Любомир и Айи

Сравнение с неприступной крепостью понравилось ему больше, чем с гаванью, где ему все-таки могли угрожать ветра и штормы. Квартира была его гордостью. Это были трехкомнатные апартаменты в современном доме, построенном почти в самом центре Петербурга, и Игорь долго отказывал себе буквально во всем, прежде чем смог купить ее, не влезая в ипотечную кабалу. Он обставил квартиру сообразно своему вкусу, который отличался спартанской простотой. И редко приглашал гостей, особенно женщин, которые непременно захотели бы внести поправки в созданный им интерьер сообразно собственным представлениям о домашнем уюте. По сути, он жил как бирюк. Но его это устраивало. На вопрос, когда же он начнет устраивать личную жизнь, Игорь обычно отвечал стихотворением, которое когда-то где-то прочитал и запомнил как раз для такого случая.

Море.

На губах соль.

И где-то,

У самого горизонта,

Бригантина с алыми парусами,

Которую так долго

Ждала Ассоль,

И которую не дождались

Мы с вами.

Если спрашивала одинокая женщина, она обижалась. Замужние презрительно усмехались. В свою очередь, любопытствующий мужчина завидовал, будучи женатым, и поддакивал, если был холост. Но как бы то ни было, а на этом все и заканчивалось. Игорь продолжал вести жизнь одинокого бирюка, которая, говоря по правде, к сорока годам уже начала утомлять его. Он и сам понимал, что пора подыскивать себе пару, иначе незаметно и даже очень скоро наступит такой день, когда уже будет поздно. Жизнь стремительна, как курьерский поезд, и следует до конечной станции без остановок. Однако ему до сих пор не удавалось встретить ту единственную, с которой он захотел бы прожить долгую и счастливую жизнь и умереть в один день. А размениваться по мелочам, как большинство его знакомых мужчин, он не хотел. Он видел, чем, как правило, заканчиваются подобные скороспелые и бездумные браки. Либо разводом и редкими прогулками с детьми по выходным, либо нудным утомительным сосуществованием двух чужих людей в одной клетке, которой для них становился собственный дом, причем отягощенным теми же детьми, страдающими от такой жизни не меньше, чем их родители. Уж лучше жить бирюком и изредка выть от тоски на луну, думал он…

Игорь быстро разулся в прихожей, скинул в ванной лохмотья, в которые превратился костюм, и принял душ, с наслаждением смывая с себя грязь и кровь. Потом побрился. После этого он почувствовал себя так, будто сменил, как змея, старую кожу на новую. И вдруг ощутил сильный голод. Это было неудивительно, ведь накануне он не поужинал. Накинув халат, Игорь проследовал на кухню, где с давно уже забытым аппетитом позавтракал. Обычно по утрам он выпивал чашку чая и съедал одно вареное яйцо, изредка добавляя кусочек сыра. На этот раз он сделал себе омлет из пяти яиц, обильно приправив его грибами, но и этого оказалось недостаточно, чтобы насытиться. Трапезу завершил огромный бутерброд с сыром и докторской колбасой. Все это он запил двумя большими чашками чая. Настроение сразу заметно улучшилось.

Насытившись, Игорь снова оделся и направился в банк. Приключения приключениями, но работу никто не отменял. При одной мысли об этом настроение у него снова испортилось. Ему хотелось как можно скорее встретиться с Айи, чтобы передать ей послание Любомира. Но от его желания ничего не зависело, надо было дожидаться полуночи. День обещал быть долгим.

Игорь вышел из дома и поразился перемене, произошедшей с городом. Петербург снова ожил. Его улицы заполонили люди, дороги – автомобили, каналы – прогулочные катера. Казалось, город и не засыпал. Временной провал в несколько часов никто не заметил. Минувшую ночь будто вычеркнули из жизни.

Подумав об этом, Игорь спросил себя, не приснилось ли ему все это – Айи, Любомир, Пироговская набережная и его ночной поход в парк Сосновка. Но свежие царапины на руках и лице противоречили этому. Они сильно саднили, не давая забыть о себе.

– Если только я сам не разодрал себя во сне, как истеричная барышня, – произнес с усмешкой Игорь. И с внезапным ужасом, который налетел, как ледяной порыв ветра, подумал: а вдруг? Но тут же рассмеялся над собственной мнительностью. И остаток пути до банка проделал, стараясь ни о чем не думать, кроме предстоящей ему работы.

Бесшумно открылись и закрылись двери, пропуская Игоря в здание банка. Внутри все сияло поддельным серебром и имитацией золота. Игорь работал в российском филиале одного из крупнейших мировых банков, и в нем все было на мировом уровне. Или претендовало на это. Считалось, что работать здесь престижно. Настолько, что высшее руководство филиала, состоящее сплошь из иностранцев, платило персоналу, набранному из аборигенов, сущие гроши даже по российским меркам, видимо, полагая, что престиж компенсирует недостачу. Но это бы еще полбеды. Намного больше Игорю не нравилось то, что иностранцы откровенно презирали всех, кто имел несчастье, по их мнению, родиться в России. И это отношение, как зараза, поражало остальных. Заместители директора и управляющего филиала, терпя унижения от боссов-иностранцев, в свою очередь унижали своих подчиненных, те – своих и далее по нисходящей. Больше всех доставалось рядовым менеджерам. Но и те находили, на ком сорвать злость – они вымещали обиду на техническом персонале. Все это было похоже на банку с пауками, где сильные особи пожирали более слабых.

Впрочем, сам Игорь находился где-то посередине этой лестницы, с каждым годом достаточно уверенно поднимался наверх, и его существование в банке было достаточно сносным. Все познается в сравнении.

У входа скучал охранник, широкоплечий мужчина почти двухметрового роста в тесной ему униформе серо-черного цвета, которая трещала по швам при каждом движении. На груди у него сиротливо белел бейдж с именем «Сергей». Увидев Игоря, он преобразился. Из его глаз пропала сонная одурь, теперь он смотрел преданно и почти раболепно. Все это было оттого, что охранник дорожил своей работой. Игорь знал его историю, однажды случайно заглянув в личное дело нового сотрудника, оставленное по недосмотру на столе в службе по персоналу, куда он зашел по своим делам. А об остальном догадывался. Когда-то Сергей служил в полиции, имел безупречный послужной список и даже награды, и, вероятно, был мужественным и решительным человеком. Но после того, как его отправили на пенсию в сорок пять лет, успел побыть какое-то время безработным, прежде чем ему удалось устроиться в банк. Это был период, когда он чувствовал себя изгоем в обществе, которому преданно служил всю свою жизнь. Он мог умереть с голода или от болезни, но никто не заметил бы этого. У него не было ни сбережений, достаточных для достойной жизни, ни уверенности в будущем. Он начал бояться, что теперь так будет всегда. Этот страх изменил его. Теперь он пресмыкался перед всеми, кто был выше его по должности, опасаясь вызвать неудовольствие и увольнения. Но Игорь подозревал, что в душе Сергей искренне и люто всех ненавидит, втайне жаждая мести предавшему его обществу. И если вдруг случится новая революция, как в 1917 году, то он охотно примкнет к восставшим и начнет стрелять по сотрудникам филиала банка так же хладнокровно, как прежде по мишеням в тире.

Игорь всегда молча кивал в ответ на его приветствие и шел дальше. Но на этот раз остановился.

– Сергей, простите за любопытство, – сказал Игорь, глядя охраннику в глаза. Так этой ночью на него смотрел леший перед тем, как у него начала кружиться голова. И он взял этот взгляд на вооружение. – У вас есть оружие?

– Откуда, Игорь Артемович, – ответил охранник подобострастно. – Не положено.

В его взгляде было удивление. Но на мгновение Игорю показалось, что в нем мелькнуло сожаление.

– А вам это зачем? – спросил охранник. Теперь в его глазах появилось подозрение. Сказывалась старая полицейская выучка.

– Чтобы ни о чем не беспокоиться, – ответил Игорь. Но не стал ничего объяснять и прошел мимо. Он чувствовал на своей спине сверлящий взгляд охранника, которым тот провожал его до лестницы, ведущей на второй этаж. Ощущение было неприятным.

Не успел Игорь занять кресло в своем на иностранный манер открытом всем взорам кабинете со стеклянными стенами и такой же дверью, как его телефон зазвонил.

– Явился, наконец, – раздался в трубке недовольный голос. – Быстро ко мне!

Звонил Альберт Карлович, руководивший направлением по работе с крупными корпоративными клиентами банка, в чьем подчинении находился Игорь. Это был высокий, толстый и чрезвычайно шумный человек, когда он имел дело с теми, кто от него зависел. Просто удивительно было видеть, как он менялся, разговаривая с вышестоящими по должности. Альберт Карлович словно уменьшался в росте, съеживался и затихал, как выброшенная на берег снулая рыба. Великан в мгновение ока превращался в карлика. Но Игорь был его сотрудником. Поэтому с ним Альберт Карлович не церемонился.

Ситуация осложнялась уверенностью Альберта Карловича в том, что Игорь пытается его подсидеть и занять его должность. В свое время сам Альберт Карлович так и поступил. Это была обычная история в банке, подобное здесь считалось здоровой конкуренцией и поощрялось, как и доносы, кляузы, наушничество – все, кроме членовредительства. Да и то, как думал Игорь, по одной причине – иностранцы не желали оплачивать больничные листы.

Кабинет Альберта Карловича был чуть больше по размеру, но во всем другом ничем не отличался от того, в котором работал Игорь.

– У тебя такой вид, будто ты не спал всю ночь, – заявил Альберт Карлович, как только Игорь вошел в его кабинет. Что у него нельзя было отнять, так это наблюдательности.

Игорь опустился на стул, не дожидаясь приглашения, которое едва ли бы последовало. В присутствии иностранных боссов всем полагалось стоять навытяжку. Само собой, это правило распространялось и на остальных.

– Так ужасно выгляжу? – спросил Игорь с самым невинным видом. Он знал, как взбесить своего начальника, ничем не рискуя.

– Как коровья лепешка, – ответил Альберт Карлович с видимым удовольствием.

– Я и чувствую себя так же, – ответил Игорь миролюбиво. Он никогда не обижался на правду, даже если та была высказана с целью оскорбить.

– Алкоголь? – спросил Альберт Карлович с осуждением. – Женщины? Наркотики?

Он мог бы перечислять еще долго все его мнимые прегрешения. Но Игорь его разочаровал.

– Бессонница. На фоне низких финансовых результатов.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – сказал Альберт Карлович, извлекая из кармана носовой платок и вытирая пот, обильно струившийся с его жирного лица, несмотря на включенный кондиционер. Все его подчиненные знали, что он начинал потеть при малейшем волнении. Понизив голос до почти благоговейного шепота, он произнес: – Большой Босс недоволен нами.

Большим Боссом сотрудники называли между собой директора филиала.

– Вы хотите сказать, вами, – внес Игорь поправку.

Но это не понравилось Альберту Карловичу. Он разозлился.

– На мое место метишь? – прошипел он почти как змея. – Не выйдет!

– Не имею никакого желания зарабатывать на кусок хлеба, облизывая чужие задницы, – честно ответил Игорь. Видимо, все-таки сказывалась бессонная ночь. Его инстинкт самосохранения ослаб, и он произнес вслух то, о чем обычно только думал. – Подобно вам.

Альберт Карлович взвился, будто ему попала шлея под хвост. В отличие от Игоря, он не любил, когда ему говорили правду.

– Я напишу докладную! – завизжал он, обильно брызгая во все стороны потом. – Я добьюсь, чтобы тебя внесли в «черный список»!

«Черный список» – это самое неприятное, что может случиться с сотрудником банка. Попав в этот список, которого никто не видел, но о котором все знают, он уже никогда не найдет себе работу ни в одном финансовом учреждении. Его будут гнать отовсюду, как паршивую собаку. А быть может, даже как Каина, получившего роковую отметину после убийства брата.

Это была страшная угроза. Но почему-то она не испугала Игоря. Возможно, потому, что он не спал всю ночь и плохо соображал сейчас.

– Это мы еще посмотрим, кто кому выпишет «волчий билет», – произнес он без всякой злости и злого умысла.

Его невозмутимость вызвала у Альберта Карловича подозрение.