Криминалистические аспекты доказывания по уголовным делам

При рассмотрении указанного признака важными представляются три вопроса:

– какие элементы (каков их перечень) составляют сложную динамическую систему механизма преступления;

– каковы пределы и характер связей и закономерностей функционирования механизма преступления;

– какова криминалистическая значимость последствий взаимодействия элементов преступления.

Событие преступления как материальный процесс действительности находится в закономерной связи и взаимообусловленности с другими процессами, событиями, явлениями. Одним из проявлений взаимодействий является отражение преступления в криминалистически значимых последствиях в виде различных материально зафиксированных и психофизиологических признаков – в следах и образах, по которым возможно его воссоздать. Как отмечал Р. С. Белкин, непосредственно отражаемыми объектами выступают совокупности признаков, характеризующие преимущественно субъекта и объективную сторону[119 - Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. М., 2001. С. 52 и др.].

При этом он уточняет, что в сложных связях акта отражения участвуют и другие элементы – объект и субъективные элементы состава преступления. Определяя механизм преступления как сложную динамическую систему, Р. С. Белкин в нее включает: субъекта преступления; отношение субъекта преступления к своим действиям, их последствиям и соучастникам; предмет посягательства; способ преступления (как систему детерминированных действий); преступный результат; обстановку преступления (место, время и др.); поведение и действия лиц, оказавшихся случайными участниками события; обстоятельства, способствующие или препятствующие преступной деятельности; связи и отношения между действиями (способом преступления) и преступным результатом, между участниками события и др.[120 - Белкин Р. С. Криминалистическая энциклопедия. М., 1997. С. 119.].

Приведенные определения указывают на две тенденции. Во-первых, на включение в сложную динамическую систему все большего перечня взаимосвязанных элементов, начиная от признаков субъекта и объективной стороны до всех элементов состава. Во-вторых, на уточнение криминалистически значимого аспекта содержания самих элементов, проявляющегося прежде всего «в отражении – моменте, частице универсальных связей объективной действительности»[121 - Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. М., 2001. С. 50.].

Аналогичную трактовку мы находим у В. А. Образцова. В структуре преступной деятельности он выделяет связи следующих элементов: преступник, мотив, цель, объект, средства, сам процесс и результат преступления (в том числе, следы преступления). Перечисленные элементы по аналогии с уголовно-правовым составом В. А. Образцов определяет как криминалистический состав преступления[122 - Образцов В. А. Криминалистическая классификация преступлений. Красноярск, 1988. С. 78.].

Исходя из предложенных определений можно констатировать, что происходит трансформация элементов системы из уголовно-правовой в криминалистическую плоскость. Уточним, в чем именно проявляется криминалистическое начало приведенных определений: во-первых, в использовании понятий и терминов уголовного процесса и криминалистики взамен уголовно-правовых; Во-вторых, в акценте на выполнение элементами, включаемыми в механизм преступления, функций отражаемых и отражающих объектов (иначе, идентифицируемых и идентифицирующих объектов). В этом плане имеется еще более точная и определенная позиция Н. П. Яблокова. Он отмечает, что существенная криминалистическая информация содержится в механизме самого события преступления, носителями ее выступают свидетели-очевидцы, материальные следы[123 - Васильев А. Н., Яблоков Н. П. Предмет, система и теоретические основы криминалистики. М., 1984. С. 122–123.].

Определение перечня элементов механизма преступления отчасти совпадает с вопросом о количественном и качественном составе элементов криминалистической характеристики преступления. Имеются трактовки, которые криминалистическую характеристику определяют как систему сведений о криминалистически значимых признаках преступлений одного вида, отражающих закономерные связи между ними и являющихся основой для расследования конкретных преступлений[124 - Колесниченко А. Н., Коновалова В. Е. Криминалистическая характеристика преступлений. Харьков, 1985.].

Несмотря на то, что понятие криминалистической характеристики наиболее разработано, отметим, что вопрос о перечне ее элементов также является дискуссионным. В зависимости от подходов и критериев к определению элементов криминалистической характеристики, их число колеблется от 4 до 10 и более элементов[125 - Бахин В. П. Криминалистическая характеристика преступлений как элемент расследования // Вестник криминалистики / Отв. ред. А. Г. Филиппов. 2000. Вып. 1. С. 19.].

По нашему мнению, категорию «взаимосвязь» логичнее включать в понятие «механизм совершения преступления», т. е. в конструкцию, объединяющую категории «динамизм», «стадийность», «отражение». Совершенствование понятий криминалистики, уточнение свойств и признаков, которые они выражают, учет их функциональной роли позволяют определить и обосновать критерии (принципы) их выделения и получения статуса элемента криминалистической характеристики и механизма преступления, разграничить содержание функций способа и механизма, составообразующие и криминалистические признаки отдельных элементов преступления и на их основе сформулировать (очертить контуры) уголовно-правовой и криминалистической моделей преступления.

Г. А. Густов предлагает понимать криминалистическую модель преступления как глобальную суперсистему и включает в нее систему совершения преступления, систему поведения виновного до и после преступления, системы, сопутствующие преступлению. Последние могут быть обусловлены посягательством или быть с ним не связаны. Например, когда объектом посягательства является человек, его действия образуют систему «поведение потерпевшего». Могут появляться новые явления, процессы, сопутствующие преступлению (В. А. Образцов применяет термин «параллельные события»[126 - Криминалистика: Учебник / Под ред. В. А. Образцова М., 1997. С. 33.]). Так, к ним могут быть отнесены сбои в производственном цикле транспортных, энергоснабженческих, торговых, иных предприятий, различного рода отклонения в поведении животных, движении грузов, перемещении граждан и т. п.[127 - Густов Г. А. К определению криминалистического понятия преступления // Труды СПбЮИГП РФ. СПб., 2000. № 2. С. 78–85.]. Предложенное Г. А. Густовым определение существенно расширяет перечень элементов, явлений, процессов, включаемых в механизм преступления. Видимо, на этом процесс расширения перечня элементов может быть завершен, учитывая границы функционирования обозначенной выше глобальной суперсистемы преступления. Следует отметить, что включение в систему механизма поведенческих актов жертвы и очевидцев посягательства, иных людей, явлений, процессов, сопутствующих преступлению, распространяет на них в равной степени и такие свойства механизма, как динамизм, развитие, стадийность. Таким образом, механизм выражает также закономерные связи и взаимообусловленности элементов, составляющих его систему. То есть «данным понятием обозначается ход, порядок последовательной смены причинных, функциональных и иных взаимосвязей, существующих между компонентами преступления в процессе возникновения и развития их взаимодействия»[128 - Криминалистика: Учебник / Под ред. В. А. Образцова М., 1997. С. 94.].

Кроме того, в подобном контексте механизм охватывает еще более широкий круг элементов. Здесь механизм из категории, указывающей на взаимосвязи в рамках совершения общественно опасного деяния, вырастает до механизма преступления в целом, до его понимания как глобальной суперсистемы.

Толковый словарь определяет связь как отношение взаимной зависимости, обусловленности, общности между чем-нибудь[129 - Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1961. С. 696.].

В криминалистической энциклопедии связь определяется как взаимообусловленность существования явлений, разделенных в пространстве и во времени[130 - Белкин Р. С. Криминалистическая энциклопедия. М., 1997. С. 198.]. Вначале связи исследовались применительно к объектам и свойствам, которые вовлекаются и используются в сфере отождествления и криминалистической идентификации. Еще С. М. Потапов, основоположник теории идентификации, сформулировал один из базовых принципов – необходимость рассмотрения каждого идентификационного признака в динамике, в развитии, в связи с предшествующими и сопутствующими обстоятельствами[131 - Потапов С. М. Введение в криминалистику. М., 1946.].

Впервые этот вопрос нашел разрешение в работах А. А. Эйсмана. Рассматривая гносеологию и логику экспертного исследования, он выделяет формы связи между наличным, известным и неизвестными фактами выводов эксперта. Он называет пять форм таких связей: генетическую – связь между причиной и следствием, между условием и обусловленным; функциональную – связь между взаимозависимыми процессами (производна от причинной связи и представляет количественную ее характеристику); объемную – связь между предметами, составляющими группу, род, вид и т. п., вплоть до связи состояний одного единичного объекта, тождество которого устанавливается на основании этой связи; субстанциональную – связь между свойствами вещи и самой вещью как целым, на основании которой по известному свойству делается заключение о вещи в целом или по целостной характеристике вещи определяют ее свойство; преобразования – связь между не поддающимися непосредственному восприятию явлениями, свойствами (например, невидимыми следами) и их воспринимаемыми копиями, полученными в результате исследования[132 - Эйсман А. А. Заключение эксперта (структура и научное обоснование). М., 1967.].

Разработку данного вопроса продолжил Н. Я. Сегай. В структуре идентификационных связей он выделяет шесть видов:

сигналетическую – между материальными телами и отображениями их внешнего строения. Она используется при идентификации материальных тел по следам;

функциональную – между навыком и его материально-фиксированным отображением. Она используется главным образом при отождествлении почерка;

энергетическую – между величиной энергии объекта и ее отображением (например, в виде спектра голоса, гамма-спектра и т. д.). Она используется, в частности, при установлении тождества голоса по магнитной записи;

структурную – между целым и частями разделенного целого. Она используется при идентификации целого по частям, осуществляемой на основе признаков общей линии разделения или признаков структуры, которая может быть выявлена как неповторимый внутренний рисунок;

субстанциональную – между составами материалов различных объектов. Она используется при установлении однородности объектов сравнения по составу материала;

генетическую – между свойствами объектов, соотносящихся друг с другом как предки и потомки (исключение – установление по потожировым выделениям принадлежности вещей без вести пропавшим лицам путем установления групповых свойств исчезнувших и сопоставления их с группой крови родителей)[133 - Сегай М. Я. Методология судебной идентификации. Киев, 1970. С. 98–106.].

Следующий этап стал кардинальным по своей направленности – в признании наряду со взаимосвязью идентификационных признаков, на основе которых делаются выводы о тождестве, взаимосвязи и обусловленности всех элементов, явлений, процессов, оказавшихся в орбите преступления. Подобная постановка вопроса совпала с научной дискуссией о предмете криминалистики, которая продолжается по настоящее время.

В юридической литературе вопрос о типах связей (встречается термин «преступные закономерности»), существующих между элементами механизма преступления, и различных подходах к этому вопросу является продолжением дискуссии и формирования на ее основе теории объекта криминалистики. Заслуживает внимания статья Н. П. Яблокова, в которой он подробно рассматривает различные точки зрения, высказанные виднейшими криминалистами по указанному вопросу[134 - Яблоков Н. П. Объект и предмет криминалистического изучения // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1997. № 1. С. 20–30.].

Автор хронологически восстанавливает ход научной дискуссии, начиная с 30-х гг. ХХ в., отмечает, что в 1967 г. Р. С. Белкин и Ю. И. Краснобаев пришли к выводу о том, что предмету криминалистики, как и любой другой науке, свойственны специфические закономерности, что предмет криминалистики составляют закономерности возникновения, обнаружения, исследования, оценки, использования судебных доказательств и основанные на познании этих закономерностей средства и методы судебного исследования и предотвращения преступлений.

Указанное положение как исходное было подвергнуто детальному рассмотрению, в результате чего был внесен ряд уточнений относительно: а) отграничения предмета криминалистики от предмета уголовного процесса, ее раздела доказательственного права; б) учета криминалистической специфики в определении закономерностей; в) отсутствия в предложенном определении характера средств и методов, разрабатываемых криминалистикой. Участниками дискуссии были видные криминалисты Ф. Ю. Бердичевский, А. Н. Васильев, Г. Г. Зуйков, В. П. Колков, И. М. Лузгин, И. Ф. Пантелеев, Н. А. Селиванов и др. Каждый ученый предложил свое видение предмета криминалистики, понимание закономерностей с учетом их криминалистической специфики. Именно деятельный подход, основывающийся на раскрытии механизма взаимодействия людей друг с другом в социальной сфере и с материальным миром, позволил более четко определить объективно-предметную сущность криминалистики, стал одним из важных элементов ее методологического арсенала. Деятельный подход представляет в своей основе систему различных видов человеческой деятельности, один из которых – преступное поведение – является предметом криминалистического изучения.

Другой вопрос, вызвавший дискуссию, – об объекте криминалистики. Большинство авторов рассматривало в качестве объекта криминалистического изучения преступную деятельность и деятельность по ее раскрытию, т. е. двуединый объект.

С точки зрения В. А. Образцова, к объекту криминалистики как науки относится лишь поисково-познавательная деятельность в уголовном судопроизводстве (процессе). Изучение же преступной деятельности он считает объектом научно-практического познания следователем, органом дознания, судом сквозь призму различных ситуаций поисково-познавательной деятельности, задач, средств, методов и условий их решения на разных стадиях уголовного судопроизводства[135 - Криминалистика: Учебник / Под ред. В. А. Образцова М., 1997. С. 5–6.]. При этом ученый исходит из различного содержания понятий «объект науки» и «объект научного познания». В его трактовке объект научного познания только изучается, а объект науки не только изучается, а главным образом обеспечивается научной продукцией, поэтому преступная деятельность не может стать объектом криминалистики.

Вступая в полемику с В. А. Образцовым, Н. П. Яблоков отмечает, что «прикладные науки решают не только познавательные, но социально-практические задачи. Однако характер этих задач не может быть одинаковым. Он зависит от специфики объекта каждой науки. В одних случаях названные задачи связаны с совершенствованием соответствующей сферы общественно полезной деятельности, а в других, наоборот, – с разработкой мер по сокращению или прекращению негативной деятельности»[136 - Яблоков Н. П. Объект и предмет криминалистического изучения // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1997. № 1.]. Далее Н. П. Яблоков говорит, что для определения предмета криминалистики в двуедином объекте ее научного познания необходимо вычленить в ней те аспекты и их конкретные элементы, изучение которых может быть обеспечено лишь методами криминалистики. Такими аспектами будут являться все данные, необходимые для формирования криминалистической характеристики рода, вида или группы преступлений, а также процессы отражения любой преступной деятельности в виде следов-последствий. К характерным для преступной деятельности и представляющим интерес для криминалистики Н. П. Яблоков относит следующие закономерности:

1) причинно-следственные связи между отдельными структурными элементами системы преступления и степень их отражения в его криминалистической характеристике (закономерности формирования и действия причинно-следственных связей в поведении субъектов преступления при выборе объекта и способа преступного посягательства и при выборе или создании благоприятной обстановки для совершения преступления);

2) поведенческие связи между субъектом преступления и другими его соучастниками и потерпевшими до, в ходе и после его совершения;

3) влияние сложившейся обстановки и выбранного способа совершения преступления на его механизм и особенности его протекания;

4) отражение во внешней среде преступной деятельности и связанных с ней других поведенческих актов и событий, знание которых помогает находить, изучать следы-последствия, криминалистически их оценивать и использовать для раскрытия и расследования преступных деяний (закономерности материального и психофизиологического отражения как результат взаимодействия субъекта преступления с другими лицами и материальными объектами на месте происшествия, окружающей его средой и людским окружением);

5) проявление объективно повторяющихся комплексов следовпоследствий, характерных для различного рода криминалистических ситуаций (при совершении преступлений в различных сферах человеческой деятельности, специфическими субъектами, при преступных инсценировках и т. п.);

6) формирование образной и словесной информации, связанной с событием преступления, в сознании потерпевших, свидетелей, подозреваемых и обвиняемых с учетом психофизиологических, метеорологических, временных и иных факторов.

Применительно к криминалистической деятельности по раскрытию и расследованию преступлений предметом изучения являются следующие закономерности и объективно проявляющиеся в этой действительности факторы:

1) постоянное возникновение и повторение (при раскрытии и расследовании одновидовых и даже неоднородных преступлений) однотипных следственных ситуаций, свидетельствующих о ситуационном характере расследования;

2) преобладание в информационной базе следственных ситуаций, правильная оценка и использование которых обеспечивают успех расследования, типовых уголовно-процессуальных и иных криминалистических данных;

3) фактическое постоянство (типичность) источников уголовно-процессуальной и криминалистической информации, необходимой для разрешения задач раскрытия и расследования (материальные и психофизиологические источники);

4) стабильность при расследовании критериев выбора и набора средств и методов обнаружения, фиксации, изъятия, исследования, оценки и использования уголовно-процессуальной и криминалистической информации;

5) обусловленная вышеуказанными факторами и нетиповыми особенностями каждой следственной ситуации постоянная необходимость сочетания типичности и атипичности в действиях субъектов расследования, осуществляющих поиск, обнаружение, фиксацию, изъятие, исследование следов-последствий преступления, оценивающих и использующих всю собранную уголовно-процессуальную и криминалистическую информацию при раскрытии и расследовании;

6) определенная типичность в поведении на следствии субъектов преступления, потерпевших и свидетелей с учетом вида, особенностей расследуемых преступлений, психофизиологических, временных и иных факторов[137 - Яблоков Н. П. Объект и предмет криминалистического изучения // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1997. № 1. С. 28–29.].

В. А. Образцов включает в предмет криминалистики существенные, каждый раз с необходимостью повторяющиеся в аналогичных условиях внутренние и внешние для уголовного судопроизводства следующие группы закономерностей: закономерные связи между криминальными и криминалистическими ситуациями, между определенными видами следов преступлений и методами их обнаружения, между особенностями криминальных последствий и принципов организации работы по раскрытию преступлений.

По мнению В. А. Образцова, предметом криминалистики охватываются две группы закономерностей: 1) закономерности организации и осуществления практического следоведения (познающе-преобразующей системы); 2) закономерности, лежащие в основе подготовки, совершения преступлений, противодействия правоохранительным органам и отражения этой деятельности (познаваемой системы)[138 - Криминалистика: Учебник / Под ред. В. А. Образцова М., 1997. С. 10–14.].

В. А. Образцов исходит из того, что общим объектом познания у всех субъектов поисково-познавательной деятельности (следователя, работника органа дознания и т. д.) является преступление, а также, если применить системный подход, другие события, связанные с деянием криминального характера.

Далее он отмечает, что во всех познавательных ситуациях единственным средством познания является информация (фактические данные, сведения). В уголовном судопроизводстве доказательственная и иная информация выступает в то же время в качестве объекта поиска субъектов практического следоведения. Наряду с этим объектом поиска и исследования являются также носители искомой информации – ее потенциальные источники (люди, предметы и т. д.).

В другой работе В. А. Образцов приводит возможные классификации типов связей: 1) исходя из различия вещественных, энергетических и информационных связей; 2) исходя из форм движения материи (пространственные и временные); 3) по форме детерминизма (однозначные, вероятностные, корреляционные); 4) по характеру результата, который дает связь (связи-порождения и связи-преобразования); 5) по направлению действия (прямые и обратные); 6) по типу процессов, которые определяет данная связь (связь функционирования, связь развития и т. д.); 7) по содержанию, являющемуся предметом связи (связь, обеспечивающая перенос вещества, энергии или информации) и др.[139 - Образцов В. А. Криминалистическая классификация преступлений. Красноярск, 1988. С. 94.].

Г. А. Густов отмечает, что важнейшим качеством, характеризующим реальную систему преступлений, являются ее связи. Автор различает два вида связей: внутренние и внешние. К первым он относит причинно-следственные, пространственно-временные, информационные и другие, которыми связаны все общие элементы системы. Так, объект непосредственного посягательства связан с физической и психической деятельностью виновного; его деятельность – с местом и временем посягательства, результатами и т. д. А каждый из них в свою очередь связан с виновным и отображает его личность. К внешним связям системы преступления он относит связи, существующие между поведением виновного при совершении преступления с системами поведения виновного до и после преступления, а также с процессами, которые сопутствуют посягательству[140 - Густов Г. А. К определению криминалистического понятия преступления // Труды СПбЮИГП РФ. СПб., 2000. № 2. С. 80–81.].