Бомба для леди. Детективы

– Какие будут соображения, господа офицеры? Если и есть, вижу, что пока немного. Установлены личности потерпевших. Предполагается, что убийца расправился с ними поодиночке, выжидая, когда на место преступления прибудет очередная жертва. Что дальше? Пока – ничего! Убиты бомжами из-за еды? Отпадает! Убиты с целью ограбления? Отпадает. Китаёзки – сами эксплуатируемая нищета, питавшаяся продуктами с могил. Убиты с целью завладения документами? Отпадает! Кому нужны китайские паспорта? Кто по ним выдаст кредит? Никто! Да и все документы при потерпевших. Думаю, надо искать на «Огороднике»…

– Вообще-то, кроссовки, следы которых обнаружены на месте преступления, оказались на задержанном бомже, – вставил Родичев. – Служебно-розыскная собака взяла след и установила подозреваемого…

– Кроссовки кто-то мог выбросить, а тот подобрать. Сейчас его кончают мыть, стричь, брить. Допросим, – Виталий Валентинович ответил на звонок смартфона. – Так, привели в человеческий вид? Давайте в комнату для допросов!

Привели задержанного. Полковник внимательно посмотрел на него.

– О, Лопатин Герман Юрьевич! Погоняло – Лопата. А я-то думал: откуда мне твоя рожа знакома? Что же тебя, мил-человек, братва так не уважила?

– Не понял, начальник!

– Ну, как же? Ты себя вел по понятиям. Никого из подельников не сдал. Всю вину за убийство, вымогательство, грабежи взял на себя. В местах лишения свободы с администрацией не сотрудничал, отрицаловкой занимался. А тебя, как с «зоны откинулся» не в какие-нибудь хоромы, а на кладбИще унылое определили, – щегольнул Виталий Валентинович парой слов из Некрасова.

– А я, начальник, «откинулся» с открытой формой туберкулеза. Даже два года «до звонка» не дотянул. Сактировали. Паханы со мной базарить отказались, поскольку заразный! Отвезли «шестерки» на Восточное. Сказали: «Как ласты склеишь, так и возиться не надо. Здесь же положат».

– Что-то ты, Лопатин, на чахоточного не похож! Лицо красное, от жира лоснится. Брюхо как у дореволюционного купчины.

– Так, на свежем воздухе и хорошем питании! Я через полгода забыл, что такое кровью харкать. Теперь по-чесноку (честно – жарг.) работаю. Бомжами заправляю, в общак с их доходов отстегиваю. Бейрут пообещал с кладбища забрать, квартиру купить. Правда, «шестерки», которые у меня «кассу снимают» носы воротят. Говорят, дескать падалью от меня несет… А, от самих парфюмом воняет, словно от пидарасов пидарасовичей!

– Лучше скажи, мил-человек, за что китаянок убил? Чего не поделили?

– Ты, чё, начальник, шутишь? За чё мне «косых» валить?

– Следы кроссовок, в коих тебя задержали полностью соответствуют следам, оставленным на месте убийства. Служебная собака на тебя по запаху вышла.

– «Колеса», то есть кроссовки у меня случайно оказались. Какой-то шплинт в мусорку кинул. Ну, я глянул. Обувка почти целая, размерчик мой. Решил попользоваться, а то мои ботинки развалились.

– Неубедительно! Как этот шплинт выглядит?

– Рожу не помню – под капюшоном была. Куртка зеленая. На рукаве типа флажка с черной, желтой и красной полосками. Вот и все!

– В этих куртках китайского производства, под форму немецкой армии, по весне полгорода ходит! Больше ничего не запомнил?

– Откуда, начальник?

– Посиди пока в камере, повспоминай!

Виталий Валентинович вместе с Хомутовым заглянул в отдел. Иван Родичев доложил, что связался с китайским консульством, сообщил о гибели соотечественниц.

– Судя по голосу, молодой попался чиновник, да не по летам наглый. Сказал, дескать китайцев в Большом городе как собак не резаных. В сводку сообщение включу, но помочь ничем не можем. Разбирайтесь сами!

Ближе к вечеру в управление приехал немолодой китаец с военной выправкой. Предъявил удостоверение сотрудника консульства. Ему показали тела погибших.

– Эта – Ван Гуянь. Остальных не знаю.

Опознал он среди вещей убитой серебряный перстенек с бирюзой.

– Подарок на свадьбу. Товарищ Ван – мой боевой друг. Вместе учились, вместе служили. Потом Ван поехал служить в Синьцзян-Уйгурский Автономный округ. Там и погиб. Мы вместе с Ваном ухаживали за Гуянь. Почему-то она выбрала его. Найди убийц, полковник!

– Найти-то найду, но когда? Данных, улик, подозреваемых мало!

– Я слышал: вы даже кого-то задержали.

– Задержали, ну и что? Не было у задержанного мотивов для тройного убийства. Мотив, чтобы он убил – большие деньги. А ваша Гуянь собирала продукты с могил, чтобы прокормиться! Ее подруги – тоже!

– Ох-ох-ох! Красавица Гуянь и еда с могил?! Даже мне, много видевшему в жизни, не верится!

– Рядом с ее телом обнаружена сумка, полная этой снедью. Ни деньги, ни документы потерпевших убийцей не тронуты…

– В России много националистических организаций. Убийство могли совершить на почве межнациональной розни.

– Объектами подобных противоправных действий являются мужчины. Кроме того, совершаются такие деяния «с вывертами», с мгновенным вбросом в Интернет видеороликов с убийствами, избиениями. Случается, ведется прямая трансляция с мест преступлений. Нередко, какая-нибудь группировка берет на себя ответственность за террористический акт. Самому пришлось вести несколько лет назад расследование одного из таких дел. Тогда таджику и дагестанцу отрезали головы. Все это в подробностях снималось, потом было выложено в Инет. Брат убиенного дагестанца опознал куртку – его подарок родственнику. По ней нашли одного из соучастников, затем остальных. Все получили по заслугам. Одна из рабочих версий – разборки внутри китайской диаспоры. Вполне возможно, Ван Гуянь кому-то перешла дорогу…

– Гуянь была слишком мелким лицом. А ее племянница Миньхао – жена крупного предпринимателя Сюя Таньсиня. Через нее или ее родню могли вредить капиталисту. Завистников у него, как у всякого богатого человека, много. Здесь даже не знаю, чем помочь. Столько придется переворошить! Один торговый комплекс «Огородник» чего стоит!

– А сами вы не пробовали встретиться с Гуянь? Как-то помочь ей? – спросил Крупин.

– Полковник, я – женатый человек. А у наших военных, как и у ваших, говорят так: «От измены жене до измены Родине – всего один шаг»!

ХОТЕЛИ ПО-ХОРОШЕМУ

Следующим утром группа Розанова отправилась в торговый комплекс «Огородник». Взяли бойцов из спецотряда быстрого реагирования, пару переводчиков с северного и южного диалектов китайского языка. Это посоветовали сделать коллеги из Федеральной миграционной службы.

– Во-первых, почти все китайцы, даже живущие в России много лет, сразу «забывают» русский, стоит заговорить с ними представителю власти. Во-вторых, и это – главное – можете попросту не вернуться из сего гадюшника. Мы сами появляемся там лишь в случае крайней необходимости и с большой «группой поддержки», – сказали они.

Микроавтобус с десятком бойцов внутри запарковался рядом с главным входом. Розанов с подчиненными и переводчиками проследовал в магазин, где согласно документам, трудились погибшие китаянки. Хозяин торговой точки, как предрекали сотрудники ФМС, тут же перестал понимать по-русски. Переводчик рассказал ему о целях визита. Хомутов показал пропуска убиенных с их фотографиями.

– Ничего не знаю! Уходите! – махнул рукой на дверь лавочник и что-то сказал переводчику.

– Что он вам сказал? – уточнил Розанов.

– Сказал, что, если увидит меня здесь – порежет на куски.

– Есть повод для задержания, – вздохнул майор. – Хотели по-хорошему, а получается, как всегда…

Откуда-то, из подсобки раздался визг, перешедший в хриплый вой. Хозяин заведения, оттолкнув переводчика, кинулся на крики. Сыщики бросились за ним. На окровавленном полу, зажимая рану на животе, выл молодой китаец. Рядом стояла девица-китаянка, поигрывая большим ножом. Она что-то крикнула на своем языке.

– Член хочет отрезать парню, – перевел толмач.

Хомутов попытался оттеснить девицу от раненого.

– Не подходи! Зарежу! – уже по-русски крикнула та.

Она сделала выпад клинком в сторону Юрия. Вроде бы, неуклюже. Затем, уже вполне профессионально ударила кулаком левой руки. После попыталась достать его ногой и, опять же профессионально, со свистом рассекла лезвием воздух. Всего несколько секунд потребовалось ей, чтобы сменить комбинацию ударов. Однако этой передышки хватило капитану, чтобы ногой впечатать нападавшую в стену. Нанести удар «рука-кинжал» в солнечное сплетение. Отшвырнуть ногой нож, выроненный девкой, а саму ее обрушить на пол, заковать в наручники. Та попыталась впиться зубами в ногу Хомутова, но получив крепкий удар по темечку обмякла, бормоча какие-то проклятия.

– Это мой племенник Дун, – склонился над пострадавшим лавочник и кивнул на девицу. – Его сожительница – Баожэй. Дун хотел выгнать ее. Надоела! Переводчик, помоги!

Китайцы принялись осторожно обматывать парня полотенцами. Розанов позвонил в «скорую помощь», связался со спецназовцами, вызвал их в магазин. Хомутов с Родичевым подняли закованную девчонку, повели ее на выход. Не тут-то было! У дверей стояли полтора десятка молодых китайцев, поигрывавших нунчаками, насаженными на короткие палки стальными кулаками, металлическими пятернями с длинными, острыми когтями на пальцах.