Волшебник, который был неудачником. И тайна острова Халайм-Кэнг

– Вот и отлично! – сказал кот. – Ладно, пойдёмте, чего стоять? Дело само по себе не сделается.

И они отправились в дом. На улице уже смеркалось, скоро должно было стемнеть окончательно. Волшебник любил варить эликсиры и прочие снадобья под вечер, когда на улице становится спокойнее и тише.

Нет, конечно же, можно было навести тишину с помощью заклинания, и даже если бы в городе поднялся ураган – его не было бы слышно. Но Шюртиж предпочитал настоящее, неволшебное спокойствие.

Волшебник развёл огонь, налил в Блепа воды, и стал вспоминать, что ему нужно для эликсира. Один рыболовный крючок целый, один – погнутый. Что ещё? – ага, по горсти сушёных водорослей и речного песка. Ещё щепку от коряги, за которую крючок зацепился в последний раз. Растворить в воде щепотку волшебного порошка. Ничего не забыл? А! Ещё вот это…

Он старался не упустить ни одной мелочи, требующейся для варки. Не то получится, что крючок – вместо того чтобы отцепляться – вообще не будет тонуть. И начнёт плавать рядом с поплавком: а то и вовсе – взлетит и потянет за собой удочку.

Языки огня размеренно лизали дно Блепа. Тот терпеливо ждал, когда закипит вода и Шюртиж бросит в неё всё необходимое. Блеп и не думал шарахаться от пламени. Ведь даже ожив, он остался котлом – в котором можно варить всё, что надо. Волшебник предлагал купить новый котёл, чтобы освободить Блепа от прошлых обязанностей. Но верный друг наотрез отказался от предложения. Он – настоящий волшебный котёл! И точка! В нём можно варить, парить и делать всё, что необходимо.

– Мешаем две минуты по кругу, – Шюртиж почесал кончик носа, вспоминая последние детали варки эликсира. – Потом – пауза на полминуты. И последнее…

Волшебник взял стоящую возле стены удочку, окунул её в воду сначала одним концом, потом другим. Эдфор с любопытством наблюдал за ним.

Внезапно в доме стали происходить очень странные вещи. В воздухе появились непонятные пятна, будто комната была рисунком на бумаге, а кто-то стал ставить на него мутные, сероватые кляксы. Потом послышался неприятный, быстро нарастающий звук: словно под босой ногой чавкает липкая дорожная грязь. В воздухе запахло кислятиной.

– Шюртиж, а ты уверен, что всё делаешь правильно? – испугался Эдфор. – Может, лучше прекратить, пока не поздно?

– Я ничего не мог напутать! – с тревогой воскликнул волшебник. – Это ведь такое простое заклинание, чего тут можно напут…

В следующее мгновение звук, пятна и запах – пропали. Огонь под котлом погас, комната погрузилась во мрак.

Ещё через секунду послышался голос Блепа:

– Что-то здесь не так… И это не из-за варящегося во мне эликсира. Я это чувствую.

Ответить ему никто не успел. Раздался громкий хлопок – словно ткнули иглой в гигантский воздушный шарик.

– Я надеюсь, мы не превратимся в усатые сосисочные огрызки … – ошарашено сказал Шюртиж. И потерял сознание.

Глава четвёртая

Папестон, Бунбл и старая Чука-Мяка

– Шюртиж! Очнись! Давай же!

Голоса друзей доносились как будто издалека. Волшебник тихонько застонал, и вынырнул из то ли сна, то ли – видения, приключившегося сразу после наступления беспамятства.

Видение было неприятным и странным, словно от большого рисунка в разных местах отрывали крохотные кусочки, и показывали Шюртижу. Он запомнил немного, кусочки быстро появлялись и так же быстро пропадали. Лучше всего в памяти отложилась ярко-красная звезда в ночном небе, со страшным грохотом падающая на землю. И зловеще улыбающийся, зеленокожий человек в диковинном серебристо-чёрном наряде. У незнакомца было три руки, он протянул их к волшебнику и громко выкрикивал непонятные слова. Шюртиж почему-то был уверен, что это слова неизвестного ему заклинания. От него волшебник чувствовал себя неуютно, казалось – оно вытягивает из него все силы: кружилась голова, Шюртиж быстро слабел.

Лицо трёхрукого Шюртиж не запомнил, оно было смазанным, нечётким. В памяти осталась только зловещая, предвещающая неприятности улыбка.

Последнее, в чём не сомневался Шюртиж, это то, что незнакомец зачем-то снял с себя необычный пояс, состоящий из четырёх звеньев. Каждое звено было украшено непонятными для волшебника знаками. Знаки попеременно вспыхивали ярким светом, и постепенно гасли, чтобы спустя некоторое время вспыхнуть снова. Трёхрукий разъединил звенья, и знаки потухли. Всё это он проделал с огромной радостью, будто избавлялся от вещи, которую терпеть не мог. После чего, швырнул звенья куда-то в пустоту, и они бесследно сгинули в ней.

Ещё в память волшебника врезался большой остров. Шюртиж будто бы смотрел на него сверху, паря в высоте, и постепенно снижался. Вдруг на зелёный и красивый остров упала хищная тень, делавшая этот замечательный мирок угрюмым, пугающим и заполнившая собой каждый клочок земли.

Вдобавок вспомнились разные звери, испуганно разбегающиеся кто куда. Зверей было много, и эта тень очень напугала их. Остальные «клочки» сна в памяти Шюртижа не задержались.

– Шюртиж! Очнись! – щёку волшебника что-то защекотало, и он понял, что это усы Эдфора.

Волшебник сонно пробормотал:

– Погоди, сейчас встану… А что случилось?

– Мы куда-то попали! – послышался голос Блепа. – И я совершенно не в восторге от этого места!

– Куда попали?

– Если бы я знал…

Волшебник кое-как разлепил глаза, и посмотрел на друзей. Потом огляделся вокруг.

– Я могу ошибаться, – испуганно сказал кот, – но это не похоже на Страну Семи Радуг.

– Уже вижу, – ответил Шюртиж. – Ну, не мог же я ТАК ошибиться с заклинанием…

Окружающий пейзаж настолько же походил на комнату Шюртижа, насколько гусеница походит на носорога. Проще говоря, от дома Шюртижа – не осталось НИ-ЧЕ-ГО.

Волшебник нахмурился и пробормотал:

– Да-а-а… Даже непонятно – уже начинать бояться, или чуть-чуть подождать?

Они находились неизвестно где. «Неизвестно» – потому что всё вокруг заросло большущими лопухами. Раза в полтора выше Шюртижа и скрывающих из вида всё остальное. Волшебник впервые видел растения такого отталкивающего цвета: казалось, что их густо обсыпали ржавчиной. И только местами робко проглядывал зелёный, как бы намекающий, что он – настоящий цвет лопухов, с которыми произошло нечто странное. Толщина их стеблей не уступала толщине ножки Блепа, а листом можно было накрыть четверть пропавшей комнаты.

– Может, ты всё-таки что-то напутал с заклинанием? – с надеждой спросил кот. – И Хемс зарос такими лопухами – от начала и до конца… Даже в королевской спальне, прямо в кровати Фирсыра, выросло несколько штук. Как думаете? Не может такого быть?

– Не-а… – ответил Блеп. – Точно, не заклинание. Я уверен. Иначе я не волшебный котёл, а полное недоразумение.

– И что нам теперь делать? – пригорюнился Эдфор. – Вдруг это снова злые заклинания?

– Откуда? – казалось, что круглые глаза Блепа стали ещё круглее. – Мы же победили Книгу Злых Заклинаний!

– А может, это не книга…

– А что?

– Книжечка, – предположил кот. – То-о-оненькая, всего с десятком заклинаний. Но – злющих-презлющих! Вот она нам и мстит за победу.

– Не слышал ни о какой книжечке, – Шюртиж сокрушённо покачал головой. – А вот сон мне сегодня приснился необъяснимый и путаный…

Он быстренько пересказал друзьям кусочки сна, и все задумались.

– Говоришь, зеленокожий и трёхрукий… – озадаченно пробурчал Блеп. – Ладно, хоть не семиногий и двухголовый с фиолетовой кожей. Впрочем, нам от этого не легче.

– Да ещё звезда эта… – забеспокоился кот. – Звёзды не должны падать на землю. Я подозреваю, что это очень плохо кончается. Эй, что это? Слышите?

Он насторожился, замолчал и замер, к чему-то прислушиваясь. Волшебник с котлом последовали его примеру, и скоро услышали равномерные и частые звуки: «бух, бух, бух». Словно кто-то колотил по земле большим кузнечным молотом.