– Ну, тебе, сынок, повезло, я тоже хочу, чтобы она осталась.

– Ура, мама!

– А меня папа на «Лексисе» домой отвезет. Там в салоне и компьютер есть и тепло. – хвастливо вещал писклявым голосом крохотный малыш в ожидании своего родителя. Аня посмотрела в его сторону.

– Иди, сюда, Игорек. Я тебя раздену, остынешь немного, пока папа придет.

Малыш неуклюже подошел к Ане в модные темно-синие цвета теплой детской куртке на вырост модного покроя, как для горнолыжников. Аня сняла куртку с пышущего жаром малыша.

– Ну, вот, теперь поджидай своего папу. Он где—то наверняка застрял в пробке на своем «Лексисе».

Дима ревниво наблюдал за действиями мамы и хмурился. Его папы давно уже не было рядом и ему казалось, что все над ним из-за этого насмехаются и потешаются. Но на самом деле это было не так. Тем временем Аня снова надела на Диму куртку, напялила на вязаную шапочку капюшон. И быстро вывела сына во вьюжную сыпь пурги.

Анна не зря провозилась на кухне. Горячая и ароматная курица, только что вынутая из духовки, издавала умопомрачительные запахи, насыщенные восточными пряными специями. Отливая золотистой корочкой, аппетитно возвышалась куриная тушка на блюде, обложенная печеной картошкой, ничуть не уступая цветом корки куриной. А жареный лук колечками до янтарного цвета, конкурировал запахом с кинзой, ароматным сельдереем и запахом лаврового листа. Украшала этот натюрморт банка соленых огурчиков и бутылка красного вина. Аня, войдя в квартиру, влекомая, этими изысканными запахами, прошла на кухню, не снимая верхней одежды.

– Ого! – обозревая блюдо, выставленное Анной на кухонный стол, вымолвила восхищенно.

– Я не теряла зря времени, как видишь. – Гордо заявила она.

– Ну, мы сейчас быстренько.

Аня вернулась к сыну. Дима в это время уже успел снять с себя верхнюю одежду и возился с сапожками.

– Подожди, сынок, я помогу. – Аня сняла с себя пальто, платок и принялась разувать малыша. Вскоре они все собрались за столом. Когда с курицей было покончено, и Дима отправился в свою комнату, женщины остались одни на кухне.

– Я вот что думаю, – начала говорить первой Аня. – Письмо – это ничего не значит без второго письма, которое я так и не получила до востребования. Как ты думаешь, Анна, может оно перехвачено в то самое страшное время для нас, а?

– Я в общем—то тоже так думала, вначале, но, проанализировав ситуацию, поняла, что этого письма, до востребования, так и не было.

– С чего ты это взяла?

Анна задумалась. Затем сказала, выдержав минутную паузу, – Когда наши мужчины испарились в неизвестном направлении и нас стали по очереди таскать на допросы, то, получив такое письмо до востребования, нас бы так подставил бы генерал, что мы бы не сидели здесь в тишине и в тепле.

– Значит, его не было. – Еще раз убедилась Аня в своих догадках. Значит, Эльза Эдуардовна писала иносказательно, о чем—то, что должно быть там заложено. И она твердо, не сомневаясь ни на секунду, решила проанализировать каждую строчку написанного тетушкой Эльзой текста. Анна вдруг сказала.

– А знаешь, давай выпьем этого красного вина. – Она указала на не откупоренную бутылку.

– Нет, Анна. Я его специально поставила в кухонный шкафчик, на видном месте, чтобы ты его увидела и укрепилась в своем решении не пить больше никогда.

– Ну, ты Анюта и инквизитор.

– Что поделаешь, Анна, ведь ты для меня все то, с чем я сейчас живу после смерти матери и пропажи Лени.