Сновидения

– Еще ты любил рассуждать о будущем. Строил грандиозные планы, мечтал перевернуть мир, а заканчивал обычно тем, что ради этого надо поступиться сиюминутными удовольствиями. Ты казался мне юным старичком. А я была глупой девчонкой, и мне совсем не хотелось загадывать на годы вперед, когда сейчас, здесь, так хорошо, и зима прошла, скоро почки набухнут на деревьях, такие горькие, если их раздавишь на ладони и попробуешь языком…

Ирина обращалась к Николаю, но он понимал, что говорила она это не для него. Просто ей приятно вспомнить свою юность. Дело прошлое, и что бы тогда ни случилось, сейчас уже поздно это оплакивать или желать изменить. Единственное, что возможно – это оглянуться и словно просмотреть кадры старого кинофильма, в героях которого узнаешь знакомые лица. Становится грустно, даже если там все было хорошо – от того, что это уже никогда не повторится, что ты уже другой, и вокруг все иное, что жизнь проходит…

На глаза Николая навернулись нежданные слезы. Еще бы немного – и он заплакал бы, облегчая душу. Возможно, это было именно то, что ему требовалось, и, выплакавшись, он бы успокоился и почувствовал в себе силы жить дальше, так же, как он жил до сих пор. Но Ирина увидела, как изменилось его лицо, и осеклась. Она с жалостью смотрела на Николая, мысленно ругая себя за черствость. Ее одолевало желание подойти к нему, приласкать, как маленького. Но она сдержалась. Испугалась, что он неверно истолкует ее душевный порыв и этим все испортит.

Молчание затянулось. Николай застыдился своей чувствительности и овладел собой.

– Значит, тебе никто не верит? – вернулась Ирина к старой теме, лишь бы не молчать. – Наверное, завидуют.

– Почему? – спросил Николай, и, бледные до этого, его щеки покраснели.

– Может быть, потому что в их жизни нет даже этого – таких прекрасных снов, – ответила Ирина, задумчиво глядя мимо него. – Только скучная нелюбимая работа, надоевшие домашние заботы, телевизор по вечерам и гости по выходным. Годами одно и то же.

– Неужели все так живут? – произнес он с непонятной надеждой.

– К счастью, не все, – Ирина улыбнулась, поняв его невысказанную мысль.

И он тоже понял, что она догадалась о его тайном желании, но все же спросил:

– А как бы мы с тобой жили?

Ирина трагически заломила руки.

– О, это было бы ужасно! Ты бы смотрел свои чудесные сны, а наяву изнывал бы от скуки. И не вылезал бы из постели.

– А ты?

Ирине было жалко Николая, но она не хотела внушать ему напрасных надежд, памятуя о прошлом. Однажды она уже пожалела его, и чуть было не испортила жизнь и ему, и себе. Но вовремя опомнилась… Хотя так ли это? Почему же он пришел к ней сейчас, со своими нелепыми обидами, такой несчастный – нет ли в этом ее, пусть косвенной, но вины? Она опечалилась и решила быть честной, даже если будет жестокой. И она сказала:

– А я все равно ушла бы от тебя к Андрею, потому что люблю его.

– Ты счастлива с ним? – неизвестно зачем настойчиво спросил Николай. Он словно бы даже с наслаждением бередил рану в своей душе.

– Я очень счастлива, – просто ответила она, и у Николая защемило сердце. – Ты прости меня, Коля, за то, что так вышло… Но у тебя есть твои сны. У меня Андрей. И нам обоим без этого не жить. Понимаешь?

– Да, – резко кивнул он, даже что-то хрустнуло в шее…

– А из-за того, что в твои сны не верят, ты не расстраивайся, – утешала его Ирина, провожая к дверям. – Главное, что ты их все-таки видишь.

– Да, – беззвучно ответил он, отведя виновато глаза.

Неловко попрощался и быстро ушел.

Выйдя от Ирины, Николай понял, что напрасно побывал у нее. Эта встреча не принесла успокоения, на которое он рассчитывал, наоборот, еще сильнее растревожила. Он не знал, что ему делать сегодня, а тем более завтра. Жизнь требовала от него решительного поступка, а он всегда боялся этого. Мысли его пришли в смятение, и он уже почти жалел себя.

Пройдя немного по улице, Николай увидел в подворотне скромную вывеску «Пивной бар» над малозаметной дверью. Холодное пиво было сейчас очень кстати, чтобы затушить бушующий в его груди пожар. Он нащупал в кармане деньги, которые утром ему дала мама на уплату за квартиру. Обреченно махнул рукой и вошел, спустившись по ступенькам вниз в полуподвальное помещение.

Пивной бар оказался полутемной комнатой, пропитанной запахом прокисших дрожжей, с пятью или шестью колченогими столиками и узкой барной стойкой в углу, за которой скучал бармен, мужчина неопределенных лет с невыразительным лицом и грязной каемкой под ногтями. Несмотря на сравнительно ранний час, здесь уже были посетители, трое или четверо. И, судя по их бледным опухшим лицам, округлым животам и вялым движениям, они являлись завсегдатаями заведения. Свои деньги они давно уже пропили и теперь сидели за столиками в ожидании неизвестно чего, мучаясь от жажды. Они встретили Николая настороженными взглядами, сразу признав в нем чужака. Однако быстро подружились с ним, после того как он угостил их, выставив всем по кружке пива. Пить в одиночестве, когда на него смотрят столько жаждущих завистливых глаз, Николаю было стыдно.

Через час Николай уже не только любил все человечество, но и простил отдельным его представителям все свои обиды. Он даже приобрел немало новых друзей, которые пересели за его столик, и бессвязно изливал перед ними свою душу.

– Я бы для нее все, ничего не пожалел… А она замуж за другого… И правильно! Ибо кто я такой есть? Обыкновенный среднестатистический гражданин – и не более того!

– Выпьем за это, – недолго искали повода его все понимающие друзья.

Они чокались кружками, так, что мутная пена переливалась через край на стол, звучно отхлебывали. После чего Николай, все более пьянея, продолжал исповедь.

– А еще они не верят мне, что я вижу такие сны. Они завидуют!

– Сучьи дети! – гудел у него над ухом некто в измятом плаще и шляпе, одетый явно не по погоде.

– Ты не прав, – вдруг обиделся Николай за своих сослуживцев. – Они хорошие, порядочные люди. Это я подлец, потому что обманываю их! Говорю, что вижу, а сам ни-ни, сплю мертвым сном.

– Это как же? – таращил свои и без того выпученные глаза его собеседник. Он уже ничего не мог понять своим затуманенным пивом умом, но чувствовал – здесь что-то не так…

А Николаю не удавалось найти нужных слов, чтобы объяснить ему свою жизнь – скучную и незначительную. А без этого было не понять, зачем он каждое утро, проснувшись, лежит в кровати и придумывает разные невероятные истории, а потом выдает их за свои сны.

В голове Николая назойливо крутились разрозненные воспоминания о злополучном проекте и о Кныше. Почему-то виделся пес Филька, покорно стучащий хвостом о землю. Чудилось, что он подмигивает и говорит человеческим голосом: «У Ирины есть ее Андрей, у твоей мамы – индийские фильмы, а у тебя – только я!»…

Бредовое видение окончательно сбило Николая с толку, и теперь он лишь невнятно мычал, спрятав лицо в ладони. Его буквально раздавила внезапная мысль о том, что как страус в минуты опасности прячет голову в песок, так и он всегда пытался уйти от жизненных невзгод в свой выдуманный беспечальный мирок. Когда его побили мальчишки, он трусливо закрылся в комнате, когда ушла Ирина – гордо, как ему тогда казалось, замкнулся в себе. Он берег душевные силы, словно они должны были пригодиться ему для чего-то, более важного, в будущем. Он не жил, а готовился к жизни, мечтая въехать в нее, как в завоеванную крепость, на белом коне, победителем. Но красавец-конь оказался невзрачным серым пони, успех прошел мимо, счастье не состоялось. Жизнь отплатила ему той же монетой, какой и он хотел с нею рассчитаться – фальшивой. Ему не удалось скрыться от реальности, а, в конечном счете, от самого себя, даже в свои сны, она настигла его и там. Если бы только можно было все повернуть вспять и начать жизнь заново…

– Выпьем, – не дождавшись ответа, предложил его приятель в мятой шляпе. – И плюнь на все!

– Не могу больше пить, – отмахнулся Николай. – И жить так тоже не могу… Вот увидишь – завтра же все изменится. Мне уже за тридцать, пора. И все пойдет по-другому!

Слезы потекли по его щекам, он вытирал их жирной от селедки рукой, размазывая грязь. Николай чувствовал облегчение, приняв решение. И не задумывался, как это произойдет, что ему надо будет сделать, чтобы изменить свою жизнь. Он боялся задуматься, боялся, что померкнет его радость. Пусть ненадолго, но он страстно желал быть счастливым, как это было когда-то, давно. Он опять, подобно страусу, спрятал голову в песок и даже не заметил этого.

– Правильно,– икнув, одобрил новый друг Николая. – И я тоже начну новую жизнь.

– А ты кто такой? – обозленно глянул на него Николай. Это была его мечта. И ему было жаль с кем-либо ею делиться.

– Я – Василь Петрович, – представился его собеседник, вежливо приподняв шляпу. – А ты кто?

Николай тяжко задумался. В его голове все перемещалось, явь и сны сплелись в один клубок, и он не мог, как ни пытался, вспомнить, как его зовут: то ли командор Зябликов, то ли Николай Грозный…