Больница. Повести и рассказы о любви

Странный взгляд. Она медленно осматривает комнату, заглядывает взглядом за вешалку для одежды, пристально смотрит на печатную машинку на столе, но ничего не говорит. Потом с видом, что она устала думать, просто откидывается на подушку головой и разбрасывает руки в разные стороны.

– У Вас здесь лучше, чем в палате.

Вообще-то я не понимал, что происходит. Если меня так соблазняют, то с какой стороны к ней подходить? Если просто пытаются попользоваться – тем более не понятно. Не вписывается ни в провокацию, ни в простую скуку. Разве что в полную глупость? Я молчу и жду, что будет дальше.

А дальше дамочка встает и запирает входную дверь.

– Мне так комфортнее, – объяснила она. – Они все там остались, за закрытой дверью, а я тут. Понимаете меня? – я молчу в ответ и просто смотрю на нее.

Тогда она обошла опять вокруг моего стола, за которым я сидел и перечитывал книгу перед ее приходом. Посмотрела обложку.

– «Оливер Твист» – прочла вслух. – А это кто? Автор?

Я продолжал молча наблюдать за ней. Мне до сих пор было непонятно, что ей надо.

Я встал и сходил на пост. Нашел ее историю болезни. Ничего особенного: венерических заболеваний нет и не было, замужем, работает бухгалтером. Есть муж и ребенок… Лечится уже семнадцать дней от… Словом, ничего заразного и опасного. Возможно просто прячется от работы.

Дамочка снова забралась на мою кровать, – теперь уже с ногами, оставив тапочки на полу. Потрогала подушку, словно проверила ее на мягкость. Потом опять встала и повесила на вешалку свой халатик. Под халатиком ничего не было, кроме трусов. Снова села на кровать, потом легла и укрылась одеялом.

Я приподнялся и погасил свет.

– Ой, так на самом деле лучше, – раздалось восклицание с кровати. – Ведь он мне так в глаза светит сильно, что даже немного слепит.

Ну, раз так лучше, я снял с себя халат и пересел на кровать рядом с лежащей дамочкой. Сколько же она думает так находиться здесь? Если на всю ночь, то она уже придумала, куда деваться мне? Раз такое дело, я протянул руку и залез под одеяло. Нащупал ее живот и погладил слегка.

– Ой! Щекотно! – раздалось в ответ, и в свете, пробивающемся из окна я увидел, что она подняла руки вверх. И мне показалось, что она бросила на подоконник рядом с кроватью свои трусы. А что я теряю? Я рукой провел от живота вниз и удостоверился, что никакого белья на ней уже не осталось. И влажная. Или чем-то смазана? Она готова к использованию?

Я откинул с нее одеяло, приспустил свою одежду и лег ей между ног. Она молчала, словно что-то ждала. Одел презерватив и приблизился вплотную к ее киске своим стволом. – Молчание. Тогда я пальцами одной руки стал раскрывать ее половые губы, а другой рукой направлять между ними свой член.

– Ой, что Вы делаете? – и начала отталкивать мои руки. Она их отталкивала так слабо, что скорее можно это было описать, как поглаживание. Нет, она скорее всего имитировала отталкивание. Для себя или для меня.

Ну да, продолжай так и дальше. Я вошел в нее и начал интенсивно двигаться. Дамочка уперлась в мою грудную клетку руками и не давала лечь на нее. Ну и пусть. Я с силой стал ее долбать и долбать. Она закрыла лицо руками и прошептала:

– Я такая бесхребетная. Как я буду смотреть в глаза мужу?

От неожиданности я просто кончил, – практически без удовольствия. Просто «спустил». И всё.

– Можно я пойду? – и она начала собираться. Одела трусы, халатик. Вышла и захлопнула дверь на защелку.

А я растянулся, наконец-то, на кровати и пытался угадать: что это было?

Пивная медсестра

– О! Привет, доктор! К Вам можно, – в дверь кабинета дежурного врача заглядывала сестричка из нашего отделения… Да без разницы, из какого отделения, – главное, что я с ней много лет уже работаю. Какая-то грустная… В легком сарафане и без халата.

– Заходи, Слава. Что случилось?

– Всё в порядке. Не хотите угостить коллегу пивом?

– У тебя точно всё в порядке?

– Да точно, точно. Просто праздника для души хочется, а повода нет.

Слава и ранее привлекала мое внимание. Высокая, худощавая, но не худая. Казалось, что у нее широкая кость и хорошо развита мускулатура. Не красавица, не дурнушка. Просто обычная молодая женщина. Я вспомнил, что у нее, по словам коллег, как-то не складывалась семейная жизнь, любовь прошла стороной, только слегка мазнув по ней своим крылом и… Словом, обычная, как все.

– Ладно, сама сходишь или…

– Ой, а можно, я здесь посижу? Очень Вас прошу, сходите сами.

– А как же отделение? Ты же, я видел, сегодня дежуришь?

– Я отпросилась у напарницы на несколько часов. Сказала, что в общаге трубу прорвало, и надо там побыть, пока сантехники закончат работу.

– Ладно, сиди. Тогда я тебя запру здесь на ключ, чтобы у местного персонала вопросов не возникало. Тебе какое пиво?

– Всё равно. Если не жалко, возьмите две бутылки.

Я прошел по территории больницы на выход через ворота. Там на улице был киоск, где можно было купить всё, что помещается в пакет, сумку или карман. Купил четыре бутылки пива, попросил уложить их с сумку, чтобы не было видно, с чем я иду в больницу, и вернулся в кабинет.

В мое отсутствие Слава сняла сарафан и повесила его на вешалку на плечики.

– Ну, зачем же мять? Я ведь в общагу на самом деле не пойду, – ответила она на мой вопрос во взгляде. Тот факт, что она была теперь только в лифчике и трусах, – ее не смущал вообще. А мне из-за этого придется запирать дверь в кабинете.

– Ладно, держи свое пиво, а я пока подремлю на диване, – и я, сидя на диване, на самом деле задремал. Сказывалось то, что я с одного суточного дежурства на «скорой» вышел на другое суточное дежурство в стационаре, – без перерыва, без отдыха.

Глубоко не заснул, и понимал или чувствовал, что прошло не много времени. Пару раз звякнули открываемые бутылки, потом Слава пересела со стула около стола тоже на диван, прислонилась ко мне и положила голову мне на плечо. Некоторое время она так сидела, потом вздохнула и словно сама себе сказала:

– Как же хорошо у тебя на плече.

Я открыл глаза. На столе стоял пакет с бутылками, одна пустая стояла рядом, вторая была у нее в руке. Судя по положению этой бутылки, содержимого в ней тоже не было.

Голова Славы лежала у меня на плече, глаза закрыты… Не знаю, что меня подтолкнуло: ее расслабленное выражение лица, запертая дверь или отсутствие верхней одежды, но я притянул ее лицо к себе и поцеловал долгим поцелуем. Только после окончания этого поцелуя, она открыла глаза, поставила пустую бутылку на стол и обняла меня за шею. Наши губы на долго соединились. Потом мои руки стали освобождать ее от последней одежды. Когда я уложил ее на спину на диване, то она так часто и глубоко дышала, что уже этим просто заводила меня.

Понимая, что времени у нас может просто не быть, я быстро скинул одежду, одел защиту на друга и лег прямо на Славу. Она обхватила меня ногами и руками и задышала еще чаще и сильнее. И стала искать руками мой член. Нашла, ввела в себя, и закатила глаза. Так и лежала, пока я кончил, пока я оделся, пока привел себя в порядок и спрятал со стола пустые бутылки. Только потом встала с дивана, оделась и стояла передо мной.

– Можно я отнесу оставшиеся бутылки своей напарнице? – она не чувствовала неловкости, вела себя по-детски естественно, что меня особенно поразило.

– Бери, конечно, только не говори, что это от меня.

– Конечно, не скажу, – и ушла. Пустые бутылки забрала тоже, чтобы скрыть следы в ближайшем мусорном баке.

Не плохо началось дежурство, – подумал я и снова лег на диван и заснул.

Вечером мне пришлось идти смотреть больного в том отделении, где работает Слава. Мед сестра Виктория, которая ее напарница, бегала по всему отделению вся в мыле. Я посмотрел больную, потом пришел к Вике на пост.

– Ты одна сегодня дежуришь?

– Я сегодня по графику со Славой.