Антигеймер

– Хрен отдерёшь, отличная вещь этот спецскотч. Жаль, что нигде не используешь. – И уже выпрямившись, добавил: – Вот тут табуреточку и поставьте, что на кухне стоит. Ровно в двенадцать садитесь и просто ждите. Фуф, вроде всё сделал… Давайте прощаться, хотя, может, ещё и увидимся.

И кто сказал, что в космонавты долго готовиться?

– И последнее.

– Слушаю.

– А почему всё-таки оболтусы идут на выселки? Что, более страшных язв у общества не имеется?

Он даже раздумывать не стал.

– Потому что вы – ось главного дурацкого механизма. Вы развращаете остальных. Вроде нормальные, а ненормальные… Работать можете либо по полгода продавцами, перескакивая из одного торгового центра в другой, от чего торговле один вред, либо планктоном. Под вас общество вынуждено плодить глупые фирмы и фирмочки, которые ему в принципе-то и не нужны. Не создавая ничего полезного, вы постоянно потребляете, а к самообслуживанию неспособны. Это вы только говорите, что самостоятельны и никто вам не нужен. Всё не так! Вам нужны медики и полиция, армия для охраны и социалка. Вы жрёте еду и топливо. Вам нужна мощнейшая государственная машина! А реально работать некому. Поэтому постоянно завозятся гастарбайтеры, которые вместо того, чтобы поднимать собственные экономики, охотно ломятся сюда, как пчёлы на мёд… Вы ноете, гастарбайтеры злятся, дальние страны прозябают, европейская культура исчезает, имеющие детей заражаются эгоистическим бездельем… Общемировой дисбаланс! И вся эта зыбкая конструкция вяло крутится посреди страны, отвлекая колоссальные силы и средства. Остановить её можно только одним способом – надо изъять основной опорный элемент порока, то есть саму прослойку не способных к деятельному труду людей, будь то создание семьи или производительный труд.

– Есть ещё бабушки-дедушки…

– Они с внуками сидят, полезное дело, – прервал меня Елисей Павлович. – Пап-мам воспитывают, жизненный опыт передают. А вы что можете, скажите-ка? «Не работать, не жениться, не рожать» – вот ваше кредо. Балласт. Кстати, чтобы вы знали, программа универсальна и действует даже в США.

– Да вы что! – Не, Толян точно чокнется, если узнает!

– Вот так вот, вас везде есть, молодой человек.

Попрощались.

Спрашивать и уточнять мне уже ничего не хотелось, и потому, быстро и скомканно попрощавшись с вербовщиком, оделся и отправился в магазин.

…В назначенное время я уже сидел на стуле, одетый во всё максимально ноское и практичное, что смог найти в шкафу и кладовке – от джинсового костюма и крепких башмаков до модной туристической куртки. Всё новенькое, с иголочки, когда я в последний раз на природе был… За спиной висел новенький рюкзак, его вообще ни разу не использовал, и зачем только покупал лет пять назад… А всё подружка одна, неуёмно-туристическая. Ну их, активных баб, тупые матильды лучше. Впрочем, вот снаряга и пригодилась.

Прощай, Мир! Земные дела закончены. Квартиру законсервируют без меня, никому она не потребуется, теперь вокруг много пустых квартир.

В рюкзаке лежало то нужное, что мной было назначено таковым.

Всё не влезло, поэтому на коленях лежал пластиковый пакет с кубиками. Правда, кубики не совсем те – бульонных в ближайшем магазине не нашлось, а дальше идти поленился, решив вопрос нестандартно: взяв кубики с непонятной надписью «Букет приправ». «Виза» была пуста, а с налика сдачи у пожилой толстой продавщицы не было, она почему-то предложила мне взять сдачу чёрным и красным перцем. Мне было до лампочки, если честно, – взял, по пять больших пакетиков каждого, бросил к кубикам.

Так и сидел с «букетом», пока не появился пузырь.

Дышалось легко.

Поначалу пузырь был прозрачным. Протянув руку, осторожно потрогал стенку – гладкая, скользкая. И холодная. Потом поверхность сферы помутнела и вскоре стала полностью матовой. Не было ни вибрации, ни шумов.

Ровно в двенадцать что-то случилось, я задницей почувствовал… лёгкий толчок табуретки и нарочито бодро крикнул пузырю:

– Поехали!

Может, в ЦУП-11 услышат, запишут для потомков.

Пузырь щёлкнул, будто кто-то тумблер перекинул, что-то упало, кто-то тихо выругался.

– Ты посмотри, сколько у них гагариных!

– Звук выключи… Так, где он сейчас болтается?

– Ионосферу проходит.

Опять щелчок, и тишина.

Значит, действительно поехали.

Глава 2

Человек из пузыря. Первые шаги в Попадонецке

Пузырь лопнул громко, с тугим, сочным звуком – б-бук!!!

А опадал медленно, больно толстые стенки зафигачили в Департаменте-11. Скользкие ошмётки тихо валились на землю и растворялись буквально на глазах – в желе, и в грунт; жаль, хотел себе кусочек взять, на память.

Секунды шли, а я так и сидел на кухонной табуретке, прижимая к груди пакет с блоком кубиков – космонавт посреди грунтовой площадки.

Для начала увидел забор – невысокий, из серых досок.

Никому и никуда он не упёрся. Никому, потому что аварийно накренился, а никуда, потому что просто стоял, ничего не огораживая и ничего же за свою дощатую спину не забирая. Всего метров сто, обе стороны просто тупо обрываются среди лопухов. Вполне земных лопухов. Понизу – блекло-зелёная травка, это хорошо, значит, растительность в этом секторе есть. О, и кусты вижу!

Несколько приободрённый, я перевёл взгляд. Слева от забора стояла покосившаяся дощатая же будка, похожая на дворовый туалет в одно очко азиатского типа, справа – вообще ничего. Зачем тут вообще туалет нужен, что за люди мимо этой рухляди прогуливаются? По ту сторону забора на металлической вышке был установлен приличных размеров цилиндрический стальной бак с мощными заклёпками, что-то типа накопителя водокачки. Бак мятый, облезлый и ржавый, сбоку – кривая лесенка опускается почти до земли, но лазить на неё не стоит, вот-вот отлетит. За баком притаился какой-то сарайчик, сколоченный из старых ящиков, к нему прижался железный гараж-контейнер с приоткрытыми воротами.

Треть забора поверху украшала путаная колючая проволока. Почему я увидел именно забор? Сидел так – мордой на него.

Красновато-серо-жёлтое небо висело надо мной.

То самое, тревожное, жестяное, постапокалиптическое, вот и сподобился, получи, Стёпа, персональный Lost. Я даже не сообразил сразу, где бы такое небо было уместней, в «Фаллауте» или в «Санитарах». И тучи – ржавые, низкие, вязкие…

Судя по всему, меня десантировали на окраине города.

Точка приземления случилась на небольшой возвышенности, даже не на холме, так, бугорок пологий. А город лежал чуть ниже – до него всего с километр. Что сказать с первого взгляда и дальнего расстояния… Более всего Попадонецк был похож на вполне обычный небольшой среднерусский городок, но только без стандартных пригородов с маленькими домиками и садово-огородными участками, растянутых на три автобусные остановки. Территория застройки обрывалась резко.

Вставать я не торопился, удобно сижу, далеко гляжу.

Много двухэтажных домов, а уж три этажа – предел местных архитектурных высот. Черепичных крыш маловато, а вот кровель со ржавыми листами бывшей оцинковки хватает. С того места, откуда я заинтересованно разглядывал окрестности, остальные архитектурные особенности городка были неопределимы. Вроде бы и «сталинки» имеются, но и что-то западное угадывается. А вот и четыре острые готические башенки по углам городской ратуши, её всегда так рисуют! Откуда в русском городе взялась ратуша?

Ближе к дальней окраине высилась пожарная каланча, на таких раньше развешивали для просушки серые пожарные рукава, чуть правее – красный столбик нормальной водонапорной башни. Ещё ближе – разнообразие небольших крыш разбавляли шпили каких-то культовых сооружений.

Вот чего не было, так это православной церкви. А почему, спрашивается? Да потому что никто их никогда в подобных постапгородках, как и в городках попаданческих, не описывает, отчего-то не жалуют наши фантасты культовые объекты православной культуры, неромантично им, стервецам, неапокалиптично, видите ли. Улицы? Точно вижу пока только одну, главную – Мейн Стрит или ул. Ленина, скоро выясним, если сразу не сожрут.

Вдали, через дикое поле, невысокой полоской жиденький лес с разрывами и островками зелени, вполне может быть и так, что в прототипе там некогда были искусственные насаждения, а волнистые поля исправно обрабатывали сельхозмашинами. Справа от города – что-то явно неземное: нереального вида высокие угрюмые горы – одинаковые пики чередой поднимались над полосой густого тумана.

Ниже тумана в одном месте что-то поблёскивает, похоже, это река.

В целом – ожидаемый пейзаж.

Что сижу-то?