Хоббит, который слишком много знал

– Надеюсь, до этого не дойдет.

– Конечно, не дойдет. Потому что никто не смеет угрожать Утренней Звезде.

Она горделиво выпрямилась и уставилась мне в глаза выжидающим взглядом. Видимо, думает, что ее слова должны произвести впечатление. Я пожал плечами и безразлично проговорил:

– Сейчас день, небо затянуто облаками. При чем здесь утренняя звезда?

Девицу аж перекосило от возмущения.

– Ты смеешь утверждать, что ничего не знаешь о ковене Утренней Звезды, которого боится сам магический советник Великого Короля Аннура?

– Я не магический советник. И я не имею никакого отношения к Великому Королю. Почему я должен бояться каких-то там уголовников, пусть даже и обладающих неплохим скиллом?

Волшебница подавилась словами, которые готовы были сорваться с ее языка. Она злобно прошипела:

– Ты ответишь. – И крест в ее руке подпрыгнул, как живой. Глупо. Смертетворяший крест – оружие снайпера, практически бесполезное в ближнем бою. Ей следовало отбросить крест в сторону, отпрыгнуть назад и выхватить янтарного паука. Или пустить в ход кинжал. Или дать сигнал товарищам, чтобы они испепелили меня огнем двух рогатых посохов. Будь я в теле хоббита, мне не составило бы труда пробить ей горло ударом ноги в высоком прыжке, метнуть нож в одного из ее товарищей, прикрыться от другого умирающим телом предводительницы… а потом этот другой обстрелял бы меня рукотворными молниями, и только защитные заклинания высшей магии могли бы сохранить мою жизнь. Нет, сил для честного боя недостаточно, да и не нужно принимать бой, если тот же результат можно получить и без него. А если еще учесть, что я в непривычном теле человека…

Я сотворил заклинание, которое переместило меня на сто футов вверх. Я не взлетел, а просто исчез и появился снова. Тяготение немедленно повлекло меня вниз, но я справился с ним тем же заклинанием, которым во время прошлого визита в Пустоши остановил мантикору. Я завис в воздухе, мелко подергиваясь вверх-вниз. Теперь заклятие невидимости. Вряд ли они догадаются посмотреть наверх, но береженого Гэндальф бережет. Все, я невидим.

Мои несостоявшиеся противники глупо озирались по сторонам. Снег, покрывающий землю, уродовали две проплешины, от которых ощутимо тянуло запахом грозы. Рогатые посохи успели выбросить молнии до того, как их владельцы поняли, что меня больше нет там, куда они стреляют. В общем, схватка закончилась, не успев начаться.

Я открыл душу воительницы и начал захват мыслеобраза.

13

Мне не следовало торопиться. Более правильным было бы понаблюдать, что будут делать мои несостоявшиеся противники. Я понял это, когда захват мыслеобраза был завершен, и я смог отвлечься от заклинаний и вновь обратить внимание на окружающий мир.

Девушка как раз выдергивала из земли янтарный посох. Я понял, что знаю ее имя, ее зовут Мезония. Мыслеобраз содержит только два низших слоя души, и потому в нем нет места словам и мыслям, но имя разумного существа там присутствует. В этом нет ничего удивительного – душа, например, свиньи не содержит высшего слоя и потому захватывается мыслеобразом полностью, но свинья знает свое имя и откликается на него, значит, имя свиньи может быть извлечено из мыслеобраза.

Так вот, Мезония выдернула посох из земли и теперь занималась инструктажем спутников.

– Никанор велел нам идти к северному пределу. По дороге мы должны осмотреть еще два кургана, наставник хочет быть уверенным, что повсюду в Пустошах творится то же самое. К тому времени когда мы покинем Пустоши, председатель примет решение. Скорее всего, он велит нам поднять ополчение Южного Аннура.

– Но, Мезония, нам для этого придется раскрыться, – возразил ей тот юноша, который был пониже ростом.

– Разве ты не понимаешь, Оккам, насколько это серьезно? Сто умертвий способны опустошить весь южный предел Аннура.

Оккам состроил скептическую гримасу:

– Сто умертвий… Если грамотно начать кампанию, к лету от них не останется и половины. Против десятка обученных бойцов у умертвия нет никаких шансов.

– У одного умертвия.

– Разве умертвия умеют держать строй? Когда они сражались за Олмера, они всегда действовали поодиночке, даже при осаде Серой Гавани.

– В битве при Серой Гавани они так и не вступили в бой, они прикрывали фланги войска Олмера от магических атак эльфов, но эльфы решили не размениваться на беспокоящие удары, они собрали силы воедино и атаковали предводителя осаждающих. Ты невнимательно читал Оранжевую книгу, Оккам.

– Может быть, – Оккам пожал плечами, – но все равно умертвия не годятся для боя. Кем они были у Олмера? Курьеры, разведчики, охранники, диверсанты, да и то насчет последнего нет достоверных данных.

– Неужели ты не понимаешь, что может натворить в южном пределе сотня диверсантов, обладающих магией? – отчаянно спросила Мезония.

– Умертвия – не диверсанты, – возразил Оккам. – Они не прошли соответствующего обучения, а сотня необученных диверсантов не сможет причинить большого вреда.

– Ты уверен, что Олмер не обучал их?

– Думаю, что не обучал. Олмер был вечно занят поисками небесного огня, важнейшей задачей для него было собрать все темные кольца до того, как вмешаются майары, чисто военные задачи решали его приближенные, которых было немного, и у них были более важные задачи, чем дрессировка умертвий. К тому же умертвия потом жили в Могильниках почти три тысячи лет, не тревожа наши владения.

– Тогда у них не было причин ненавидеть нас. Мы не вмешивались в их дела, они – в наши. Но после того как Плезенс заточил их…

– Все равно. Почему ты думаешь, что они пойдут именно в Аннур?

– Все знают, что аннурские маги – сильнейшие в Средиземье.

– Кто все? Только маги, да и то не все. Девять из десяти ганнарцев свято верят в то, что Ганнар первый в мире во всех делах, включая магию. И откуда умертвиям знать, что произошло в мире за время их заточения?

– Но мы не можем просто игнорировать эту угрозу! Куда бы ни направились умертвия, движение по южному тракту будет парализовано. Ты представляешь, какие убытки мы понесем? А если будут жертвы среди мирного населения… будет такой скандал…

– Ну и что? Кому известно, что заточение умертвий и вторжение мантикор – дело рук Утренней Звезды? Когда начнется вторжение, королевский совет даже не поймет, что в этом кто-то виноват.

– Ты так легко говоришь – вторжение!

– Я неудачно выразился – это не стоит называть вторжением. Ну, побеспокоят они пограничные деревни, ну, перебьют тысячу-другую смердов. В конце концов, королевское войско уже целое столетие мается без дела. Им не повредит провести небольшую военную операцию. К тому же… может быть, наши маги смогут отвести удар умертвий. Направить их на Ганнар или на Хоббитанию. А что? Хоббиты перебьют их, как щенков.

– Потеряв при этом половину своих бойцов.

– Какое нам дело до хоббичьих жизней?

Мезония задумалась:

– Это хорошая идея. В следующем сеансе я расскажу это Никанору. Кстати, мы уже десять минут стоим на месте. Пошли, разговаривать можно и на ходу.

Они двинулись на северо-восток: Мезония, Оккам и еще один маг, который до сих пор не произнес ни слова и чье имя осталось для меня загадкой. Я не стал преследовать их. Я узнал достаточно из подслушанного разговора. Я переместился к юго-западному подножию кургана и начал разбирать мыслеобраз Мезонии.

14

Когда идешь через густой лес и выходишь к поселению, это всегда происходит внезапно. Только что ничто не предвещало близость жилья, и вот, преодолев очередной овраг и вскарабкавшись по крутому склону, ты упираешься в частокол. Я прикинул, где могут находиться ворота, и пошел направо.

Мыслеобраз Мезонии открыл мне много интересного. Те ее воспоминания, что облечены в слова, остались для меня тайной, но одни только зрительные образы хранят в себе огромную массу информации.

Мезония родилась и выросла в Аннуине. Ее родители, судя по всему, были боевыми магами Утренней Звезды, и с раннего детства ее готовили к той же участи. Ее боевое мастерство оказалось выше всяких похвал, и я немедленно ввел ее боевые навыки в свою душу. Пожалуй, попытайся я принять бой, мне пришлось бы наращивать здоровье заклинанием в первые же секунды. Хорошо, что я уклонился от схватки.

Смотрим дальше. Магические тренировки. Экзамены. Жалко, что через мыслеобраз нельзя выкачивать чужие заклинания, я бы не отказался от такого подарка. Ну ничего, это подождет.

Выпускной экзамен. Инструктаж перед первым заданием. Этого мага я видел, он был среди тех, что осматривали меня в Аннуине. Это что получается, Утренняя Звезда связана с университетом? Недостаточно данных, оставим для дальнейшего осмысления.

Морготовы люди! Не понимаю, как они могут совокупляться с теми, кого ненавидят. Это явно какая-то операция ковена, ага, вот она спешно просматривает какие-то свитки. Значит, этому пожилому мужчине подсунули в постель смазливую малолетку, а она копается в его записях. Тьфу на вас, люди!

Хватит, не хочу больше ковыряться в этой гадости. Посмотрим последние воспоминания. Густой лес, так похожий на родные мне леса Хоббитании, но другой. Почти нет берез, совсем нет елей и сосен, доминируют дубы и клены. Ганнар? Может быть. Смотрим дальше. В глубине леса деревенька из четырех домов, окруженных частоколом, над одним из домов возвышается янтарный шест. Свиноферма, прямо как у нас. Маленькое пшеничное поле на поляне подозрительно правильной прямоугольной формы. Они что, выжигали лес? Нет, непохоже, видимо, поработало заклинание. Седобородый старик, наверное это и есть Никанор. Оккам и тот парень, имени которого я так и не узнал. Еще двое людей постарше: мужчина и женщина, вероятно супруги. Больше никого за последнюю неделю Мезония не видела.