Врата вечности

– Я прирожденный эльф, – с гордостью ответил Фергюс. Но в его глазах сверкнула обида. – Неужели я дал тебе повод усомниться в этом?

– Ты извини, что спросил, – смутился Альф. – С моей стороны это была непростительная глупость.

– Твоя мать, Катриона, была моей дочерью, – сказал Фергюс. И попросил: – Возьми мой медальон и открой его.

Альф осторожно снял с шеи деда золотой медальон, который Фергюс никогда не снимал и не открывал в его присутствии раньше. С замиранием сердца открыл крышку.

Внутри медальона оказалось крошечное изображение красивой девушки, чем-то похожей на него, Альфа. Может быть, выражением глаз. Она улыбалась, но ее глаза цвета предзакатного неба были печальными и мудрыми. Длинные светлые волосы струились пенистым водопадом по обнаженным плечам.

Альф долго смотрел на изображение. Потом спросил:

– Это моя мама?

– Это твоя бабушка Арлайн, – ответил Фергюс. – Но они были очень похожи. Даже я однажды ошибся, приняв Катриону за Арлайн. Правда, в тот день я впервые увидел свою дочь. Она была уже взрослой.

Альф закрыл крышку медальона и нерешительно посмотрел на Фергюса. Тот понял его невысказанную просьбу и сказал:

– Оставь его себе.

– А мой отец? – спросил юноша. – Кем он был?

– Человеком, – ответил Фергюс. – Смотрителем маяка на острове Эйлин-Мор. Ты можешь гордиться им, Альф. Pulchra res homo est, si homo est. Прекрасное существо человек, если он – человек. Я вынужден это признать.

– И это все, что ты можешь о нем сказать?

– Он очень любил твою маму, – сказал Фергюс. – А она его. Они могли отречься друг от друга и этим, возможно, сохранить свои жизни. Но предпочли умереть.

Эльф вдруг почувствовал, как Земля ускорила свое вращение, и перед его глазами все начало качаться, словно он оказался на палубе морского судна в шторм. Это было неприятное ощущение. Но оно вскоре прошло, так же внезапно, как и началось, оставив по себе только холодный пот на лбу.

Эльф подумал, что это смерть напомнила о себе. Но пока прошла рядом и затаилась, дав ему передышку. Он утомленно закрыл глаза. Его дыхания почти не было слышно. Альф, подождав немного, вышел из комнаты. Ему показалось, что дед заснул.

Когда сумерки за окном сгустились, в комнату осторожно вошла Лиз. Она подошла к кровати и заботливо поправила одеяло и подушку под головой Фергюса. И увидела, что его глаза открыты, и он смотрит на нее. А, быть может, и сквозь нее, куда-то в заоблачную и недоступную ее пониманию даль. Она и раньше никогда не могла понять этого. Одно она знала наверняка – это был взгляд не человека. И уж точно не мужской. Обычно мужчины смотрели на нее совсем иначе. Тот же Оливер Стоун, который был от нее без ума, несмотря на ее и свой возраст.

«Почему бы не вознаградить его за это?» – внезапно подумала Лиз. В конце концов, он же не виноват в том, что она не могла никого любить после того, как рассталась с Фергюсом. Даже человека, который стал ее мужем.

Своего бывшего мужа Лиз не жалела. Но по отношению к Оливеру Стоуну ее жестокость, возможно, была непростительной. Преданность должна вознаграждаться. Иначе Оливер Стоун может исчезнуть из ее жизни точно так же, как Фергюс. И тогда она останется совершенно одна…

– Ты говорила с Вигманом? – вдруг спросил Фергюс, нарушив течение ее мыслей.

Лиз вздрогнула и торопливо, чтобы скрыть смущение, ответила:

– Да. Он сказал, что вылетает немедленно. Или что-то в этом роде. Я не поняла. Прозвучало нечто похожее на «порт». Возможно, он говорил о пароме через Ла-Манш.

– Вероятно, он сказал «телепортация». Бедняга Вигман! Никогда бы не подумал, что он способен на такую жертву.

– Ничего удивительного, – сказала Лиз. – Ради тебя, Фергюс, я была бы способна еще и не такое. Но ты в этом не нуждаешься.

Неожиданно она с кокетливой улыбкой взглянула на эльфа и спросила:

– А мы с тобой можем встретиться на том свете, Фергюс? Или у вас эльфов, свой собственный загробный мир, в который не пускают людей?

Ошеломленный Фергюс не успел ответить. Неожиданно распахнулась дверь, и в комнату вошел гном Вигман, которого сопровождал Альф. Костюм Вигмана был сильно помят, а борода, обычно аккуратно расчесанная на две украшенные драгоценными камнями толстые косы, казалась всклокоченной. Его руку отягощал большой кожаный портфель с двумя золотыми замками. Несомненно, он торопился и очень устал, пока добирался до замка. Когда гном увидел Фергюса, в его взгляде появилось несвойственное ему сострадание.

– Фергюс! – возопил он с порога подобно древнему библейскому патриарху. – Друг мой! Это правда, что мне сказали?

– Что я умираю? – сухо спросил Фергюс. – Скорее да, чем нет. Но пока я еще жив, так что поговорим о делах наших житейских, а не скорбных. Ты не забыл взять мое завещание, Вигман?

– Вот оно, – ответил Вигман, доставая из портфеля толстый запечатанный конверт. – То самое, которое ты мне передал два дня назад.

Прохладный прием, оказанный ему эльфом, вернул гнома в его обычное деловитое состояние. На это и рассчитывал эльф. У него не было времени на проявление эмоций.

Эльф посмотрел на Лиз. И, повинуясь его настойчивому взгляду, она безропотно вышла из комнаты. Но когда Альф захотел последовать ее примеру, Фергюс остановил его.

– Задержись, Альф, – сказал он. – То, о чем мы будем говорить с Вигманом, касается и тебя.

Альф остался. С опаской посмотрев на изогнутое позолоченное кресло, он отошел к окну и сел на подоконник. В кресло забрался Вигман. И с облегчением вздохнул, почувствовав, какое оно мягкое и удобное. Короткие ножки гнома не доставали до пола.

– Завещание, – напомнил он, показывая глазами на конверт, лежавший у него на коленях.

– С ним все ясно, – отмахнулся Фергюс. – Огласишь его через день или два после того, как я отойду в мир иной. Да, пока не забыл! Альф!

– Да? – откликнулся тот.

– Я хочу, чтобы мое тело сожгли на погребальном костре, а прах развеяли над островом Эйлин-Мор. Проследи, пожалуйста, чтобы моя последняя воля была исполнена неукоснительно.

– На погребальном костре? – машинально повторил Альф. – Ты имеешь в виду кремацию?

– Обычно я очень точно выражаю свои мысли, – нахмурился Фергюс. – Погребальный костер не имеет ничего общего с крематорием, хотя конечный результат, в принципе, один и тот же. Но я все-таки эльф, а не человек. И хочу, чтобы меня похоронили по древнему эльфийскому обряду.

Альф посмотрел на Вигмана, словно прося у него совета, но тот лишь пожал плечами. И, тяжко вздохнув, юноша пообещал:

– Хорошо, дед. Будет тебе погребальный костер.

– И не забудь, что надо будет развеять мой прах над островом Эйлин-Мор, – был неумолим эльф. – Antiquo more. По старинному обычаю.

– И развею прах над островом Эйлин-Мор, – покорно повторил Альф.

Фергюс обратился к Вигману, который все это время благоразумно отмалчивался.

– Наверняка у тебя есть с собой какой-нибудь бланк доверенности.

– Да, – кивнул гном, нежно погладив своей пухлой ручкой портфель.

– Я хочу выписать доверенность на имя Альфа, – сказал Фергюс. – Помнится, ты приезжал ко мне с предложением от Совета тринадцати. Сам я не могу, но доверяю своему внуку представлять от моего имени интересы народа эльфов в Совете. Сформулируй это как надо, Вигман, и я немедленно подпишу.

Гном проявил удивительную выдержку. Не задав ни одного вопроса, он достал из портфеля бланк доверенности, заполнил его и передал Фергюсу. И только когда эльф размашисто подписал документ, Вигман спросил:

– А ты разве не знаешь последние новости, Фергюс?