Больница. Повести и рассказы о любви

Ну, что ты тут поделаешь? Разрешил. Надо только добавить, что телефон стоял на специальной тумбочке рядом с диванов со стороны подлокотника. Сидя на диване или нагнувшись над тумбочкой звонить было крайне неудобно, потому основная масса людей на время звонка переставляла телефон рядом с собой на диван. Так сделала и пациентка. Ну, что плохого, если она позвонит маме?

Но минутный разговор стал затягиваться. Она рассказывала маме, как жила последние недели, как питалась, одевалась, спрашивала подробно, что делала мама… Словом, пообещав ранее не дать маме знать, что она в больнице, я не мог и не хотел ее прерывать. Просто сидел напротив в кресле и поневоле слушал этот женский трёп.

Странная пациентка. Перед этим она подробно рассказала мне, как проснулась у любовника дома, позанималась с ним сексом, приготовила завтрак, покормила и… И ушла к другому любовнику. Там ситуация повторилась: секс, приготовление обеда, еда, снова секс, – и перемещение к третьему мужчине. Снова приготовление ужина, еда, секс-секс-секс, сон… Утро начинается, как и вчера. Если ей на самом деле верить, то она на самом деле к маме не может зайти потому, что ей физически не должно хватать времени.

Пока я это вспоминал, дамочка уже улеглась на диван на живот, поставила телефонный аппарат перед собой и продолжала увлеченно разговаривать. Она стала вертеться с боку на бок, с живота на спину и обратно, и при этом стало видно, что она без трусиков. Она несколько раз умоляюще смотрела на меня, показывала пальцем на телефон, улыбалась… и продолжала болтать и показывать мне свои «прелести», то раздвинув ножки, то сдвинув их.

Вспомнился мне попутно давний рассказ одного моего военного друга из далеких от меня краев:

«Сидел я у подруги, предупредив по приходу, что времени у меня не много, а нам надо много чего успеть, в том числе и собственно в постели. А она расселась с телефоном и стала болтать с кем-то из подружек. Так бездарно я еще не проводил время: я сижу, изнываю, злюсь и поглядываю на часы в течении трёх часов, а она вдохновенно обсуждает каких-то там общих подруг и разные события из прошлого, – давнего и не давнего. В конечном итоге я встал и стал собираться в казарму, – время истекло. Уже в прихожей меня догнала подруга и предъявила претензию, что она давала возможность ему вступить с ней в половой контакт именно во время разговора. И ей именно этого в тот день хотелось. А он, болван военно-головый ничего не понял и потерял столько времени, а она надеялась, ждала и т. д., пр., и т.п.»

Рассказ друга я привел читателям вкратце, потому что полный рассказ был значительно длиннее и сопровождался цензурными и чаще не цензурными выражениями.

Я подошел к дивану и потянулся к телефону и опять встретился с умоляющими глазами. Ну, что же, будем считать это платой за длительный телефонный разговор. Я присел с ней рядом на диван и начал гладить ей сначала спину, потом очень скоро ягодицы, потом, – не встречая отпора и неудовольствия, залез ей рукой между ног. Дама была просто обильно «там» орошена и смазана достаточным количеством смазки для «продолжения разговора». Ну, готова, – значит готова. Если она не хотела этого, то всегда может положить трубку и дать мне отпор.

Я встал с дивана, снял халат и всё, что на мне было ниже пояса, одел моего друга в защитные доспехи и сел верхом на ее бедра. Разговор с мамой продолжался в том же темпе и с не меняющимися интонациями. Я провел пальцами ей между половых губ, немного помассировал клитор, – чисто так, по привычке, т. к. она явно в этом не нуждалась, – и начал в нее входить своим защищенным членом.

– Ах, мама, я так была довольна, ах, как было хорошо, ах это непередаваемо интересно, ах… – и что-то подобное стало звучать у нее в разговоре с каждым пройденным мной сантиметром вглубь нее, с каждым толчком внутрь, с каждым более глубоким проникновением.

Я специально не стал сразу всаживать ей на всю глубину, а стал делать это в виде неглубоких фрикций со все возрастающим проникновением. И каждое мое более глубокое проникновение сопровождалось ее «АХ» в разговоре. И это так красиво вплеталось в разговор, что совершенно не вызывало дополнительных вопросов. Разговор разговором, но ее тело участвовало в разговоре не меньше, чем рот. После моего достижения полной глубины, она начала выдвигать мне навстречу свои ягодицы и с каждой моей фрикцией тоже делать возвратно-поступательные движения.

Потом вдруг перевернулась на спину, согнула ноги, прижала их к животу и широко развела, приглашая меня продолжить. Я и продолжил, – а мне-то что? Меня приглашают, я продолжу. Она лежала головой на диване (подушек не просила, я и не стал их доставать из шкафа). Лично мне так она даже нравилась больше. Голова несколько откинулась назад, она стала выгибаться мне навстречу и… словом понеслись вскачь оба.

Но мне так не понравилось, потому спустя некоторое время я опять перевернул её на живот и возобновил «подачу» в первоначальной позе. Только взял в руку ее «хвостик» волос на голове и стал потягивать его в разные сторону, не давая постоянно держать телефонную трубку в одном и том же положении. Теперь она постоянно вертела головой, ловила ухом телефонную трубку.

В какой-то момент очень скоро мне показалось, что она стала ускорять свои движения тазом. Ускорился и я. Ситуация с телефоном была столь оригинальна, что во мне тоже быстро нарастало возбуждение между ног и я великолепно кончил. Забилась и она, зажатая между моих ног. Трубку не отпустила, только продолжала говорить что-то типа: «да», «слушаю», «здорово» и т. п. После этого не на долго замерли: «да», «слушаю», «здорово» и т. п. – после чего она закончила разговор, перевернулась на спину и, хитро поглядывая на меня, спросила:

– Когда я еще смогу прийти позвонить к маме?

После операции

Была у меня такая пациентка-сотрудница, пришедшая не в кабинет бесконтактного массажа, а в прямо в кабинет дежурного врача.

– Коллега, вы могли бы мне помочь? – со старта начала она. – Меня звать Лида, и мне это очень надо, как я думаю. О Вас столько легенд ходит по больнице, и я решила к Вам обратиться.

– Приходите в кабинет, тогда я Вас и посмотрю, и сделаю всё, если что-то смогу.

– Не могу я в кабинет. Мне муж денег не даст. Он пропивает всё. Что успеваю, трачу на детей, а остальное – как в порву.

– Объясните ему, что…

– Поверьте, он не услышит. Хотя бы посмотрите меня с позиций своих сил и возможностей. Я Вас отблагодарю.

Посмотрел, – отблагодарила. Она встала в коленно-локтевую позицию – и отблагодарила. Без особых затей, быстренько и старательно. Правда, сама пару раз за это время кончила, так что непонятно, благодарила или в долг влезала.

– А можно я теперь к Вам буду на лечение приходить?

Я подумал, что не частые физкультурно-развлекательные упражнения сексуально-образовательного характера мне не повредят, – и согласился. Всё лучше, чем порой вот так скучно сидеть на работе.

Раз, другой раз, третий раз… Было интересно изучать новый организм, хотя она была строгая последовательница только традиционного секса. Ну, не так уж тоже и плохо…

– – – – – – – -

И угораздило же мне попасть на операцию самому. Час под наркозом, трое суток в реанимации, несколько суток в палате интенсивной терапии уже в хирургическом отделении. Заштопали меня хорошо, вот только выходить на путь выздоровления мне никак не удавалось.

Еще в реанимации Лида увидела, что я перенес операцию. Подошла.

– Господи! Могу я Вам чем-то помочь?

– Не, я сам себе должен помочь.

Она приходила навещать меня и в «интенсивке», и уже в моей двухместной палате на одного.

– И долго Вы тут планируете лежать?

– Понимаешь, Лида, я даже не знаю. Эта неимоверная жара просто распластала меня на кровати, и я не имею сил бороться с болезнью.

– А что жена?

– А что жена? Посидела около меня несколько часов, да ушла к ребенку.

– Придет сегодня навещать?

– Так я же говорю, что уже отметилась. А что?

– Да ничего. Просто спросила.

Поздно вечером она пришла. Заперла входную дверь, заблокировала ручку стулом дополнительно.

– Давайте я сделаю перевязку, – сказала она и откинула простынь, которой я был укрыт.

– Да делали уже, делали…

– Я вижу, повязка чистая. Щас сделаем тогда небольшую манипуляцию, и поправка обеспечена.

Поскольку в таком состоянии мне было не до условностей, я лежал без нижнего белья в одной повязке на животе. И над унитазом присесть проще, и на утку не надо раздеваться.

Лида влажной тряпочкой обработала мне всё тело, и особенно промежность. Тряпка была прохладной, и потому эта процедура была ну очень приятной. А когда влажная прохладная тряпка стала касаться паха, то я почувствовал, что мой любимый орган стал вроде как шевелиться. Ну, этого не хватало на ее глазах! Однако дама это заметила и стала обтирать пах и орган еще активнее. Потом просто взяла его в ладонь и стала активно массировать.

– Ты чего?… – простонал я. Мне казалось, что мне просто не до того, а тут такое!…

– Нормально. Не надо напрягать живот, чтобы швы не разошлись, и всё будет хорошо.

И продолжила, и продолжила, и … Она медленно оттягивала кожу на всем протяжении члена, сдвигала крайнюю плоть с головки и массажировала головку. Потом снова одевала крайнюю плоть на головку – и всё начиналось сначала. Внизу живота стали разливаться известные мне ощущения.

Неожиданно Лидия сняла с себя трусы и аккуратно встала надо мной на края кровати. Потом присела строго на мой таз, приняв в себя мой стержень. Сначала я испугался, т. к. очень боялся за свой живот. Сказать, что от этих манипуляций стало больно, нельзя, но, что нажмет на живот или рану, было очень страшно. Но не нажала. Она приседала и поднималась, снова приседала и снова поднималась, насаживаясь на член. Потом перестала выпускать его из себя и движения стали значительно меньшей амплитуды. И значительно больше стали ощущаться.

Неожиданно я кончил в нее. Я только теперь спохватился, что не пользовался презервативом, но решил уже не думать об этом.