Даева

– Это люди богатые и известные. Но они лишь вальты и дамы. А Шималов –это король. Может, и не козырной, но король.

– И ты его лично знаешь? – усмехнулся я.

– Знаю, – серьезно кивнул он. – Поскольку реальным владельцем нашей фирмы является именно он.

Я тут же представил себе, как парочка великанов играет в карты, в подкидного. И такие они огромные, что головы их скрыты за облаками. А в руках по несколько карт: с одной стороны – портрет человека, а на «рубашке» – вся его жизнь, заключенная в недвижимости, бумагах, семьях, друзьях, машинах. И в любой момент, казалось бы, устойчивые и незыблемые конструкции их жизней могут полететь в тартарары. Что наша жизнь? Игры великанов…

– Не отвлекайся, – сказал Борис и протянул мне толстую папку, набитую какими-то бумагами и стянутую резинкой. Я рефлекторно потянулся за ней, но Борис положил ее себе на колени и для верности придавил ладонями. Папка была черная, а резинка красная.

– Ситуация близка к катастрофе! – произнес он так трагически, что я усмехнулся, ибо не замечал за ним раньше театральных талантов.

Я еще раз внимательно взглянул на него: темные круги под глазами, опущенные уголки рта… Это усталость, допустим. Но вот взгляд! В нем было что-то новое, какая-то растерянность… Семейные проблемы появились? Я откинулся на спинку кресла и поинтересовался:

– Как дела у Наташи? Чего-то она…

Борис так явно вздрогнул, что я замолчал.

– Почему ты спрашиваешь про мою жену? – вдруг произнес он, уставившись на меня с подозрением.

– Э-э, – замялся я, – да не знаю, просто подумал… Книжка вон валяется. Кто-то забыл, – я указал пальцем на диван. – Ты же такие не читаешь?

– Ах, вот ты про что, – с явным облегчением вздохнул Борис. – Ну да, любовница забыла. Но, можешь поверить, что ни моя семейная жизнь, ни литературные пристрастия моей любовницы не имеют ровно никакого значения. Такие это пустяки по сравнению… – он замолчал.

– Да я просто хотел… – начал я объяснять, но он перебил меня:

– Давай уже к делу! В этой папке вся нужная для тебя информация. Можешь забрать ее с собой, но сам понимаешь… Все строго конфиденциально! Ты понял? Строго! – повысил он голос.

– Да понял я, понял! А ты все по старинке, на бумаге? – я старался не обращать внимание на странности Бориса и пытался разрядить обстановку. – Мог бы и на почту переслать…

– Чтобы через пять минут все вокруг читали? – тут же взорвался мой работодатель. – Нет! По старинке надежнее. Значит, так. Десять дней назад у Шималова пропали жена и дочь. Дочь нашли через сутки в дурдоме. Со съехавшей крышей. А жену – через двое суток. В морге! Извини за циничную шутку, со вскрытой крышей…

Ах вот, оно в чем дело! Я мысленно закивал головой. Теперь все встало на свои места. Понятно, чего он такой растерянный. Дочка и жена шефа – это святое! Не уследил, охранник…

– Учитывая, кто он такой, этим делом занимаются и следственный комитет, и ФСБ, ну и мы, конечно, – продолжал Борис уже спокойнее. – Да еще и… в общем, много народу. Даже подозреваемый есть. Уже сознался во всем…

– Так, а я тогда зачем? – я слегка удивился. – Если сознался…

– Ты слушай, слушай… Может, его даже осудят, не знаю. Только, ты сам понимаешь, можно и виновного найти, и показания снять, и судилище устроить. Однако, я на докладе у главного усомнился в его виновности. Думаю, что его просто подставили. А значит, нужно искать дальше. Заказчика. Это дело более чем странное. Много непонятного. Все подробности здесь, – он постучал указательным пальцем по папке.

– Ты думаешь, что если вы не смогли, то я…

– Дослушай до конца! – раздраженно перебил он меня. – Этим делом тебе и не придется заниматься. Ты мне нужен для другого. И очень надеюсь, что ты мне поможешь!

Борис отложил эту папку и взял со стола другую. Вытащил из нее листок, исписанный мелким почерком и, пробегая глазами, стал зачитывать:

– Здесь перечень происшествий. Данные 78 отделения, это в центральном районе. На собрании общества «Постигающих Истину» (это группа безвредных философствующих граждан), – пояснил он, – которое проходило в этом районе, присутствовало около 40 человек. Неожиданно у двоих начались галлюцинации (написано «реактивный психоз»), один выпрыгнул в окно, разбившись насмерть. Другого госпитализировали в психиатрическую больницу. Там же молодая женщина открыла огонь из травматического пистолета. Несколько человек ранены. Дальше. В том же центральном районе: алкоголик зарезал двоих соседей по площадке, затем напал на женщину, соседку сверху. На соседней улице молодой мужчина нанес своей матери несколько ударов топором, она с тяжелой черепно-мозговой травмой была доставлена в больницу, где и скончалась, не приходя в сознание. А сын-убийца был признан невменяемым и помещен в психиатрическую больницу. И так далее. Помешательства. Убийства. По большей части бытовые, немотивированные. Автомобильные аварии. Самоубийства. Ну, как?

– А что здесь удивительного? – не понял я. – Многомиллионный мегаполис в условиях российской действительности.

– А то, – медленно произнес Борис, – что произошло все это за одни сутки. И в одном районе города.

Он слегка наклонился ко мне и уставился немигающим взглядом.

– Пф! – Я пожал плечами. – Не понимаю, что тебя удивляет. Это же происходит каждый день в любом районе любого крупного города. Сходят с ума, убивают, попадают в аварии и пробки. Многовато, конечно, но бывает. И умирают в больницах, и …

– Кстати, количество смертей в двух стационарах города превысило в этот день средний уровень в полтора раза! – мрачно добавил он. – Согласен, это происходит каждый день. Но! Не в таком количестве и не в одном районе города. Вот графики. Можешь взглянуть.

Борис открыл ноутбук и стал демонстрировать мне жизнь города в виде графиков и диаграмм. Честно говоря, у меня всегда было плохо с геометрией. Я покосился на синие холмы над осью горизонта и на возвышающуюся красную вершину, символизировавшую странную активность человеческой популяции…

– Может, в тот день полнолуние было? – предположил я. – Тебе надо астронома или астролога нанять, а не меня…

Я вздохнул. Конечно, я был рад сбежать из компании поклонников виртуальной реальности, но здесь я тоже слушал какой-то бред.

– Нет, – неохотно сказал Борис, – луна была новая…

И тут у меня вновь возникло ощущение какое-то непонятной тревоги. Как тогда, на улице… Представить себе, чтобы Борис проверял фазы луны, звонил какому-нибудь астрологу или пытался поймать бестелесную тень, я не мог. Очевидно, Шималовские жена и дочь пропали именно в этот день. Но сомнительно, чтобы это было как-то связано с криминальной активностью…

– Давай поедим, – вдруг предложил Борис.

В холодильнике оказались бутерброды с бужениной, пицца и пиво. Я с удовольствием стал есть, наблюдая за Борисом, который, похоже, даже не замечал, что он ест и пьет. Почему он так нервничает? Откуда столь выраженная тревога? В конце концов, простите за бестактность, не у него же убили жену и с ума сошла дочь!

Борис, закончив есть первым, достал из папки несколько фотографий и разложил их на столе. Я, жуя пиццу, молча рассматривал их. На всех снимках были запечатлены мозги! Я не специалист, но думаю, что человеческие. Надеюсь, что съемку производили в патологоанатомической лаборатории, а не дома у какого-то маньяка.

Боря уселся в кресло и стал смотреть на меня в ожидании реакции.

– Решил раскинуть мозгами? – скаламбурил я, стараясь выглядеть невозмутимо, хотя, признаться, снимки меня удивили. – А зачем они тебе? – спросил я у него, взяв одну из фотографий. На ней был разрезанный мозг жутко неаппетитного вида, из глубины которого выглядывал темно-багровый кровавый сгусток размером с десятирублевую монету.

Я положил фото на стол и непроизвольно вытер руки влажной салфеткой.

– Зачем мозги? – переспросил Борис, усмехаясь. – Чтобы думать.

– Своих не хватает? – спросил я и взялся за бутерброд. – А чьи это мозги?

– Это мозг Шималовой, извлеченный из черепной коробки во время вскрытия. В разных ракурсах, – абсолютно без эмоций сообщил Борис.

– Крайне интересный факт, – пробормотал я.

– Итак, жену Шималова обнаружили на улице, как я уже говорил, с проломленным черепом. Травма, несовместимая с жизнью. Но привезли ее еще живую. Как выразился дежуривший врач, «на подвздохах», – продолжал рассказывать Борис.

– Это как? – я перестал жевать.

– Ну, что-то вроде предсмертного дыхания, – поморщился он. – Я лично ездил в морг и разговаривал с патологоанатомом. Колоритный дядька, ему бы в фильмах ужасов сниматься. Без грима. Да и обстановка там соответствующая. Ты бы оценил… как режиссер…

Теперь поморщился я. Любит он вспоминать мое прошлое!

– Ты долго будешь ходить вокруг да около? Что на вскрытии?

Борис усмехнулся и покачал головой.