Темные кабинеты. Повести и рассказы о любви

Шепотом:

– Холодно. Я прижмусь к тебе.

– Ладно. А зачем ты меня обнимаешь?

– Чтобы крепче прижаться. Нам обоим будет теплее.

– Я понимаю, но ты положил одну ладонь на мою грудь, а второй гладишь по бедру.

– Ты права, бедро это не правильно. Правильнее и теплее гладить по животу.

– Но это несколько ниже собственно живота, тебе не кажется?

– Я в темноте немного ошибся, – ты такая маленькая, что это не мудрено. Но разве тебе не так же оказалось приятно, как и мне?

– Вообще-то приятно. Погоди, но это уже ты гладишь не внизу живота, а паху.

– Но там у тебя так горячо и влажно, что мне хочется погрузиться туда рукой, чтобы согреться.

– Но ты лезешь совсем уж глубоко-о-оооо… Стой, остановись…

– Не остановлюсь. Или хочешь, чтобы нам было удобнее? И тебе будет приятнее… Раздвинь немного бедра и выстави ягодицы мне навстречу. Погоди, я сейчас чуть пониже лягу, чтобы плотнее прижаться к тебе.

– Стой, ты своим пальцем попал совсем не туда…

– Не может быть, чтобы я ошибся. Разве я попал…

– Туда, туда, но этого не надо было делать так быстро. Ты же понимаешь…

– Двигайся мне навстречу, двигайся…

– Ух, мне хорошо, очень хорошо.

– Я же говорил, что мне удастся тебя согреть.

– Ах… ах…

– УууЫыыыииии… – задавленный в подушку стон двоих, кажется, никто не услышал…

– – -

Утром они оба выглядели сонными. В строю, в общении с окружающими, на линейках… Словом, везде. Девушки первого отряда подтрунивали над ними, но к вечеру притихли.

– Ты говорил с начальницей? – спросили они в один голос, когда вечером после отбоя увидели его в своей комнате.

– Не получилось. Она сегодня была в разъездах, потом приезжала какая-то комиссия, и она отмахнулась, когда я пытался с ней поговорить.

– Так, – сказала Таня. – Лесе надо отдохнуть сегодня, потому ты спишь сегодня со мной. И не надо мне лишних разговоров, – прикрикнула она на Лесю. – Я всё-таки старшая воспитатель на сегодня в нашем отряде. А завтра поставим вопрос прямиком перед начальницей лагеря. Всем в душ и спать.

Уставшие девушки просто не слышали, как …

– – -

Шепотом:

– Холодно. Я прижмусь к тебе.

– Ладно. А зачем ты меня обнимаешь?

– Чтобы крепче прижаться. Нам обоим будет теплее.

– Я понимаю, но ты положил одну ладонь на мою грудь, а второй гладишь по бедру.

– Ты права, бедро это не правильно. Правильнее и теплее гладить по животу.

– Но это несколько ниже собственно живота, тебе не кажется?

– Я в темноте немного ошибся, – ты такая маленькая, что это не мудрено. Но разве тебе не так же оказалось приятно, как и мне?

– Вообще-то приятно. Погоди, но это уже ты гладишь не внизу живота, а паху.

– Но там у тебя так горячо и влажно, что мне хочется погрузиться туда рукой, чтобы согреться.

– Но ты лезешь совсем уж глубоко-о-оооо… Стой, остановись…

– Не остановлюсь. Или хочешь, чтобы нам было удобнее? И тебе будет приятнее… Раздвинь немного бедра и выстави ягодицы мне навстречу. Погоди, я сейчас чуть пониже лягу, чтобы плотнее прижаться к тебе.

– Стой, ты своим пальцем попал совсем не туда…

– Не может быть, чтобы я ошибся. Разве я попал…

– Туда, туда, но этого не надо было делать так быстро. Ты же понимаешь…

– Двигайся мне навстречу, двигайся…

– Ух, мне хорошо, очень хорошо.

– Я же говорил, что мне удастся тебя согреть.

– Ах… ах…

– УууЫыыыииии… – задавленный в подушку стон двоих, кажется, никто не услышал…

– – -

Так продолжалось несколько ночей. Пока старшая воспитатель лагеря – просто старшая студентка, – не пришла после отбоя и отхода ко сну в этот отряд проверить, как устроились и соблюдают режим все здесь проживающие. Каково же было ее удивление, когда она увидела в одной из постелей вполне себе активный половой акт, – они не замечали ничего вокруг себя, даже вошедшей проверяющей.

Утром все воспитатели и помощники воспитателей первого отряда стояли перед начальницей лагеря, опустив голову. В присутствии только двоих свидетелей, в молчании кого она была уверена – врач и завхоз – начался этот трудный разговор.