Ангола: Путешествие во времени. Часть четвертая

Карибские разводы считаются одними из самых быстрых, хоть и недешёвых. Оформить расторжение брака в Доминиканской Республике можно всего за 15 минут, невзирая на гражданство супругов. При этом достаточно письменного согласия второй половины на ведение её дел местным юристом. Поэтому разводы в Доминиканской Республике – прибыльный бизнес, существуют даже специальные карибские бракоразводные туры.

А на Филиппинах и по сей день разрешено разводиться исключительно мусульманам.

На острове Ява в Индонезии принято заботиться о природе. Не случайно местные власти издали постановление, где предписывают каждому желающему развестись посадить пять деревьев. Кстати, там деревья сажают и при вступлении в брак. Если свадьба первая – достаточного одного, вторая – уже три. Эта традиция зародилась в Серанге (Западная Ява) и объясняется довольно просто: климат там засушливый и плодовые деревья приживаются довольно тяжело. Вот и решили местные власти обязать молодых людей, желающих создать или разрушить семью, приносить пользу обществу.

Кстати, сама процедура развода довольно проста. Для этого нужно лишь согласие обеих сторон и чтобы жена не ждала ребенка. Здесь есть такое понятие, как условный развод – супругам дают 100 дней на раздумье. За это время точно выяснится, не беременна ли женщина. Если супруги не передумали, то их разводят, и женщина сразу же может выйти замуж за другого.

Повторные браки в Индонезии не редкость. Мужчины даже рады жениться на женщине с несколькими детьми. И чем больше, тем лучше – значит, больше помощников будет у семейной пары в старости. Поскольку живут большими семьями, о малышах всегда есть кому позаботиться, в то время как мама уделяет время очередному мужу.

На Мадагаскаре также есть свои особенные причины для развода. У коренных жителей даже существуют «временные разводы». По их понятиям, это предотвращает более сложные семейные конфликты. Развод оформляется, например, если муж уезжает в длительную командировку, а когда муж возвращается, то происходит торжественное возобновление брака, но при этом ни один из супругов не должен интересоваться, что происходило в его отсутствие. И как тут не вспомнить серию наших анекдотов на тему «вернулся муж из командировки…».

Законы Доминиканской Республики позволяют судьям расторгать брак вне зависимости от места его заключения и гражданства супругов. Развод занимает всего 15 минут, и его стоимость колеблется от 1500 до 10000 долларов.

ИНДУСЫ, АВСТРАЛИЙЦЫ, ИУДЕИ: ЧТО ОБЩЕГО?

Абориген Австралии становится холостяком, если скажет своей жене единственное слово: «Уходи!». Женщина же, чтобы получить развод, должна иметь веские доказательства, что муж – неисправимый донжуан.

А в Индии во втором тысячелетии до нашей эры его могли требовать только мужчины. Согласно существовавшему тогда закону, «жена, не рожавшая детей, может быть переменена на восьмом году, рожающая только девочек – на одиннадцатом, но сварливая – немедленно».

У иудеев мужу, для того, чтобы расторгнуть брак, достаточно в присутствии свидетелей вручить супруге «гет» – особое бракоразводное письмо, составленное представителем раввинатского суда. Если жена добровольно примет письмо – развод состоялся. Если нет – брак не расторгается, и супругу предстоит сделать еще один заход. Но уже с новым «гетом».

КАК РАЗВОДИЛИСЬ В ДРЕВНЕЙ РУСИ?

В Древней Руси, у истоков Волги разводы совершались просто: если муж бездельничал, лежа на боку, жена просто переставала его кормить и сходилась с другим мужчиной.

Говорят, что все, что нужно женщине для развода, – это муж. Утверждение вполне справедливо, если учитывать, что сегодня в большинстве случаев (более 60%) именно женщины инициируют расторжение брака. Однако так было не всегда.

Например, в Древней Руси «ячейки общества», как правило, распадались с подачи мужей, которые, мягко говоря, не отличались супружеской верностью. Да и сами устои семейной жизни были достаточно шаткие. Часто встречались параллельные семьи, «многоженство». Тому свидетельство – заповеди митрополита Георгия (XI век), который предписывал не венчать, если кто после самочинного развода «третью жену поймет». А немногим позже митрополит Иоанн велел духовенству лишать причастия тех, кто «иже без суда и срама две жены имеют». Но в целом развод супругов в Древней Руси допускался. С судебным разбирательством, привлечением свидетелей и уплатой митрополиту 12 гривен. Тем не менее, в дореволюционной России разводы были большой редкостью.

КАК РАЗВОДИЛИСЬ В ЦАРСКОЙ РОССИИ В ЭПОХУ АЛЕКСАНДРА III И НИКОЛАЯ II?

Развод был диковинной редкостью в царской России – развести могла только Церковь. Основанием для развода были: доказанное прелюбодеяние одного из супругов; добрачная неспособность к брачному сожитию; судебный приговор с лишением всех прав состояния; судебный приговор со ссылкой в Сибирь и лишением всех прав и преимуществ; безвестное отсутствие супруга не менее 5 лет.

Главным доказательством были показания свидетелей и факт наличия незаконнорожденных детей. На суд надо было представить (чем потешались в то время) «свидетелей прелюбодеяния».

Для православных духовные власти обладали независимой судебной компетенцией в делах, связанных с разводом и браком. Эта компетенция не пересекалась с общей судебной, то есть суды не имели права входить в споры, отнесенные к ведению церкви.

Церковно-судебная компетенция церкви была чисто «духовной» – гражданско—правовые вопросы, связанные с разделом имущества, алиментами, наследством, законностью рождения детей, разрешались судами общей юрисдикции.

На епархиальном уровне духовными властями были консистории и епархиальные архиереи, на общецерковном – Святейший синод. Консистории были смешанными церковно—государственными учреждениями – совет из назначенных архиереем священников + обслуживающие этот совет чиновники. Синод был также смешанным учреждением: совет из архиереев, обер—прокурор, представляющий государство, подчиненный обер—прокурору аппарат из чиновников.

Церковное право той эпохи предусматривало четыре причины для развода:

– прелюбодеяние;

– физическая неспособность одного из супругов к супружескому сожитию;

– долговременное безвестное отсутствие супруга;

– осуждение одного из супругов к наказанию, сопряженному с лишением всех прав состояния (грубо говоря, на срок более 5 лет).

1. Каторжники.

Из всех этих причин в почти автоматическом режиме работал только один случай: осуждение на каторгу. Действительно, государство быстро и без лишних формальностей расторгало браки каторжников; желающие оставаться в браке должны были специально о том ходатайствовать. Это входило в общую концепцию наказания лишением всех прав состояния: осужденный лишался имущества (в пользу семьи или родственников), брачного статуса, родительских прав, сословного статуса, всех званий, чинов и наград, и даже прав, присвоенных по образованию.

2. Безвестное отсутствие.

Церковь сделала всё, что было можно, чтобы такие разводы стали недоступными. Задумка была простой: супруг пропавшего должен был представить доказательства его отсутствия в виде справок из всех (!) губернских и областных правлений России. Учитывая, что губерний и областей было 101, и кто—нибудь непременно забывал ответить, а справка действовала всего год – пока ты выбивал последние справки, кончался срок действия у первых. Чувствуете знакомую нотку? Да, все бюрократические пакости придуманы давно. В результате таких разводов бывало буквально 2—3 за год – безвестно отсутствующих были тысячи и тысячи, да только никто не мог собрать бумаги.

3. Физическая неспособность.

Тут церковь тоже зажала все возможности развода.

Под физической неспособностью понималась исключительно импотенция или анатомические дефекты гениталий.

Такие вещи, как паралич или заболевание проказой в качестве препятствий для сексуальной жизни не рассматривались.

Самое же главное состояло в том, что неспособность должна была иметься на момент вступления в брак, а обращаться за разводом можно было не менее, чем через три года после заключения брака. И так—то врачу сложно объективно понять, кто является импотентом (при условии, что сведения, сообщаемые пациентом, не принимаются во внимание). Узнать же при осмотре, был ли человек импотентом три года назад, и вовсе невозможно.

Как легко догадаться, свидетельства лечащих врачей, долговременно наблюдавших истцов, не принимались во внимание. Факт импотенции три года назад должен был установить государственный врач, ранее не видавший истца в глаза. Разумеется, этот развод доставался весьма и весьма немногим.

4. Прелюбодеяние.

Казалось бы, тут уж отказать в разводе супругам, желающим развестись, вовсе невозможно. Один притворится, что оскорблен прелюбодеянием и желает развестись, другой притворится и скажет, что совершил прелюбодеяние. Нет, не тут—то было! Собственные показания прелюбодеев не имели для церковного суда никакого значения. Нужны были два свидетеля. Не свидетели каких—то близких отношений. А свидетели полового акта. И не свидетели типа «видел, как они лежали под одеялом и быстро двигались», а свидетели типа «я своими глазами видел, как он (извините за прямоту – прим. авт.) засунул свой член в ее влагалище». И два свидетеля должны были видеть один половой акт, а не разные. А это означало, что свидетели должны были оба чуть ли не сидеть рядом с кроватью, на которй и происходило это действие. Вот почему сложно было получить показания такого рода. Некоторые разводящиеся, не знакомые с процедурой развода, даже предлагали (безуспешно) членам консисторий самим сходить с ними в бордель и лично засвидетельствовать процесс прелюбодеяния.

Но на деле разводы по прелюбодеянию оказались тем видом разводов, где деньги смогло победить зло. Удивительным образом свидетели находились, а члены консисторий и Синода оказывались убежденными в правдивости их показаний. В 1910-х годах количество разводов по прелюбодеянию достигло 3—3,5 тысяч в год и быстро увеличивалось.

Процедура развода.

Поскольку реально развод давался только по прелюбодеянию, его мы и описываем.

Желающие развестись подавали заявление в консисторию, которая присылала им священника для увещевания. Когда увещевание предсказуемо не срабатывало, начинались слушания. Являлись обе стороны и так называемые «лжесвидетели при духовной консистории».

Псевдопотерпевшая сторона (по этике того времени, условным прелюбодеем должен был выступать муж, а потерпевшей жена) рассказывала о том, как она жестко страдает и не может жить с негодяем больше.

Псевдопрелюбодей соглашался с обвинениями, но замечал, что он не намерен исправляться и будет прелюбодействовать и далее.

Потом выступали лжесвидетели. Это были люди, с которыми раз за разом происходило одно и то же неприятное происшествие: они шли к гости к знакомому, который жил в гостинице, но по ошибке путали номер и заходили в другую комнату. И там они видели такое!

Почтенные протоиереи задавали уточняющие вопросы: «видели ли вы, где находился детородный орган господина N?» и тому подобное. Свидетели уверенно отвечали в нужном для дела ключе. Консистория убеждалась в правдивости показаний свидетелей, тем более что эти злосчастные путаники видели подобное уже не в первый раз. Никаких реальных сведений (супруги много лет живут раздельно и на самом деле имеют другие семьи и т.п.) сообщать не требовалось.

Постановление консистории поступало на утверждение архиерею, который всегда очень легко с ним соглашался, не замечая ничего странного в обстоятельствах происшествия.

Потом дело в ревизионном порядке рассматривалось Святейшим Синодом. Синод заседал около 30—40 раз в году, и две трети каждого заседания уходило на то, что секретарь быстро и неразборчиво зачитывал собранию архиереев приговоры консисторий, то есть дичайшую «порнуху», в которой подробно описывалось, что, кто, кому и куда засовывал. Оставшаяся треть заседания посвящалась вопросам церковного управления.

Сколько это стоило?

Несложно догадаться, что такие чудеса происходили не бесплатно. Развод обходился в 3—5 тысяч рублей – то есть в три годовых жалованья рядового врача или гимназического учителя. На 3,5 тысячи разводов в год разводящими расходовалось 10—15 миллионов рублей, а вся годовая государственная субсидия церкви составляла 40 миллионов.