Институт. Повести и рассказы о любви

Институт. Повести и рассказы о любви
Вадим Андреев

На ваше обозрение предлагаю книгу о любви, о сложных отношениях между женщиной и мужчиной с точки зрения мужчины. Книга о самом сокровенном, даже интимном, с глубоким анализом сокровенного и интимного. Моя новая книга – совершенно новый для меня стиль и тема. Это не роман – это несколько повестей и рассказов о разных людях – мужчинах и женщинах – и их отношениях. С разных сторон и с разных точек зрения. Новый для меня мир человеческих межполовых отношений… Использованы коллажи и стихи автора.

Содержит нецензурную брань.

Вадим Андреев

Институт. Повести и рассказы о любви

Институт

Все помнят, – кому есть что помнить, – что студенческая жизнь была самым светлым и чудесным периодом времени в нашей жизни. Первая свобода, первые пробы собственных сил жить самостоятельно, жить своим умом. Первая любовь, первый в жизни мужчина или женщина, первый поцелуй и первый секс. Первые разочарования, победы и поражения… Над мужчинами или женщинами, ровне и не ровне… Что-то сохранилось в памяти, что-то нет, или так видоизменилось, что просто стало совсем неузнаваемым. Или поменяло полярность с годами, когда начинаешь понимать истинную ценность событий и поступков, падений и взлетов, дружбы, любви и случайного секса.

Первая

Мы с другом Леонидом на танцевальной площадке познакомились с девушкой из моего института. Веселая, подвижная, хохотушка. Не помню уже где и когда мы познакомились с ней, или кто познакомил, но это было и не важно. Звали ее Лена. Немного старше меня, по возрасту она больше подходила Лёне. Да и он на нее очень даже глаз положил. И она была не против.

Начали встречаться втроем. В открытую сказать мне, что я лишний, Лена не хотела, а Лёня не хотел, видимо, обидеть друга. Потом с годами я начал предполагать, что ему было удобно так. И платили за дамочку по очереди, и если он не мог по занятости (работа, учеба, – он учился в другом институте) прийти на свидание, то я часто его выручал и не давал скучать его пассии.

Но это нам быстро всем нам надоело, хотя никто не высказывал такого. Мне было одиноко в их компании, когда они обнимались, а когда я обнимался сам с Еленой, то чувствовал, что она как-то безразлично это со мной делает. Идти впереди их мне было не интересно, а волочиться сзади – тоже не прельщало. Каждый раз, когда я начинал с Леонидом разговор об этом, он прерывал меня и говорил, что ему так спокойнее втроем, чем наедине с этой без башенной девчонкой. Теперь я понимаю, что опыта у нас обоих было маловато, и возможно именно в этом была основная причина. Да и нравы в те времена были другие, не такие, как сейчас.

В какой-то момент Лена познакомила нас со своей младшей сестрой Наткой, с которой они жили в отдельной квартире, доставшейся им от родной бабушки. Сначала мы ходили вчетвером в парки и прогулки к реке, разбившись на пары. Но уже вчетвером.

Ленка стала заводилой. И туда пошли, и давайте это сделаем, и вот такое вот дело ей интересно. И сидеть или идти спокойно не может. Если идем вчетвером, то постоянно буквально вытанцовывает и бежит впереди всех, поет в голос или тихонько, но слышно нам напевает что-то. С хохотом, радостными криками, веселыми призывами. Подбегает к нам, хватает за руку, подпрыгивает. Залазит на пеньки, ходит балансируя руками по высоким бордюрам… Словом, бесится, как может и как позволяют приличия конкретно того места, где мы гуляем.

Натка совсем другая. Она шла тихо, никого за руку или под руку не брала. Никогда вперед не выбегала, не кричала по всякому поводу. Если ее возьму под руку, то она посмотрит в мою сторону и ничего не скажет. Так и идет рядом, словно ей всё равно. Мороженое из рук не выхватывает, как Елена, не пытается лизнуть на пробу у всех это лакомство.

Когда попали к ним домой, то Ленка носится по квартире, что-то поет, если готовит. А Натка сядет на диван или кресло – и молчит. Или в книгу (журнал) уткнется, или просто словно дремлет. Позовет ее Ленка на кухню, – пойдет. Не позовет, – останется так сидеть.

Попав однажды к ним в отдельную квартиру, мы с Леонидом наткнулись на их родителей, и постарались сначала представиться им очень серьезно, а потом слинять побыстрее. Особенно торопился Леня. Наша с ним горячечная юношеская геперсексуальность просто рвалась на свободу. Идея устроить там всенощную вечеринку запала в мысли и мы постоянно искали такую причину. Не хотели девушки оставлять нас там на ночь, проводили до подъезда, – и идите спать к себе в общаги.

Однажды сильный дождь застал нас в лесопосадке недалеко от их дома. Сняв с себя рубашки мы безуспешно пытались закрыть девушек от проливного дождя, потом просто плюнули на это дело и зашагали быстрым шагом в сторону их дома. Не пригласить в кваотиру девчоки не могли, – хотч бы для того, чтобы отжать рубашки и брюки. Сами они побежали в душ, а мы сначала отжали рубашки и брюки, а потом уныло смотрели на них, – мокрые сами на мокрые вещи. И представляли, как теперь через весь город ехать и идти в такой мокрой одежде под дождем.

Девушки вернулись из горячего душа раскрасневшиеся, пышащие теплом и свежестью. Первым пошел туда Леонид, потом я. Когда я вернулся из душа в комнату, на столе уже стояли открытая бутылка вина, что мы принесли и не открыли в прошлое посещение, и все ждали только меня.

Мы выпили понемногу, после чего Лена увела друга в свою комнату, чтобы подобрать ему что-то переодеться, а Натка предложила показать мне, где я буду спать. Это оказались 2 кровати, на одной из них легла сама Натка, а на соседней вынужден был лечь я. Из комнаты, куда удалились ее сестра в другом, раздавались взрывы хохота, восклицания. Натка укрылась одеялом и лежала просто тихо-тихо. А я, не имевший ранее такого опыта общения с женщинами, просто не знал, что надо сделать вот прямо сейчас. Я пока с ними только дружил.

И начался длинный разговор, не вспомню даже уже утром на какую тему. Я сидел на кровати и гоаорил, что-то рассказывал. В процессе разговора я услышал, что моя собеседница начинает засыпать, и это меня никак не устраивало. Ведь если она уснет, то я точно не буду знать, что делать. Под каким-то предлогом я пересел на краешек ее кровати и, продолжая говорить, стал гладить ее сначала по кисти, потом по предплечью, потом по спине… Спустя некоторое время Натка повернулась на спину, простынь, которой она была укрыта, сдвинулась, и оказалось, что она лежит только в ночнушке. Она как-то полусонно подняла руки и положила их за голову.

Я принялся более интенсивно ее гладить по животу, потом спустился на бедра, на лобкову область и случайно почувствовал тепло, исходящее от ее паха. И продолжая говорить о чем-то совершенно уже сам не понимал, о чем я говорю. В какой-то момент я приподнялся, снял с себя трусы и попробовал улечься на нее, медленно раздвигая коленями ее ноги. Мой орган был в совершенно готовом состоянии, но я никак не мог попасть им туда, куда мне было надо. В какой-то момент рука девушки коснулась его и направила на правильный путь.

Я уже к тому времени имел много прочитанных книг и инструкций, как себя в этот момент надо вести, но все инструкции просто куда-то делись из моей головы. Да к тому же я просто не знал, что и как я хочу достигнуть. Одно дело мальчишеская мастурбация, другое дело вот так общение с настоящей женщиной и натуральный половой акт. Я как-то по интуиции размеренно начал свои поступательные движения, внизу живота стало накатывать что-то теплое и приятное. Я почувствовал, как ответно начали двигаться ее бедра, приподниматься мне навстречу таз, она выпростала из-под головы руки и обняла меня.

– В меня не надо, – вдруг не открывая глаза сказала тихо, но вполне не сонным голосом Натка.

Это меня на какой-то момент сбило с ритма, но не кончить я уже не мог. Семенная жидкость вылилась в лоно без всякого для меня удовольствия. Я так и не понял, почему общение с женщиной стало мне менее приятно и менее ярко, чем занятия мастурбацией.

Я слез со своей любовницы, а она встала и спокойно пошла в душ. Потом вернулась, легла рядом со мной, мы обнялись. И она спросила:

– Ты кого хочешь, мальчика или девочку? – как-то так буднично и просто, от чего я просто чуть не сошел с ума от ужаса.

Потом она заснула, а я пролежал до утра, так и не сомкнув глаз, чувствуя на своем плече спящую девушки и не знающий, что буду говорить ей утром, когда она проснется. Выручио меня Леонид. Он в сером мареве утренней зори потрогал меня рукой по плечу, помахал рукой на выход и вышел сам. Я осторожно высвободился от Натки и, тихо одевшись, прямо-таки просочился в прихожую. Там стояли, обнимаясь, Леонид и Елена. Правда, Лена выглядела совсем сонной и недовольной, что ее разбудили так рано. Но Лёня настоял, что нам уже пора идти.

Уже на улице он посмотрел на меня и спросил:

– Ты как? Получилось с Наткой?

– Получилось, – ответил я и поделился с ним тем, что не понял, что я почувствовал, и что мне предложили выбрать между сыном и доской.

– А ты как? – тоже в свою очередь спросил я.

Леонид даже не рассмеялся. Он ответил, что всё было не так, и что Лена – ну, просто бревно в постели и ничего он не получил такого, что ожидал от такой подвижной хохотушки. Что просто разгрузился на время, и больше ничего.

Леонид и Лена больше не встречались. Она искала встреч, но он ее избегал. Лена даже меня подловила в институте и спрашивала, что случилось с Лёней. В принципе, мы с ней остались друзьями.

Я пробовал встречаться с Наткой, несколько раз назначали свидания, но прийти к ним домой так и не удалось, – бабушка пришла и стала жить вместе с девушками.

А потом и я уехал из этого города…

Христос Воскрес

Я был записан в несколько районных библиотек, чтобы иметь выбор и больше возможностей для выбора книг для подготовки к занятия и для чтения. Ведь часто так бывает, что эта книга в одной библиотеке на реставрации, в другой на руках, в третьей… Словом, если вы пользовались общественными библиотеками, то можете сами вспоминать ситуации, когда очень нужная книга есть по каталогу, а в наличии нет. А когда я записан в несколько библиотек, то есть шанс ее найти и не сидеть в читальном зале, чтобы подготовить реферат или статью прочитать к занятию. Да и нет столько времени, чтобы сидеть в читальном зале.

В одной такой районной библиотеке и работала Людмила на выдаче книг. Миловидная спокойная очень молодая девушка-студентка, очень обстоятельно выслушает читателя, подберет и поищет нужную литературу по каталогу, принесет ее из хранилища, поможет оформить все, что надо. В отсутствие посетителей мы с ней могли долго болтать на самые разные темы, начали дружить. Несколько раз я провожал ее до дома, мы заходили после ее работы в парк, лакомились мороженым. Даже целовались как-то раз или два. Ну, ручку и щечку я ей целовал много раз.

Приближался большой праздник – Пасха. В советские времена этот праздник в ряде городов праздновался очень оригинально на мой взгляд. С обеда накануне праздника и еще сутки или двое все места и предприятия увеселения населения работали без перерывов на обед и на ночь: кафе, рестораны, дискотеки, танцплощадки, кинотеатры, лектории и все-все-все. Дискотеки и танцульки проводились всю ночь во всех общежитиях не до утра, а даже до обеда. Словом, делалось всё, чтобы народ развлекался как может и не шел в церковь.

В нашем общежитии тоже в подвале была объявлена дискотека. Вот только вход в общежитие для посторонних не сделали мягче, – только по студенческому билету. А как провести подругу на всю ночь? Моя комната была на первом этаже. И хотя окно было высоко над землей, при наличии сильного друга в комнате это можно было решить. Потому я прошел в свою комнату через вахтера, открыл окно и втащил Людмилу к себе. Я сразу же открыл бутылку водки и мы отпраздновали несколькими рюмками проникновение в общагу.

– Я танцевать хочу, я танцевать хочу, до самого утра, – пропела Люда слова из одной песни. К тому же из подвала по всей общаге раздавались обрывки музыки, куда мы и устремились. Танцевала она неплохо, привлекала внимание всех парней. Вела себя раскованно. Пела под музыку во время танца. Словом, вписалась в нашу толпу. К тому же жители общежития сразу же вычислили новенькую и на меня обрушился поток – даже град – вопросов, кто она такая. Я честно ответил, что студентка другого вуза, и как она прошла контроль – это моя проблема. Потанцевать с ней потянулась толпа, ну просто очень большая очередь пыталась выстроиться, но я вытащил хохочущую Люду из жаркого помещения и мы побежали еще разок пропустить по рюмке.

В комнате на сегодня больше никого быть не могло. Мои соседи уехали на праздники к себе домой, чаще всего по селам к родителям. Потому когда Люда после очередной рюмки откинулась на спину на кровати и раскинула в разные стороны руки, я начал ее целовать в губы. Поскольку она активно отвечала, я расценил это как согласие, пробрался рукой под лифчик и начал активно массировать ей груди.

– Ты мне и платье, и лифчик порвешь, – вскочила она и сама расстегнула и сняла все эти детали гардероба. В темноте комнаты хорошо была видна широкая полоска белых трусов, по которым я ее нашел и поймал. Опять завалились на кровать и теперь мне ничего не мешало ее ласкать. Тискать груди и соски, гладить живот и постепенно приближаться к заветной цели. Когда моя рука «случайно» попала под резинку трусов, Люда вздрогнула и замерла. Я расценил это как очередное разрешение и мгновенно сдернул с нее эту последнюю часть гардероба. Она не сопротивлялась ни при сдергивании трусов, ни когда я навалился на нее сверху и, потыкавшись членом вслепую, наконец-то вошел в нее. Она так и пролежала, словно прислушиваясь к происходящему, всё то время, что я на ней работал и потел. Кончив, я встал и протянул ей свое тканное полотенце и отвернулся. Она пошуршала полотенцем, бросила его на спинку стула, потом стала шуршать одеждой.

– Я танцевать хочу, я танцевать хочу, до самого утра, – опять пропела Люда и зашагала к двери. От предложенной еще рюмки она не отказалась. Но потом мы снова пошли в подвал. Там было просто неимоверно жарко, – надышали и нагрели своими телами. Проветривания там никакого не было, кондиционеров тоже, потому вскоре девушку развезло до безобразия. Она танцевала так, что постоянно с кем-то сшибалась, сталкивалась, падая, цеплялась за шею как парней, так и девушек.

– Слышишь, сокурсник, – обратились ко мне. – Убери отсюда эту пьяную бабу, иначе не миновать тебе разборки на комитете комсомола курса.

Пришлось опять спрятаться в комнату и с той же последовательностью и результативностью позаниматься любовью. Правда, трезвее от этого она не стала, и я решил не рисковать больше и отвести ее домой. Хотя не был в полной мере удовлетворен тем, что происходило между нами в комнате. Душа и пах хотели продолжения банкета. Видимо потому, что партнерша была совершенно пассивна, я не испытал ни должного запредельного возбуждения, ни феерического оргазма, которые ожидал. «Может быть дома станет более раскованной?» – теплилась шальная мысль. Но после длительного пути мы наконец-то добрались, поднялись на этаж и в момент открывания двери ключом в дверном проеме появилась фигура ее мамы и своим незавидным весом просто отодвинула меня от своей дочери. Люда буквально обвалилась за мамину спину, после чего дверь захлопнулась. Звонить и стучать в дверь остатки сознания не позволили, хотя алкоголь требовал обратного.

Дорога назад в общагу показалась долгой. Весь город светился огнями, везде гремела музыка, бесновались и целовались на улицах подвыпившие гуляющие под крики «Христос воскрес», а мне надо было без транспорта (уже ничего не ходило) идти пешком через полгорода домой. Я плелся медленно, т. к. от разочарования из меня выходили остатки алкоголя. И мне стало грустно.

Когда я проходил мимо какого-то Дома Культуры, из него высыпала толпа женщин и девушек и с криком: «Смотрите, какой парнишка идет!» – помчались в моем направлении. Я сначала не обратил на это внимание, не думая, что это обо мне. И когда толпа пьяных баб взяла меня в кольцо, я тоже не заволновался. Но они схватили меня сзади за руки, обхватили за плечи, чтобы я не вырвался и наклонялся и… начали меня по очереди крепко-крепко целовать взасос каждая. Выстроилась целая очередь. Я не помню, сколько десятков их меня поцеловали, – как ужалили каждая или попили кровушки, – но когда мне удалось вырваться из их цепких рук, я бежал сломя голову до самого общежития. Вслед мне от ДК звучали хохочущие крики «Христос Воскрес!», и потом они долго звучали у меня в ушах.

Умылся, пополоскал рот остатками водки, почистил зубы… И всё равно еще два или три месяца фанатично внимательно осматривал свои губы на предмет: а не появился ли на губах или во рту шанкр. Это было то еще ощущение!…

На комитете комсомола меня не вспомнили. Однако комсорг факультета старшекурсница Оксана, которая была на той дискотеке в составе дружинников, несколько раз при встрече дразнила меня вопросами о том, как добралась до дома моя незаконная спутница. Но об Оксане, может быть расскажу особо. Может быть…